Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой. - Анастасия Анфимова

— Знаешь, как я испугалась?! — вскричала женщина. — Я думала, это ты!

— Не кричи, — сухо проговорил юноша. — Ночью далеко слышно. Кого они убили?

— Треплоса, — Мерисид вытерла слезы. — Притащили его тело и бросили у ворот.

— Ого! — Александр даже перестал жевать. — Где же он прятался все это время?

— Не знаю, — дернула плечом собеседница. — Худой, обросший, страшный…

— Ты случайно не слышала, он не на лодке приплыл? — спросил парень, вновь принимаясь за еду. Известие о смерти поэта не сильно испортило ему аппетит.

— Нет, — подумав, ответила служанка. — Потом сказали, что его выследили, когда он шел к Анукрис.

— Странно.

— Чего?

— Я не пришел вчера потому, что наткнулся на засаду.

Заметив испуг на лице Мерисид, юноша поспешил её успокоить:

— Они меня не заметили. Стражники говорили, что чужак должен приплыть на лодке. Я думал, они меня ждали. А тут Треплос…

— Ничего не знаю.

Алекс застыл с ложкой у рта.

— Так тебе же надо уходить! Какого… ты осталась?

— Почему? — испуганно встрепенулась бывшая танцовщица.

— Если Анукрис расскажет, что ты меня спрятала, поила, кормила, тебе награду выдадут? — объяснил юноша. — Посадят ведь!

— Она меня не выдаст, — уверенно проговорила Мерисид. — Не позволит, чтобы ты остался совсем один.

— Под пытками все выложит, — глядя на собеседницу как на малое дите, сказал парень.

— Под какими пытками?! — зеленые глаза девушки полезли на лоб. — Зачем?

— Чтобы узнать, где я! — стал терять терпение Алекс.

— Они и так знают!

— Что?

— Сама слышала, как Моотфу сказал Аататаму, что тебя надо ловить в храме у канала. А их там всего два: Сета и Баст.

"Значит, туда возвращаться нельзя. Жаль, хорошее место было"…

— Никто не будет пытать твою Анукрис, — пренебрежительно махнула рукой Мерисид. — Побьют плетью ну или изнасилуют. Переживет.

Она взяла его за руку.

— Садись, ешь.

— А когда же Небраа объявили колдуном? — спросил юноша, ломая булку.

— Так почти сразу же! — встрепенулась женщина. — Моотфу приказал обыскать весь дом. И тут в кладовой нашли два кувшина…

Она сделала драматическую паузу.

— С кровью!

— Все страньше и страньше, — по-русски пробормотал пораженный Алекс.

— Что ты сказал? — не поняла Мерисид.

— Это я так ругаюсь, — отмахнулся он. — Что за кровь?

— Обычная красная кровь, — пожала плечами собеседница. — Может человеческая, может коровья. Кто же её разберет?

— Дело в том, что кровь очень быстро засыхает, — пояснил свой вопрос юноша и, видя, что его не понимают, поморщился. — Ну, когда палец порежешь, она перестает течь?

— Так кувшины то были заткнуты пробками и залиты смолой, — служанка, наконец, догадалась, что он хотел сказать. — Как нидосское вино.

"Все равно, это очень странно, — подумал про себя Александр. — Кровь неизбежно должна была свернуться".

Но вслух сказал:

— Откуда в вашей кладовке эти кувшины?

Женщина криво усмехнулась, и её глаза злобно сверкнули.

— Слуга Сетиера привез в подарок на похороны Нефернут! А господина просил никому не рассказывать, кто их прислал.

— Вроде из скромности, — он понимающе кивнул.

— Змея! — прошипела Мерисид.

— Не оскорбляй священное животное, — покачал головой юноша. — Он человек, а это гораздо подлей и опаснее.

— Какой ты умный! — восхищенно выдохнула бывшая танцовщица.

Алекс постарался не подавать вида, что ему эти слова понравились.

— Что дальше?

— Послали в храм Сета и за писцами главного инспектора, — вздохнула женщина. — Принесли самого Сетиера. И чего этой сволочи не спалось? Он сразу и сказал, что наш господин такой же колдун, как и его брат. Вот после этого все слуги и разбежались.

— Понятно, — усмехнулся юноша. — Еще кто из начальства был?

— Седак Карахафр, помощник старшего писца. Тот самый, кому главный инспектор приказал отыскать убийц Нефернут.

— Анукрис и мужа казнят? — спросил он, с сожалением обнаружив, что пиво кончилось.

— Госпожу, скорее всего, отправят в каменоломни, — ответила Мерисид. — А господина не нашли.

— Что!? — встрепенулся Александр. — Как это?

— Я его спрятала, — женщина скромно потупила глазки.

— Да ты просто великая спасительница! — изумленно вскричал юноша. — Меня выручила, теперь вот Небраа! Что же этот… Моотфу?

— Ох, и бесился! — Мерисид польщено захихикала. — Два раза весь дом и сад перерыли. Чуть не приказал нас всех пороть. Хорошо, Карахафр вступился. Он то и сказал, что наш господин удрал через сад соседей, когда понял, что его разоблачили.

— А куда он делся на самом деле? — спросил Алекс.

— Хозяин дома, — тихо ответила Мерисид и чуть громче добавила. — Господин Небраа.

В коридоре что-то зашуршало, послышались тихое шлепанье босых ног. В полутемный обеденный зал вошел пожилой осунувшийся мужчина с отвислым брюхом. Когда-то пухлые щеки опали, превратившись в мятые брылы. Тонкие ноги под мятой серой юбкой безвольно шаркали по полу.

Александр откинулся на спинку кресла и вскинул брови.

— Вот уж кого не чаял увидеть.

Часть 5. Ураган

Глава I. Абидосские тайны

Нас постигло страшное несчастье. Кто мог предугадать это? Теперь я не вижу конца нашим бедам.

Может быть, нам суждено остаться на всю жизнь в этом загадочном, неприступном месте.

Я так потрясен случившимся, что до сих пор не могу хорошенько разобраться в настоящем, не могу и заглянуть вперед, в будущее.

Артур Конан-Дойль.

Затерянный мир

Уже в воротах Самхия сумела передать госпоже скомканную юбку, иначе ей так и пришлось бы идти по городу голышом. Мождей замахнулся на служанку плетью, но его остановил окрик Карахафра.

— Оставь её.

Стражник недовольно заворчал, косясь злым взглядом на помощника старшего писца Дома людей, но дал возможность молодой женщине одеться, посасывая прокушенный до крови палец.

Морщась от боли, она обвязала вокруг бедер полосу материи внахлест и едва успела завязать пояс, как мождей резко толкнул её в плечо.

— Пошли! Паучиха!

— Сам ты, глист, — огрызнулась Анукрис и тут же заработала еще один удар.

— С женщиной ты храбрец! — сквозь слезы боли и унижения зло крикнула она, с трудом поднимаясь на ноги. — А с мужчиной справишься?

Широкая, как лопата, ладонь мождея обхватила её шею позади головы.

— Твоего чужака я сам прирезал! Будешь рот разевать, я и тебе башку сверну, сучка!

Молодая женщина оскалила мелкие острые зубы, один глаз у неё стремительно заплывал опухолью, во втором горела звериная ярость.

— Ты еще не встречался с моим чужаком, мужелюб!

Рассвирепевший стражник вновь швырнул её в пыль и занес ногу для удара.

— Эй! — рявкнул Карахафр, о чем-то беседовавший с Сетиером. — Уйми своего человека, Моотфу, а то нам некого будет судить!

— Аататам! — крикнул старший мождей. — Хватит развлекаться! Веди девчонку в тюрьму и возвращайся быстрее. Здесь еще много дел.

— Да, господин, — глухо отозвался стражник.

— Смотри, узнаю, что дорогой будешь блуд чесать, выпорю! — предупредил начальник на прощание и набросился на усмехавшихся подчиненных. — А вы чего ржете? Ищите Небраа! Куда мог деться этот овечий курдюк?

Привлеченные шумом, из ворот повылазили соседи. Избитая, шатавшаяся при каждом шаге, Анукрис шла по молчащему живому коридору под пристальными и недоуменными взглядами десятков глаз. Странно, но никто не ругался, не выкрикивал проклятий, не тянул жадные руки, чтобы расправиться с пособницей колдуна. И от этой тишины молодой женщине становилось жутко. Наверное, для того, чтобы еще больше опозорить и напугать, стражник повел Анукрис мимо храма Сета, так что прибывшие на рынок горожане и жители окрестных деревень смогли полюбоваться на её унижение.

Ноги подкашивались, болел живот, рот наполнился липкой смесью крови и слюны, один глаз ослеп, а перед вторым все плыло. Молодая женщина шла ни на кого не глядя, стараясь не рухнуть в растоптанную пыль улицы.

Мождей, то и дело рыча, толкал её в спину. От одного такого тычка Анукрис врезалась в толпу горожан. Какая-то старушка подхватила её под руки, не давая упасть.

— До чего довел девочку, черномазый! — крикнула она дребезжащим дискантом. — Вот поглядишь, накажет тебя мать Исид!

Кто-то поднес к разбитым губам кувшин с пивом.

— Пей, свежее, — предложил чей-то грубый мужской голос.

— А ну, отпустите её! — зарычал Аататам. — Она чужачка и жена колдуна.

— Так, что ей теперь и попить нельзя? — смело возразил широкоплечий крестьянин.