Мир Сценариста. Трилогия (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

— Может быть, и этих тебе удалось бы подвигнуть на желание сражаться. Однако… Как ты там говоришь? Похер, пляшем?

— Пренебречь, вальсируем, — машинально ответил я.

— Да. Это их дело. Не нам их судить.

* * *

Нет ничего кошмарнее ожидания. Унылого. Тоскливого. Вынужденного. Армии куда–то идут. Логистика, снабжение, таймлайны. Буэ. Ребята гниют. Стас мучает лютню, перекладывая на средневековые мотивы шансон. Игнат утром отправляется в лес и компании не приемлет. Кренделёк, Миша и Олег испытывают местный алкоголь. Ловелас сидит в клетке. Юра приставил к нему свеженанятого героя из Бастиона, плюс пару стражников, да забыл о пленнике. Женя и Света почти не появляются из своей комнаты, и слава Богу — перехватывать взгляды призывателя, наполненные страхом и немым вопросом «что тебе ответили» — надоело. Сучность не отвечала. Потому что сучность. Головастик, правда, пытался разводить движуху. Тренировки устраивал перед башней, чтобы всё по команде делали. Фокус по объекту А, смещение на десять часов. Разве что «звездочку» с имитацией автомата делать не учил. После первого дня тренировок мы послали его в жопу.

Что делать нормальному человеку в такой ситуации? Не знаю.

Я — увлёкся рыбалкой. Удочка, банка какой–то странной наживки, чистой, нарядной. Купил здесь же, в деревушке прибрежной. И растворился в прелестях одиночества и оторванности от всего сущего. Бескрайний простор моря, шум волн. Иногда выныривающие киты. Уютная бухта, усыпанная камнями. Сочная зелень сосен, растущих прямо в песке. Синева протирающихся на востоке гор. Рыбу, попадающуюся мне, отпускал обратно. Не есть же её. Здесь было настолько благостно, что я даже переночевал в первый день. После чего поимел весьма эмоциональный разговор с Юрой и потому теперь за моей спиной стоял один из Небесных Охотников. Недвижимо, молча и неотвратимо. Когда я менял место ловли — хмырь безмолвно следовал за мною и вставал сзади.

Мой связной. Эдакий разумный мобильный телефон, чтобы чёртов Егорка не пропадал без вести.

Признаюсь — удовольствия от рыбалки стало значительно меньше. Но два дня я так успешно грохнул. Находиться в обществе живых людей мне не хотелось. Возможно, сказалось общение с хиттолампийцами. А может быть просто устал. У меня бывает. Хоп, и лучше в лес на несколько дней забуриться, чтобы разгрузить голову.

Когда–то так и в реальности делал. Уезжал из города, один, на озерцо на Карельском перешейке, пока его забором очередной коттеджный посёлок не окружил. Сидел там на берегу. Готовил себе супец из пакетиков. Жевал жаренный хлеб со свежим луком и солью. Смотрел на круги на воде и ни о чём не думал.

Ох, как хотелось хлеба с луком–то сейчас. Я даже вздохнул.

— Мессир призывает вас, — прогудел за спиной мой связной. — Айвалон и Светлолесье прибыли.

— Спроси, есть ли у них хлеб с луком? Без него не поеду.

Пауза.

— Мессир просит передать, что вы охерели.

Я закатил глаза. Ладно. Чёрт с ним, с хлебом. Зато, наконец–то, движуха!

Глава тридцатая «Господа офицеры, налейте вина»

— А вы смотрели фильм «Бункер»? — спросил я.

Сидящий Волхов поднял на меня взгляд. Нависающие над ним Лицемер, Келози, Стриммерша и Головастик тоже отвлеклись от разложенных на столе свитков. Там были как схематичные планы Кренделька, так и аккуратно выполненные срисовки с карты. Делала Алина. Девочки вообще очень щепетильные в этих делах.

— Бункер? — не понял Волхов.

— Ну, где Гитлер психует, когда узнаёт, что русские уже того, на подступах.

— Гитлер? — нахмурился лидер Айвалона.

— Да как можно быть настолько оторванным от сетевой культуры?! Ну вас… Просто так похоже. Прям напомнило. Если ты ща очки дрожащей рукой снимешь и попросишь…

— Напомни, сколько у тебя бойцов и что ты тут делаешь? — прервал меня Волхов.

— Понял. Понял. Уже умолк.

Мы с Крендельком переглянулись. Разбойник закатил глаза. За пределами башни сейчас собралось несколько десятков игроков, а на военный совет допустили только нас. Как бывавших в «портальной».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Военачальники снова склонились над картами. Изображения войск у них были в виде разноцветных камушков. Серые пехота, черные — тяжёлые, розоватые — кавалерия, белые — пехота. Ещё веточки попадались. Это осадные орудия, которые протащил с собой Айвалон. Мне вспомнилась пушка скандинавов, в Бергхейме, и как мы намаялись с ней. Солдат Волхова можно было только пожалеть.

— Если не возражаете, я бы хотел внести предложение. Пожалуйста, можно? Сюда надо сразу отправить группу, конечно, если никто не против, — палец Лицемера ткнулся в карту. — Это место возрождения. Я бы предложил Бергхейм.

— Да. Знаю. Я предполагал отправить группу Хиттолампи. Их меньше, — пролязгал Волхов. Справитесь же с сдерживанием раздетого Роттенштайна там?

Келози хмыкнул. Почему–то посмотрел на Лицемера.

— Не уверен.

— Если мне позволено будет сказать, извините что прерываю, но и Гхэулин вряд ли одержит победу. У меня только восемь человек. Два хила, два суппорта, два танка и два дд.

— И что? — холодно спросил Волхов. — С Бергхеймом справился один лучник. Чем вы хуже?

— Простите нижайше, не хочу, чтобы вы поняли меня превратно. Я практически убеждён, что там будет охрана. Там нужна хорошая группа. Лучше всего подойдёт, если вы не против, Бергхейм.

Вроде бы мягко стелет, раджа, но давит свою точку. Давит.

— Бергхейм нужен в атаке. У них двое хоть как–то знакомы с реальной местностью. Нужно чтобы давали направление. Моё мнение — туда должна пойти самая слабая группа. Алина, отправь туда своих скаутов, пусть разведают.

— Есть одно «но», — сказал Келози. — Мы хотим сражаться рядом с Гхэулином.

— Почему же? — прищурился Волхов.

— Считайте это старой дружбой. Отправлять нас в какую–то глушь, это как будто избавиться от нас. Вы взяли нас только ради армии? Так бы и сказали! Мы бы не пришли.

Лидер Айвалона стиснул челюсти. Ладошка Алины упала ему на плечо, успокаивая.

— Игорь, мне лестно, но, пожалуйста, не будьте так радикальны, — заюлил Лицемер. — Это общее дело…

— Так и делайте общее дело. Почему Хиттолампи вечно ставят крайними? Я никому из вас не верю. Только Гхэулину. Либо с ними, либо мы уходим.

Детский сад… Я открыл было рот, но вовремя вспомнил, что любая из возможных едких шуток скорее конфликт раздует, а не приглушит. Потому что Игорь мне не нравился. Лицемер мне не нравился. Волхов в целом тоже не впечатлял. Одна Алина хорошая.

Чёрт, а ведь она и сколотила эту банду. Молодец. Вот что значит — харизма не в очках характеристик, а в делах!

— Я вас не звал, — сквозь зубы сказал Волхов. — Не надо делать мне одолжений!

— Игорь, подожди, — Алина похлопала его по плечу ещё раз. Блин и Келози и Волхов — Игори. Одна путаница с этими именами. Стриммерша выпрямилась, с дрогнувшим терпением вмешалась:

— Ребята. Никто не хочет никого уязвить…

— Я хочу, — не выдержал я, тут же угас под гневным взором воительницы.

— Никто. Не. Хочет, — вколотила она в меня. — Если надо, Светлолесье возьмёт эту точку. Мы не откажемся от шанса поквитаться с Роттенштайном и таким способом.

— Вас десять. От вас больше пользы в основной атаке, — не согласился Волхов. Келози скрестил руки на груди, играя скулами:

— Я всё сказал. Либо так, либо никак.

— Да кто ты такой… — ладонь Алины сжала плечо Волхова сильнее, и он умолк.

— Игорь… Пожалуйста…

Волхов смягчился. Хотя видно было, как раздуваются ноздри полководца. Им бы всем хорошего психотерапевта. Явно по колонии тараканов в каждой голове. И, что обидно, психом зовут меня! Я хотя бы лечился!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хорошо. Общее дело мне важнее чем разбираться в детском упрямстве. Пойдёт Айвалон. Закрыли тему.

— Это у кого тут детское упрямство?! — вскинулся Келози.