Река меж зеленых холмов - Евгений Валерьевич Лотош

Дзинтона Мурация, чудовищно стара и невообразимо могущественна, но не испытывала перед ней страха или отчужденности. Джао обаял ее с первого взгляда. Обаял – и всегда держался с ней раскованно-дружески, как с равной. Как мог бы держаться хорошо знакомый студент с соседнего потока: без излишней фамильярности, но и без холодка отдаления старшего к младшей. Хороший друг мужа, одобряющий выбор своего товарища. – Давай по порядку.

Он поддернул штаны делового костюма странного покроя и уселся рядом на траву.

– Итак, ты решила, что не хочешь становиться Демиургом, ага?

– Ага, – согласилась Канса.

– И повод?..

– Отец у нее простыл, – недовольно буркнул Палек. – И опять старая песня – не хочу, не буду, брошу тебя на произвол судьбы, найду правильного мужа…

– И вовсе не брошу! – возмутилась Канса. – Лика, чего ты врешь?

– Он не врет, он домысливает, – пояснил Дзинтон. – Фантазия у него буйная с самого детства. Какие только истории он мне не рассказывал в оправдание школьных прогулов! Роман написать можно. В трех томах с продолжениями. Он тебе не рассказывал, как я его порол за то, что он в заброшенные дома с приятелями лазил? И Яни за собой таскал. У пацанят поджилки тряслись при мысли о привидениях, которые там могли жить, и они Яни с собой вроде как защитницу брали. Благоразумную Кару им ни разу соблазнить не удалось, а Яни сама тот еще фрукт, с радостью участвовала. То и дело домой являлись в кровь исцарапанными. Но девочек пороть непедагогично, а вот Лику я…

–Ты у нас тоже не врешь, а домысливаешь? – поинтересовался Палек. – Ты ж меня в жизни пальцем не тронул. Ты вообще не догадывался, чем мы с Яни занимаемся, пока я сам случайно не проговорился.

– Старших, – назидательно проговорил Джао, – нужно уважать. Старшие не врут, они искренне заблуждаются. Или страдают преждевременным склерозом, за что им полагается втайне сочувствовать, а внешне кивать и почтительно соглашаться. Что же до «не догадывался» – Лика, ты уже усвоил, что такое «лонжа»? Думаешь, я вас хоть на секунду с нее спускал? Когда ты в сорок пятом с двадцатисаженного обрыва навернулся, почему, думаешь, то хлипкое деревце из земли с корнями не выдралось, а?

– Вот так и рушатся детские иллюзии о мировой справедливости, – недовольно пробурчал Палек. – Сначала жена бросает, потом любящий папаша в перманентном вуайеризме признается…

– Да, так к вопросу о жене, которая бросает, – Джао сорвал травинку и принялся задумчиво мочалить ее зубами. – Каси, ты так переживаешь за родителей? Винишь себя в том, что они умрут, а ты жить останешься?

Канса, насупившись, нехотя кивнула. Она же уже говорила!

– Замечательно, когда человек волнуется за близких. Вот только плохо, когда за одних он переживает, а за других – нет. Каси, видишь ли, наш Лика хотя и представляет собой практически точную копию прежнего человека, но кое в чем отличается от оригинала. Его эмоциональное состояние гораздо более стабильно, чем человеческое. Я не хочу описывать теорию функционирования психоматрицы шестого класса, но суть в том, что сбить Демиурга с эмоциональной траектории очень непросто. Сильные чувства в нем пробуждаются медленно и еще медленнее гаснут. Грубо говоря, твоя надежда на то, что Лика разлюбит тебя в скором времени, совершенно безосновательна. Я не думаю, что такое случится в ближайшие пятнадцать-двадцать планетарных лет. Лет тридцать, я бы сказал, минимально правдоподобный срок. А в пятьдесят лет найти нового мужа и завести с ним счастливую семью с детьми тебе будет не так-то просто. Не невозможно, но и не просто. И Лика остается с тобой до самой твоей смерти просто из чувства долга, которое у него для такого шалопая развито просто удивительно сильно. А потом он еще много десятилетий станет страдать. Понимаешь, на что ты обрекаешь его своим упрямством?

Канса почувствовала, что неудержимо краснеет. Она машинально сжала руку Палека, и тот ответил ей успокаивающим поглаживанием.

– И что мне делать? – безнадежно спросила она. – И так плохо, и этак. Джао, ты же мудрый, ты все знаешь. Как мне быть?

– Мудрости у меня не так много, – старший Демиург скептически приподнял бровь. – И еще меньше времени. На Джамтерре запрограммированная колея окончательно рассыпалась, революционный процесс пошел до срока, Кислицын ниспровергает устои сразу в двух мирах – вот уж у кого никаких интеллигентских рефлексий! – Робин с ума сходит, пытаясь сцену контролировать, джамтане опять порываются реинициализацию провести, а мне тут сердечные проблемы у детей расхлебывать приходится. Ох… Ладно. Все равно рано или поздно пришлось бы время тратить, чтобы вас в курс дела ввести. Каси, кончай так жалобно на меня смотреть, или я умру от огорчения. Нет у тебя никакой проблемы, потому что не знаешь одной существенной детали.

– А именно? – поинтересовался Палек.

– Сейчас расскажу. Попозже намеревался, когда ситуация стабилизируется, но раз уж такая буря эмоций бушует, ладно уж. Сейчас, еще парочку деятелей позову, поскольку нечестно их оставлять в неведении дольше вас, и приступим к небольшой лекции. Майя, Камилл! – сказал он в пространство. – Присоединитесь к нам, будьте любезны. Страшная тайна открывается.

Легкий звон колокольцев – и на пригорке возникла золотоволосая курносая девочка лет пятнадцати, одетая только в плащ из собственных длинных, до лодыжек, волос.

– Привет, Джа! – махнула она рукой. – С чем в наши края пожаловал?

– Привет, Майя. Надеюсь, я тебя ни из чьей постели не выдернул?

– Выдернул, разумеется. Ты надолго? А то у меня там проекция в автономном режиме осталась, все удовольствие из-за тебя пропущу.

– Потом запись проиграешь. Ага, Камилл…

– Я самый, – изящно поклонился бывший император полумира. – Чего надо? То никому до меня дела нет, то сразу все на голову сваливаются.

– Ответы на свои вопросы хочешь получить? Я сегодня добрый, даром рассказываю.

– Вот как? – Камилл безразлично-вежливо приподнял бровь. – Ты наконец-то созрел, чтобы признаться, в какую глупость ты втянул моих искинов? И, судя по заплаканной мордочке очередного бездомного котенка, именно она тебя и разжалобила? Майя, почему ты раньше не догадалась? Возьми-ка на заметку на будущее: если перед Джа пускает слезу маленькая девочка, он устоять не может.

– Ты, как всегда, точно описываешь ситуацию, – хмыкнул Джао. – Глупость, котенок и слеза ребенка. Итак, краткую политинформацию объявляю открытой.

Демиург слегка воспарил над землей и поменял позу, усевшись в воздухе со скрещенными ногами.

– Информирую благородное общество, что три планетарных дня назад мы с Майей закончили обкатку новой модели эффектора и сняли все ограничения на его репликацию. К настоящему моменту он должен обновиться по крайней мере у восьмидесяти процентов текирского населения, завершение процесса прогнозируется в течение двух-трех