Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы - Сергей Евгеньевич Глезеров

человека». «Я теперь почти не занимаюсь спортом, – посетовал Маклаков в пору своего первого депутатства, – нет времени. Но еще не так давно я отдавал ему часы своего досуга».

Маклаков обожал охоту и не только летом любил побродить с ружьем, но и зимой в свободное время занимался псовой охотой. Он также ездил верхом – ему очень нравился этот вид спорта. Что касается атлетики, то, как отмечал сам Маклаков, он «признавал ее, но лично мало ею интересовался».В молодости Маклаков увлекался конькобежным спортом и считался подающим надежды конькобежцем, не раз участвовал в гонках. «Следы от увлечения конькобежным спортом остались у меня на всю жизнь, – говорил он, – однажды, делая какую-то замысловатую фигуру, я так упал, что сломал себе ногу».

Скандал вокруг «Рыбной ловли»

Среди увлечений Льва Толстого, кроме велосипеда, была рыбная ловля. Впрочем, безобидное занятие великого писателя однажды стало источником скандала, получившего широкую огласку. Произошло это в марте 1903 г., когда журналист Любош публично измазал на выставке Общества петербургских художников, развернутой в залах «Пассажа» на Невском, не понравившееся ему полотно. Это была вызывавшая на выставке всеобщий ажиотаж картина «Рыбная ловля», изображавшая Льва Толстого. Принадлежала она кисти известного в ту пору, а сегодня почти забытого художника Наркиза Николаевича Бунина (1856-1912). Писал он в основном батальные картины, которые можно увидеть сегодня в Артиллерийском и Военно-морском музеях.

«Бунин, потеряв надежду выдвинуться на выставках своими видами „сенокосов”, пустился писать „сенсационные картины”, – писал критик. – Первый его опыт „Рыбная ловля” оказался неудачным, и, вероятно, автор откажется от повторения подобных мотивов, безусловно, не подходящих для серьезного художника».

Петербургский градоначальник генерал-майор Д.В. Драчевский с супругой. 1908 г.

Фотограф Карл Булла

Именно эта картина Бунина и вызвала настоящий скандал на выставке в «Пассаже». Она изображала Льва Толстого и Илью Репина за рыбной ловлей, причем оба были с голыми ногами, а из одежды на них фигурировали одни лишь рубахи. Сын Льва Толстого, граф Л.Л. Толстой, посетив выставку, так разгневался, что немедленно послал отцу телеграмму, прося его совета, что сделать, чтобы картину немедленно убрали с выставки. Однако сам Бунин утверждал, что сходство рыбаков с известными персонажами – просто случайность.

Тем не менее возмущение публики нарастало и, наконец, достигло предела. 2 марта на выставке разразился скандал.

«Пятый час дня, – описывал происходящее репортер. – Воскресенье. Настроение самое миролюбивое. Все ушли в созерцание и безобидную критику картин. Вдруг из одной залы раздается чей-то громкий, взволнованный голос. Все бросаются туда. Вокруг пресловутой картины Бунина моментально вырастает толпа элегантных дам и мужчин. На голубом небе картины красуется каллиграфическая надпись, исполненная огромными жирными буквами. „Мерзость” – вот что было написано на картине Бунина. Среди недоумевающей публики раздался голос, принадлежавший, как оказалось, автору „непотребной” надписи:

– Господа! У каждого из нас есть вещи, которые мы чтим как святыню. Художник, который изобразил великого писателя и великого художника в таком виде, не художник, а мерзавец! Я ему в глаза скажу, при всех! Это возмутительная дерзость! Я сам художник, и знаю, что говорю! Я требую, чтобы эту картину сняли!

Публика вмиг оживилась. Залы огласили крики, аплодисменты и свист. Все, очевидно, были на стороне господина, продолжавшего горячо отстаивать свой поступок. Среди зрителей раздались возгласы:

– Снять, снять картину! Виват Толстой! Да здравствует Репин! Жюри сюда, жюри!

Наконец явился один из членов жюри, с трудом протиснувшийся сквозь живую стену публики.

– Господа, это дикость, это вандализм! – возмутился он. – Публика не имеет права требовать снятия картины, раз она принята и одобрена жюри. Свой протест публика может выразить путем печатного слова, а не так.

– Вы испортили картину, милостивый государь, – обратился затем член жюри к „протестанту”, – потрудитесь уплатить ее стоимость!

– Что?! Заплатить? Ни за что на свете! Это возмутительная мазня! Она гроша медного не стоит.

И снова – дружный взрыв негодования со стороны публики.

– Снять! Убрать!

Член жюри попытался задержать возмутителя спокойствия, но тот воскликнул:

– Первому, кто меня тронет, я дам пощечину!

Некоторые зрители тут же подписали протест против картины Бунина. В тот же день „Рыбную ловлю” сняли с экспозиции».

В Петербурге много говорили о скандале на выставке. Многие приняли сторону осквернителя картины. «Бунину ответили его же приемом, – писал обозреватель «Петербургского листка». – Он сочинил самоуправство над Толстым и Репиным, – ему ответили самоуправством над ним самим. Самоуправством, правда, грубым, диким, но разве не грубо и дико то, что сделал Бунин? С ним обошлись именно так, как он этого заслуживал».

Впрочем, раздавались и другие мнения. К примеру, писатель Федор Сологуб не нашел в «Рыбной ловле» ничего шокирующего, заметив, что «в традициях живописи – символически изображать великих людей в не совсем скромных одеяниях». Что же касается Бунина, тот он заявил, что уважает Толстого, но никогда не одобрял тех, кто возводил его в культ.

«Я здесь помолодел»

Репин на лыжах – одна из излюбленных тем петербургских фотографов, приезжавших к знаменитому русскому художнику в его усадьбу «Пенаты» в поселке Куоккала (ныне – Репино) за финляндской административной границей. Действительно, к лыжному спорту Илья Ефимович был очень неравнодушен, как, впрочем, и к другим видам спортивных занятий. Он никогда не задавался целью быть спортивным человеком – просто это служило неотъемлемой частью его повседневной жизни. Летом – морские купания, зимой – походы на лыжах.

И.Е. Репин на лыжной прогулке.

Начало XX в. Фотограф Карл Булла

В письмах Ильи Репина, отправленных им из Куоккалы, можно встретить немало упоминаний, к примеру, о его купании в Финском заливе. «Я купаюсь в море с упоением – это такое счастье», – писал Репин Е.П. Тархановой-Антокольской в июле 1911 г. А вот строки из письма К.И. Чуковскому, датированного июлем 1923 г.: «Наступило, наконец, лето, тепло, и я купаюсь, как младенец. Теплый ветерок, рыжие волны у берега бьют сногсшибательно! Но что это за счастье!!»

Кстати, такие моменты жизни, самым серьезным образом укреплявшие физическое здоровье немолодого уже, в общем, Репина, сыграли свою роль. Когда в 1925 г. Репин отвечал отказом на предложение К.Е. Ворошилова вернуться в Россию, то в письме художника были и такие строки: «Ведь я здесь помолодел настолько, что моя походка теперь уже похожа на походку моего правнука Валентина, когда двух лет приезжал сюда…».

Гости И.Е. Репина перед лыжной прогулкой в «Пенатах».

Слева направо: Г.С. Петров, К.И. Чуковский, князь В.В. Барятинский, И.Е.