Последние узы смерти - Брайан Стейвли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Талал колебался.
– Не знаю. Может, да, может, нет.
Остальные кеттрал нервно переглядывались. Быстрый Джак, только что доказавший свое искусство пилота, сейчас был близок к панике. Он, явно не замечая, что делает, до крови расковырял кожицу в лунке большого пальца.
– Слушайте, – заговорила, шагнув к ним, Гвенна. – С каждой минутой Балендин будет набирать силу. Чем больше народу в городе о нем узнает – узнает, кто он такой и что вытворяет, – тем трудней будет его убить. Не ручаюсь, что мой план сработает. Может, нам повезет, может, кто-то прорвется, а может, погибнем все. Но вот что я вам скажу. Вы кеттрал – каждый из вас, поцелуй его Кент. Мы звали вас отсевом, но вы больше не отсев. Вы спускались в Дыру, вы сражались со сларнами, вы выпили их яйца и вернулись. Значит, вы, чокнутые сукины дети, – кеттрал, а про кеттрал я вам вот что поведаю. Нам легких заданий не дают. Не ставят часовыми на стену и не поручают охранять обоз. За право летать на этих здоровенных коршунах-людоедах нам достаются самые опасные дела, мы разгребаем самое смертельное дерьмо, и если вы на это не подписывались, так говорите сразу.
Она помолчала, обводя глазами солдат.
– Кто из вас не кеттрал? Кто хочет снова отсеяться?
Никто не шагнул вперед. Никто не сказал ни слова.
– Хорошо. – Гвенна наконец позволила себе улыбнуться. – На взлет.
Их наспех составленный план провалился, едва они шагнули из-под прикрытия складского здания Кегеллен на улицу. Выйти, конечно, было необходимо, иначе с птицы их не нашли бы, но, проморгавшись на жарком уличном свету, они не увидели в небе кеттрала. Каден с Тристе и Валином стояли на широком бульваре, одном из крупнейших в Аннуре. Нижние этажи зданий по его сторонам были отданы торговцам: в основном, судя по вывескам, кожевенникам, и вся улица была забита торгующимися и покупающими, тележками с товаром, продавцами и разносчиками. Почти обычная городская улица в обычный день, если бы не аннурские солдаты – их насчитывалось чуть не десяток, – рысцой подбегавшие с юга. Они еще не заметили добычу, но останавливаться и не думали, даже чтобы обыскать лавки торговцев. Двигались с уверенностью охотников, точно знающих, где найдут дичь.
Валин, взглянув на солдат, махнул Кадену с Тристе:
– На север! Пока не заметили – быстрым шагом, потом бегом.
– Где кеттрал? – прошипела Тристе.
– Не знаю.
– Можно бы отступить. – Каден кивнул на покинутый склад, где остались Королева улиц с кучкой охранников.
– Нет, – рыкнул Валин, увлекая их в поток пешеходов. – Нельзя. Пока у ил Торньи те Шаэлевы пауки, вы не спрячетесь. Забьетесь в туннели – там и сгинете. Зажмут и выкурят – у него для этого вся Северная армия.
Объясняя все это, Валин обшаривал глазами улицу перед собой. Топоров он из-за пояса не доставал, но хватало его разрубленных глаз, чтобы встречные отшатывались, предпочитая смотреть в другую сторону и вообще держаться подальше.
– Птица для нас – самый простой путь попасть на вершину Копья.
– А если птицы не будет? – спросил Каден.
– Тогда пойдем трудным путем.
– Это как же? – накинулась на него Тристе.
– Пешком, – объяснил Валин. – Пробьемся внутрь – и наверх. Выбирать уже не приходится, оставаться нельзя.
Тристе застыла на месте, возмущенно обернулась к Валину:
– Пробьемся внутрь?!
– Нас трое. – Каден ухватил Тристе за локоть, заставляя двигаться. – Трое против целой армии ил Торньи.
Улыбку Валина словно ножом прорезали на лице.
– Ты, по-моему, не понимаешь.
– Чего я, по-твоему, не понимаю?
– Всего, что случилось за этот год, – ответил Валин и помолчал, качая головой. – Я уже не тот брат, которого ты знал, Каден. Я нечто… другое. Подсчитывая, кто в этой войне хороший и благородный, кто на стороне добра, меня в список не вноси. Я уже не из тех. Думаю, не очень-то долго я пробыл в этом списке.
Он казался потерянным и загнанным, словно кто-то выдолбил изнутри этого воина, пробиравшегося по улице, не снимая изуродованной ладони с рукояти топора.
– Это не важно, – сказал Каден. – Сейчас не важно.
– Важно.
Крик за спиной прорвал пузырь будничной суеты. Солдаты шумно перекликались, кто с вопросом, кто громко отдавая приказы. И бежали они уже не рысцой, а во весь дух, тыча пальцами прямо в Кадена. Отвернувшись от них к северу, тот увидел, что дальний конец улицы перегорожен спешно выстраивающейся цепью вооруженных людей. Валин по-прежнему улыбался.
– Чего ты не понял, мой тихий, невозмутимый братец, это что добра и благородства не всегда хватает. Случается, против чудовища тебе приходится выставить такую же чудовищную темную тварь. – Валин вытянул из петли на поясе один топор, за ним другой. – Я – такая тварь, Каден. То, что было во мне от человека… то, что знало товарищество, дружбу, любовь… Нет его больше. Осталась темнота. Я уже не брат, если честно. Не друг. Не союзник и не сын. Я ничем таким быть не умею. Для меня остались только кровь и борьба. Ничего другого во мне нет. Вот для этого боя, что сейчас идет, я и существую.
А потом началось.
За годы послушничества в Костистых горах Каден не раз видел с высоты узкого гранитного Когтя, как охотится скалистый лев. Эти совершенные хищники скользили между камнями, как зимние тени, беззвучно подкрадывались к жертве, стекали с уступа на валун с такой плавностью, что казались сновидениями охотника. Каден видел, как зверь час проводил в неподвижности, а потом, развернувшись пружиной, одним безошибочным ударом покрывал десяток шагов. Такой Кадену представлялась смерть: совершенной, терпеливой – вот она выжидает, а вот наносит удар, так мгновенно и точно пересекая жилы, что гибнущая жертва – медведь или горный козел – падает на камни уже мертвым. Только те горные львы при всем их совершенстве и бесшумном хищном изяществе показались бы до смешного неуклюжими рядом с существом, в которое превратился Валин.
Тот не атаковал перегородивших улицу солдат – слово «атаковать» тут не годилось. Атака подразумевает бой, оборону – хотя бы самую слабую, условную – со стороны противника. У аннурских солдат обороны не было. С тем же успехом они могли бы, стоя на краю прибоя, сдерживать хлипкими копьями напор серого, как сталь, моря. Валин швырнул топоры еще за двадцать шагов. Каден едва смог проследить за кувыркающимся в воздухе оружием, а оно уже долетело. Оба топора нашли цель. Валин между тем извлек из-под черной одежды ножи и их тоже метнул в
