Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

— Тебе придется простить ее, — сказала Аливия со своим раздражающе тягучим, мягким шончанским акцентом. — Я думаю, это просто из-за того, что она принимает свою клятву чересчур серьезно. Она не привыкла прислуживать кому бы то ни было.

— Айз Седай держат свое слово, — сухо ответила Кадсуане. По сравнению с этой женщиной ей казалось, что сама она говорит так же быстро и жестко, как какая-нибудь кайриэнка! — Иначе нам нельзя.

— Не сомневаюсь. И знай, я тоже держу свое слово. Я готова отдать ему все, что он захочет от меня.

Интереснейшее замечание, настоящее откровение; но не успела она воспользоваться им, как вернулась Элза. Позади нее шел Алгарин, седая бородка которого была подстрижена аккуратным клинышком. Он поклонился Кадсуане с улыбкой, которая еще углубила морщины на его лице. Его простой кафтан из темного сукна, скроенный когда он был значительно моложе, теперь свободно болтался на плечах, а волосы на его голове едва закрывали кожу. Вряд ли можно было выяснить, зачем ему понадобилось посещать мальчишку ал'Тора.

— Теперь он может принять тебя, — резко произнесла Элза. Кадсуане чуть было действительно не заскрипела зубами. С Аливией придется подождать. И с Алгарином.

Когда Кадсуане вошла, мальчик стоял посреди комнаты, почти такой же высокий и широкоплечий, как Лан, в черной куртке, расшитой золотом по рукавам и высокому вороту. Она слишком походила на куртки Аша'манов, и вышивка была добавлена лишь чтобы угодить ей, но Кадсуане промолчала. Он отвесил ей изысканный поклон, пригласив сесть в кресло с бахромчатой подушкой, стоявшее перед камином, и спросив, не выпьет ли она вина. То, что было в кувшине, стоявшем на боковом столике рядом с двумя кубками, уже остыло, но он может послать за новым. Ей пришлось немало поработать, чтобы сделать из него благовоспитанного человека; пусть он носит любые куртки, какие захочет. Существовали более важные вопросы, в которых им требовалось руководить. Или подталкивать, или даже таскать за шиворот, если потребуется. Она не собиралась тратить время на разговоры о том, во что он одевается.

Любезно склонив голову, Кадсуане отклонила предложение послать за вином. Кубок с вином предоставлял множество возможностей — прихлебывать из него, когда нужна минута на размышление; смотреть в него, когда необходимо спрятать глаза, — однако за этим юношей надо было смотреть постоянно. На его лице отражалось почти так же мало, как на лицах сестер. Со своими темными, с рыжинкой, волосами и этими серо-голубыми глазами он мог бы сойти за айильца, но лишь у немногих из Айил глаза были настолько холодными. По сравнению с ними утреннее небо, на которое она смотрела пару часов назад, показалось бы теплым. Они были более холодными, чем до Шадар Логота. И, к несчастью, также более жесткими. А еще в них виднелась… усталость.

— У Алгарина был брат, который мог направлять, — сказал он, поворачиваясь к креслу. Но не повернувшись и наполовину, пошатнулся. Он схватился за подлокотник с хриплым смехом, делая вид, что просто споткнулся, но это было несомненное притворство. А ведь он не направлял саидин — она уже видела его приступы слабости, когда он делал это, — ее украшения предупредили бы ее. Кореле утверждала, что ему нужно лишь немного больше спать, чтобы оправиться после Шадар Логота. Свет, ей нужно сохранить мальчишку живым, иначе все будет впустую!

— Я знаю, — сказала она. И хотя, похоже, Алгарин уже рассказал ему все, прибавила: — Это я захватила Эмарина и привезла его в Тар Валон. — Многие нашли бы странным, что Алгарин был благодарен ей за это, но его младший брат, будучи укрощенным, прожил более десяти лет после того, как она помогла ему примириться с этим. Братья были близки между собой.

Брови мальчика сошлись к переносице; он сел в кресло. Он все же не знал.

— Алгарин хочет, чтобы его проверили, — сказал Ранд.

Она встретила его взгляд ровно, спокойно и удержалась от ответа. Дети Алгарина были женаты — те, кто еще был жив. Возможно, он был готов передать этот участок земли своим наследникам. В любом случае, одним умеющим направлять мужчиной больше или меньше — вряд ли это что-то изменит. Если речь шла не о мальчике, который сейчас смотрел на нее.

Через несколько секунд его подбородок слегка склонился — намек на кивок. Может быть, он проверял ее?

— Не бойся, что я забуду сказать тебе, когда ты будешь вести себя как глупец, мальчик мой. — Большинство людей с первой встречи запоминало, что у нее острый язык. Этому юноше время от времени требовалось напоминание. Он хмыкнул. Это могло быть смешком. А может быть, это раскаяние. Она напомнила себе, что он хотел, чтобы она научила его чему-то, хотя, по всей видимости, сам не знал чему именно. Неважно. У нее был целый список, из которого можно выбирать, и она еще только приступила к нему.

На его лице отразилось не больше, чем если бы оно было вырезано из камня, но он вновь вскочил на ноги и принялся шагать взад и вперед между камином и дверью. Его руки за спиной были сжаты в кулаки.

— Я говорил с Аливией насчет Шончан, — произнес он. — Они не зря называют свою армию Непобедимой Армией. Она еще не проиграла ни одной войны. Сражения ей приходилось проигрывать, но не войны. Проиграв сражение, они выясняют, что сделали неправильно или что сделал правильно их противник. Затем они изменяют то, что необходимо изменить, чтобы победили они.

— Мудрый подход, — сказала она, когда поток его слов прервался. Очевидно, он ожидал от нее какого-то комментария. — Я знаю людей, которые поступают точно так же. Даврам Башир, например. Гарет Брин, Родел Итуралде, Агельмар Джагад. Даже Пейдрон Найол делал так, когда был жив. Все великие полководцы.

— Именно, — проговорил он, не переставая шагать. Он не глядел на нее, возможно, не видел ее, но он слушал. Следовало надеяться, что он действительно слышал, что она говорит. — Пять человек, все великие полководцы. А Шончан поступают так все. Так они делали в течение тысячи лет. Они изменяют то, что необходимо изменить, но они не сдаются.

— Не считаешь ли ты возможным, что они не могут быть побеждены? — спокойно спросила она. Спокойствие всегда было самым подходящим поведением до тех пор, пока не узнаешь все факты, да и после этого обычно тоже.

Мальчик развернулся к ней, вскинув голову, с глазами как лед.

— Я могу победить их рано или поздно, — сказал он, стараясь сдерживать тон. Одно это уже неплохо. Чем реже ей придется доказывать ему, что она может и станет наказывать его за погрешности против ее правил, тем лучше. — Но… — Он оборвал себя, прислушиваясь к шуму спора в коридоре, проникшему через дверь.