Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Научные и научно-популярные книги » История » Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

Читать онлайн Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 193 194 195 196 197 198 199 200 201 ... 250
Перейти на страницу:

Пересмотр прежних представлений о роли России в международной политике означал и изменение всей внешнеполитической доктрины. Это нашло свое выражение в повороте к развитию дружественных отношений с европейскими государствами, особенно с теми, которые находились в открытом конфликте с Россией — Швецией, Польшей, Пруссией. Одновременно османские дипломаты должны были искать союза с ведущими державами Европы тех лет, чьей целью было помешать расширению влияния Петербурга на международной арене. Чаще всего это была Франция, «издревле истинный Порты друг», но в ряде случаев Порта обращалась к Лондону. Так, после подписания 1 мая 1756 г. в Версале договора между представителями Франции и Австрии, Англия на какое-то время была признана главным инструментом, определявшим османскую политику в Европе. По совету британского посла Дж. Портера султанское правительство решило немедленно заключить с Данией договор о дружбе и торговле, против которого возражали австрийские и российские дипломаты в Стамбуле.

Замыслы и деятельность османской правящей верхушки во второй половине XVIII в. производят более противоречивое впечатление. Сообщения дипломатов из Стамбула в 50-60-е годы содержат мало упоминаний о мероприятиях, которые можно было бы рассматривать как продолжение новаций «эпохи тюльпанов». Основное внимание Порты переключилось на события внутренней жизни и прежде всего на усилия по сохранению контроля над провинциями, борьбу с мятежами и другими проявлениями недовольства политикой центрального правительства, а также на изобретение средств к пополнению истощенной казны. Современники пытались объяснить отмеченное обстоятельство пристрастиями нового султана Османа III (1754–1757). В отличие от своего предшественника он выступал как ревностный мусульманин и блюститель канонов империи. Выйдя, наконец, из внутренних покоев дворца, где он пробыл в заключении 50 лет, новый монарх произвел настоящую «революцию» в серале, сократив число придворных служителей, изгнав шутов и карликов, уволив прежних евнухов, приказав убрать из дворцовых помещений все «гяурские» украшения — картины, фарфор, часы, дорогие гобелены. При нем вновь стали строго следить за соблюдением запретов в отношении курения и вида одежды для немусульман, за правилами поведения женщин в общественных местах. Однако Осман III оставался на троне лишь три года и, следовательно, «переменчивость его нрава» вряд ли могла серьезно повлиять на политику Порты.

Значительно более интересной фигурой для того времени был Коджа Рагыб Мехмед-паша, ставший великим везиром при Османе и сохранивший свой пост при следующем султане Мустафе III (1757–1774). Многолетней службой в канцеляриях Порты, выполнением обязанностей реис-эфенди в 1741–1744 гг. и деятельностью в качестве провинциального губернатора он заслужил отменную репутацию. Коджа Рагыб-паша был также известен своей образованностью и назывался в числе лучших поэтов своего времени. Оставаясь на посту великого везира в течении семи лет (1757–1763), он сумел подчинить себе весь правительственный аппарат и умело противостоять интригам дворцовой партии, направляемой главой «черных евнухов». В более широком смысле можно считать везират Коджа Рагыба временем окончательного утверждения роли столичных бюрократов-риджалей в османской политической системе. Укрепление позиций бюрократической элиты сопровождалось новыми усилиями, направленными на повышение военного потенциала империи. Власти попытались восстановить деятельность инженерной школы (хендесхане). Традиционными стали султанские смотры войск, на которых проверялся уровень подготовки солдат.

Акции, инициатором которых выступал Коджа Рагыб-паша, демонстрировали верность принципам внешней политики 20-30-х годов. Для их правильной оценки важно учитывать, что Мустафа III предпочитал брать пример со своих предков, делавших ставку на военные действия, что и не удивительно для правителя, долгие годы остававшегося отрезанным от всякого участия в жизни страны. Поэтому Рагыб-паше неоднократно приходилось идти наперекор султану, доказывая преимущества дипломатических методов политики над военными. Так, осенью 1758 г. на одном из заседаний Дивана рассматривалась возможность объявления войны России, которая вела в то время военные действия против прусского короля Фридриха II. В противовес султану, считавшему, что нужно принять все меры, дабы сорвать наступление русских войск в Пруссии, партия великого везира, по свидетельству А.М. Обрескова, доказывала, что в интересах империи «оставить христианские державы между собой разорятца и ослабевать», иначе «оные примирятца, следственно Порта найдется в весма тяжкой и многим опасностям подвергшейся войне». После побед русских войск под Цорндорфом и Кунерсдорфом положение прусского короля стало критическим. Именно в это время в Стамбуле по инициативе английских дипломатов начались переговоры о турецко-прусском соглашении. В марте 1761 г. они завершились подписанием согласованного документа, антироссийского по своей направленности. Однако его реальную значимость не следует преувеличивать. Вопреки всем домогательствам эмиссаров Фридриха о заключении «наступательного или, по крайней мере, оборонительного союза», великий везир согласился лишь на трактат «дружбы и коммерции» по образцу акта, заключенного ранее с Данией. Объясняя смысл позиции Коджи Рагыба, А.М. Обресков отмечал, что тот «простым трактатом дружбы Порту ничем не компрометирует». Готовность великого везира пойти на заключение договора, по мнению русского дипломата, определялась его желанием заставить прусского короля продолжать войну как можно дольше. Такого же мнения придерживались в Петербурге. Н.И. Панин, ставший в 1763 г. ближайшим советником Екатерины II по внешнеполитическим делам, отмечал, что «король прусский знает из союзов других держав, сколь мало оне из того получили действительной пользы от турок».

О правоте выводов А.М. Обрескова свидетельствует еще один эпизод, связанный с Семилетней войной. С 1760 г. в переписке между Фридрихом II и Портой обсуждался вопрос о возможности выступления турок против Австрии. В порядке компенсации Берлин обещал содействовать возвращению туркам Темешвара и Петервардена. Однако к лету 1762 г. стало ясно, что Порта вовсе не готовилась к войне. Те военные приготовления, которые открыто осуществлялись в европейских провинциях империи, совсем не означали, что османские правители собирались выступать против австрийцев. Тот же Обресков расценил их как «позолоченную пилюлю», которую Порта приготовила для Фридриха, ибо в Стамбуле хотели провести лишь демонстрацию «для устрашения Венского двора» в надежде заполучить утраченные крепости, «не обнажая сабли». Такая «пилюля» предназначалась не только для Пруссии, но и для Мустафы III. Затеянные маневры были, несомненно, созвучны его воинственному («марциальному») духу. Они не произвели слишком большого впечатления на Венский двор, который отказался уступить захваченные города на австро-турецкой границе. Более того, они ничего не изменили в «миролюбительных сентиментах» Порты, но избавили великого везира от «навлекания на себя какого нарекания».

Коджа Рагыб умер, оставаясь, вероятно, в уверенности, что его курс на дипломатическую игру и использование взаимного соперничества европейских держав дает османскому обществу достаточную возможность адаптироваться к новым условиям существования. Однако реальных плодов этот курс не принес. Время, когда Порта могла бы попытаться применить европейский опыт для реорганизации своих политических институтов, особенно армии, было упущено. С окончанием Семилетней войны стала ясна несбыточность надежд на то, что Османскую империю по-прежнему будут «содержать в почтении». Чем активнее Порта стремилась включиться в «концерт» европейских держав, тем больше зависела от противоречий, которые разделяли его участников. Внешняя политика теряла свою самостоятельность, все больше подпадая под влияние противников растущего влияния России. В итоге сама логика выбора османской элитой сторонников («своих») и противников («чужих») в Европе привела к новой русско-турецкой войне 1768–1774 гг.

Побуждаемая Францией, Порта вмешалась в польские дела, мобилизовав огромную армию. Однако война показала явную неготовность империи к боевым действиям. Она вскрыла качественную отсталость турецких войск с точки зрения организации, уровня материально-технического оснащения и состояния военных знаний. На первом же военном совете великий везир признался, что ничего не понимает в военном деле. Не лучше были и другие военачальники, преуспевшие в основном в казнокрадстве. Уже в 1771 г. под влиянием тяжелых поражений в Крыму и на Дунае в армии началось повальное дезертирство. Втянувшая Порту в войну Франция по существу ничем не помогла ей. Военные победы России оказали большое влияние на пробуждение национального самосознания в среде немусульманского населения Балкан, вселив в него надежду на скорое избавление от чужеземного господства. Появление в Средиземном море небольшой русской эскадры под командованием адмирала Г.А. Спиридова стало сигналом для восстания греческого населения Морей в 1770 г. Оно было подавлено, но показало, что идеи борьбы за свободу уже довольно глубоко проникли в сознание балканских народов.

1 ... 193 194 195 196 197 198 199 200 201 ... 250
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться