Пожиратели света и тьмы. По Мыслящим Королевствам. Триумф душ - Алан Фостер

Станаджер подошла к Эхомбе и сказала, глядя ему в лицо:

— Послушай, приятель, для того, кто ни разу не бывал в море, ты знаешь слишком много его секретов.

Эхомба смущенно улыбнулся.

— Я всю жизнь провел на побережье. Наумкибы учатся плавать раньше, чем начинают ходить, и у нас в деревне многие чувствуют себя в воде увереннее, чем на суше. Они заплывали далеко в океан, а потом рассказывали о том, что увидели. Мудрый человек как губка впитывает опыт других.

Станаджер понимающе усмехнулась и обвела взглядом окружавшие корабль водяные стены, круто вздымающиеся к небесам.

— Я предпочла бы укрыться на острове.

— Это было единственное убежище, которое я смог найти, — вежливо ответил пастух.

— Да нет, я не жалуюсь! — сказала Станаджер и повернулась ко второму помощнику: — Териус! Найди плотника Аппина, пусть берет людей и приступает к ремонту. А ты лично осмотри паруса и снасти. И пошли двоих матросов навести порядок на нижних палубах.

— Есть, капитан!

Станаджер вновь принялась изучать странное место, куда попал ее корабль, и чем дольше она смотрела по сторонам, тем больше мрачнела.

— Эта долина, куда мы скатились… Она надежна? Что, если стены вдруг схлопнутся? Нас раздавит в лепешку.

— Старики из нашей деревни, которым доводилось попадать в похожую переделку, говорили, что в такой яме можно просидеть достаточно долго. Я думаю, опасности нет. Сколько времени понадобится твоим людям, чтобы отремонтировать корабль?

Станаджер ненадолго задумалась.

— Ущерб, в общем, не очень велик, но если вовремя не позаботиться, то потом какая-нибудь мелкая поломка может привести к беде. Пару дней, не больше.

— Отлично! — вставил Симна. Из всех, кто был на борту, только его радовала эта вынужденная остановка. Перегнувшись через борт, он посмотрел на неподвижную воду, в которой прочно увяз корабль. — Хотя бы два дня я буду знать, куда в следующее мгновение встанет моя нога. — Он бросил на Эхомбу полный надежды взгляд. — Если, братец, эта яма в воде и впрямь не исчезнет через минуту, может, спустить шлюпку и наловить рыбы?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Эхомба.

— А разве нельзя ловить прямо с «Грёмскеттера»? — нахмурилась Станаджер.

— С корабля моя снасть не достанет до воды.

— Твоя снасть? — Она недоверчиво глянула на Симну. — Среди ваших вещей я не заметила никаких рыболовных снастей.

Симна подмигнул ей.

— Ты не туда смотрела, — ответил он и, повернувшись в сторону грот-мачты, окликнул развалившегося под ней огромного темного зверя: — Эй, киска! Не желаешь ли свежей рыбки?

Левгеп лениво зевнул.

— Я просил не называть меня «киской». Впрочем, от свежей рыбки я никогда не отказывался.

— Тогда я жду в шлюпке, — сказал Симна и, проходя мимо Станаджер, смотревшей на него круглыми глазами, объяснил: — Это и есть моя удочка.

Послышались удары молотков и визг пил — это столяр и его помощники приступили к работе. Неожиданно позади Эхомбы и капитана выросла, закрыв солнце, грузная лохматая фигура.

— Хункапа тоже хочет ловить рыбу.

— В следующий раз, мой друг. — Эхомба сочувственно улыбнулся. — Путь долгий, и ты еще успеешь себя проявить. Но я уже вижу, как ты от радости переворачиваешь шлюпку… Лучше помоги плотникам. Пара сильных рук им не помешает.

Огромные зубы сверкнули среди густой шерсти.

— Хорошо придумано, друг Эхомба! Хункапа сильный! Хункапа поможет!

Зверочеловек одним прыжком достиг главной палубы. Станаджер проводила его взглядом и вновь повернулась к Эхомбе:

— Когда-нибудь я заставлю тебя рассказать, каким образом ты завоевал дружбу двух таких замечательных созданий.

Эхомба усмехнулся.

— Симна будет разочарован, что ты не включила его в их число.

Станаджер усмехнулась.

— Мне приходилось иметь дело с напыщенными, самодовольными бездельниками и проходимцами, называющими себя купцами. Твой Симна под стать им. Он слишком много о себе воображает.

— Ты его недооцениваешь. Конечно, порой он ведет себя как петух в курятнике, но на самом деле это храбрый, благородный и в определенной степени, которую мне еще предстоит определить, правдивый человек.

— Я знаю, кто он такой, — резко парировала Станаджер. — Вопрос в другом: кто такой ты, Этиоль Эхомба? — При этом она то ли нарочно, то ли случайно подтолкнула пастуха сильным, но удивительно мягким плечиком.

— Я, капитан, простой пастух. У меня есть любимая жена и двое детишек. Не проходит и дня, чтобы я их не вспоминал. Мое путешествие затянулось надолго, и порой оно кажется мне бесконечным.

Станаджер пристально посмотрела на Эхомбу. Глаза у нее были цвета морской волны.

— Не проходит и дня? — многозначительно переспросила она.

Эхомба кивнул. Станаджер отвела взгляд и долго рассматривала склоны удивительной впадины, в которой они так неожиданно очутились.

— Обычно я не трачу время на сухопутных крыс, даже на тех, кто знает море, как ты. Вот Териус, это другое дело. Это мужик!

— Замечательный парень! — согласился Эхомба, но как-то излишне быстро.

Она заметила это и резанула его взглядом:

— Что, пастух, не по себе в моем обществе?

Он ответил осторожно, но искренне:

— Капитан, до сей поры я не думал, что цветок может выжить на одной лишь морской воде. И не только выжить, но и расцвести так же ярко, как на суше, в самом лучшем саду.

Станаджер улыбнулась.

— В этом и разница между тобой и твоим другом. — Она кивком указала на шлюпку, где веселился Симна ибн Синд, глядя, как Алита одну за другой вытаскивает из воды рыб. — Я всегда предпочитала нахалу искусного мастера. — Станаджер взглянула Эхомбе прямо в глаза. — Мне нужно пойти проследить, как идет работа. Есть много мужчин, готовых восхвалять родной порт, пока у слушателей не завянут уши; но когда их застигнет шторм, они рады любой, самой маленькой, бухте.

Эхомба улыбнулся.

— Я, конечно, не моряк, но могу считать себя в этом деле опытным навигатором.

— Тогда тебе должно быть известно, что в опасном плавании хорошим моряком считается тот, кто предпочитает привычный и надежный причал случайной швартовке.

С этими словами Станаджер повернулась и, пройдя мимо него, спустилась на главную палубу, а Эхомба принялся наблюдать за Симной и Алитой.

Небо постепенно начало проясняться. Освобожденные ветры разбежались по всем четырем сторонам света, унося с собой нерастраченные до конца силы. Оглядывая полную тишины и спокойствия впадину в океане, так похожую на оазис в пустыне, Этиоль подумал, что человек мог бы провести в таком благодатном месте всю жизнь. Оно напомнило ему его родное далекое побережье.