Пушкарь (сборник) - Юрий Корчевский

Пора! Сверху раздалась трель боцманской дудки, я поднес фитиль к пушке, то же сделали и мои товарищи.

Ба-бах, ба-бах, ба-бах!

Пушечный залп картечи из четырех стволов почти смел с палубы шебеки пиратов. Везде валялись раненые и убитые, к большому сожалению, живые были тоже.

– Наверх, все наверх! – вскричал я и устремился к трапу. В это время судно наше начало резко поворачивать, затем последовал сильный удар. Мы повалились на палубу.

Бог мой, обшивка на носу и так была слаба, а тут такой удар и снова в левую скулу. Как бы раньше времени не пойти ко дну. Сверху послышались вопли пиратов «Алла!» и ругань матросов каракки. Я выскочил на палубу, здесь уже кипел бой. Десятка два пиратов залезли на палубу, с ними яростно сражались испанцы, ловко орудуя непривычными для них короткими морскими саблями. С левого борта пытались влезть пираты с протараненного судна. Я подбежал к борту и выглянул – шебека тонула, нос ее был почти оторван, и она быстро погружалась. Нескольким пиратам с нее удалось забросить абордажные крючья на нашу посудину, и теперь они цеплялись за веревки, зная, что это уже не борьба за добычу, а борьба за их жизни. С упорством обреченных они лезли на борт, матросы рубили им руки и головы и, похоже, с этой стороны угрозы уже не было.

А вот с правого борта пиратов прибывало, около испанцев уже валялось несколько пиратских тел, но и один испанец лежал убитым.

– Вперед! – по-русски заорал я, выхватил шпагу и бросился в атаку, за мной бежали люди боцманской команды. С ходу мы ударили в тыл пиратам, двоих я заколол почти сразу, в здоровенного пирата с топором выстрелил из пистолета с левой руки. Почувствовав помощь, испанцы вовсю замахали саблями.

Минута, и палуба возле нас очистилась. Я повернулся назад, переводя дух.

Нет, рано мы решили, что очистили палубу. К кормовой надстройке пробивались еще два десятка. Пока их сдерживали узкие проходы, но и защитников там было мало.

Я заткнул разряженный пистолет за пояс, схватил левой рукой кинжал, взмахнул шпагой:

– За мной, бей гадов! – Опять по-русски, но меня поняли.

Топоча, как стадо слонов, мы ринулись на пиратов. Мною овладело боевое бешенство, я стал как берсерк у норманнов. Реакции стали быстрыми, мышцы налились силой. Я колол шпагой, где доставал стилетом – колол им, парировал удары и наносил сам. Кругом слышались крики, звон оружия, стоны раненых и хрипы умирающих. На палубе было скользко от крови, пот застилал глаза. Передо мной стоял сухощавый, жилистый пират в безрукавке на голое тело, голова повязана косынкой. Мускулы не играли, как у здоровяков, были как веревки. Опасный противник, такие очень быстры в движениях, выносливы и неплохие бойцы. Он не размахивал саблей, опустил ее кончиком вниз и смотрел на мои ноги. Очень опасен! Перед атакой противник всегда меняет положение ног, перенося вес на атакующую ногу. Я сделал одно обманное движение, другое – противник не двигался, переводя дыхание. Кажется – вот удобный момент, я ринулся в атаку, рассчитывая на длину шпаги, и позорно поскользнулся на скользкой палубе. Уже падая, увидел, как турок взмахнул саблей, и из положения лежа полоснул по ногам. Турок стал заваливаться на меня и, что меня удивило, – с окровавленным черепом. Я откатился вбок, выставив стилет. Турок напоролся на него, но это было уже излишним, он был мертв, когда падал.

За убитым стоял испанец и вытирал о рукав саблю.

– Грасиес, амиго, – выскочило откуда-то из потаенных уголков мозга. Вот ведь головоломка – я никогда не знал испанского!

Он протянул мне руку, я поднялся. На палубе были только убитые турки и наши матросы – кто жив, кто ранен, а кто и убит. Рядом стояла притянутая веревками шебека. На ней копошились двое-трое человек. Уйдут ведь, обрубят веревки, поднимут паруса – судно ведь небольшое, и будут вдалеке ждать подмоги. Нет уж! Я указал шпагой на шебеку и прыгнул на ее палубу. За мной сиганули трое испанцев. За несколько минут мы перебили оставшихся пиратов. Заглянули в трюм – он был пуст, видно, никого еще не успели ограбить. В углу сиротливо стояли несколько бочек. Я подошел – порох! То, что надо. Я выбил ногой дно у одного бочонка, начал отходить к выходу из трюма, не жалея сыпал зерненный хороший турецкий порох на пол трюма, потом на лестницу, на палубу. Испанцы уже перебрались на каракку и, подав руки, втащили меня на корабль. Мы перерубили веревки, и течение стало разносить суда. Я сбегал на вторую палубу, схватил тлеющий фитиль и, размахнувшись, закинул его на палубу шебеки.

– Ставьте быстрее паруса! – закричал я.

Но матросы и без команды уже вовсю лазали по реям. Наше судно отходило от обреченной шебеки. Удивительно, но на ней ничего не происходило, не было видно ни дыма, ни огня – и вдруг!! Шебека как будто раздулась и подпрыгнула на волнах, изо всех щелей вырвалось пламя, и посудина разлетелась на куски. Обломки досок долетели даже до нас. Все смотрели на гибель пиратского судна.

С кормы кричал О’Брайен:

– Чего устроили цирк, быстро все на паруса, уходить быстрее надо, в носовой части снова течь.

Его окрик вернул нас на грешную землю. Мы – то есть я и за мной испанцы – помчались на нос. Вода лилась в разошедшуюся обшивку. Пока у прорех хлопотал шкипер с матросами, мы стали качать ручки насоса, сменяясь через каждые пять минут. К сожалению, мощности насоса не хватало, а может и наших усилий, и вода медленно прибывала.

Что наступит раньше – появится суша или мы затонем? Вот незадача – утопить две шебеки, перебить пиратов и утонуть самим. Такой конец меня не устраивал.

Я побежал к О’Брайену – времени просто ходить не было.

– Как тут у вас?

– Пока порта не видно, берег вон виднеется вдали, но что-то я не определюсь пока, где мы. Как на носу?

– Течет, и сильно. Надо что-то срочно придумывать!

– Что? Ветер слабый, ход маленький.

– Давай срочно всю команду, кроме рулевого, в трюм, самые тяжелые грузы перетащим к корме, нос хоть немного поднимется, я думаю, этого хватит, чтобы вода не лилась рекой.

– Хорошо. – О’Брайен приказал рулевому держать прежний курс.

Оскальзываясь на окровавленной палубе, мы помчались к трюму. На ходу капитан, громовым голосом изрыгая проклятия, собирал матросов. Нас собралось в трюме человек двадцать, стали перетаскивать ящики и перекатывать бочки ближе к корме, выбирая потяжелей. Через полчаса адовой работы днище постепенно наклонилось назад. Прибежал шкипер – поступление воды уменьшилось; насосы справляются, но воды набралось много.

Приказав продолжать работу, О’Брайен кинулся на верхнюю палубу, я за ним. Выглянули за борт. Разошедшаяся обшивка была на виду, чуть выше уровня воды. Еще бы поднять нос сантиметров на тридцать, да уже, пожалуй, некуда. Теперь остается ждать. Дав запаренным матросам пять минут перекурить, О’Брайен заставил их смыть с палубы кровь – скользко, а по палубе бегать сейчас надо. Матросы, не церемонясь, выкинули за борт убитых пиратов, предварительно поснимав с них оружие и обчистив карманы. Наших убитых сложили у трюма в рядок. Я насчитал двенадцать тел. Много, но могло быть значительно больше.