"Взлет и падение Третьего рейха" - Уильям Ширер

Это тоже заставляло прохожих задуматься над тем, что их ждет. В субботу и воскресенье, помнится, было сухо и солнечно. Берлинцы, не очень обеспокоенные тем, близится война или нет, отправились в пригород, на озера и в леса. Вернувшись в воскресенье вечером, из сообщений по радио они узнали, что в канцелярии состоялась секретная встреча с членами рейхстага. В коммюнике ДНВ говорилось, что "фюрер подчеркнул серьезность ситуации" — первое коммюнике, в котором Гитлер напомнил немецкому народу, что настал серьезный момент. О подробностях встречи не сообщалось. Никто, кроме членов рейхстага и окружения Гитлера, не знал, в каком настроении пребывал в тот день немецкий диктатор. В дневнике Гальдера — значительно позже — была обнаружена запись, датированная 28 августа, сделанная со слов полковника Остера из абвера:

"… Совещание в 17. 30 в имперской канцелярии… Положение очень серьезное. Фюрер исполнен желания так или иначе решить восточный вопрос. Минимальные требования: возвращение Данцига, решение вопроса о коридоре. Максимальные — "в зависимости от складывающейся военной обстановки".

Если минимальные требования не будут удовлетворены, тогда война. Жестокая! Он (Гитлер) сам будет в первых рядах. Поведение дуче послужит нам на пользу. Война очень тяжелая, возможно безнадежная. "Пока я жив, о капитуляции не будет и речи".

Пакт с Советским Союзом неправильно понят партией. Это пакт с сатаной, чтобы изгнать дьявола… В конце речи — "аплодисменты по приказу, однако жидкие".

Внешний вид: крайне изнурен, голос хриплый, рассеян. Больше не выходит из рук своих эсэсовских советников".

В Берлине иностранный наблюдатель мог заметить, как пресса, умело руководимая Геббельсом, обманывала легковерную немецкую публику. Все шесть лет нацистской "унификации" ежедневных газет, что само по себе означало полное уничтожение свободной прессы, немцы совершенно не знали правды о том, что происходит в мире. Одно время можно было достать швейцарские газеты на немецком языке, в которых давалась объективная оценка событий. Но в последние годы их продажа в рейхе была запрещена или продавалось всего несколько экземпляров. Немцы, читавшие по-английски или по-французски, могли время от времени получать лондонские или парижские журналы, но их поступало так мало, что они оставались доступны лишь горстке людей.

"В каком изолированном мире живут немцы, — записал я в своем дневнике 10 августа 1939 года, — об этом напоминают вчерашние и сегодняшние газеты". Я возвращался в Германию после короткого отпуска, проведенного в Вашингтоне, Нью-Йорке и Париже. Добираясь из Швейцарии поездом, я два дня назад купил стопку берлинских и рейнских газет. Они быстро вернули меня в мир нацизма, настолько непохожий на тот, который я только что покинул, что казалось, он находится на другой планете. 19 августа, прибыв в Берлин я записал:

"В то время как весь мир считает, что Германия вот-вот нарушит мирное спокойствие, что Германия не сегодня завтра нападет на Польшу… здесь, в Германии, местные газеты рисуют прямо противоположную картину… Вот что пишут нацистские газеты: это Польша подрывает мир в Европе; Польша угрожает Германии вооруженным вторжением…

"Берегись, Польша! " — предупреждает "Берлинер цайтунг". Или такой заголовок в "Дер фюрер", ежедневной газете Карлсруэ, которую я купил, путешествуя в поезде: "Варшава угрожает сбросить бомбы на Данциг — польская архиглупость".

Вы можете спросить: вероятно, немцы не верят этой лжи? Тогда поговорите с ними. Многие верят".

К субботе 26 августа, дню, на который Гитлером первоначально было назначено нападение на Польшу, газетная кампания, организованная Геббельсом, достигла апогея. Я переписал в дневник некоторые заголовки:

"Берлинер цайтунг": "Полный хаос в Польше! Немецкие семьи бегут. Польские солдаты подошли вплотную к границе Германии! "

"12-ур блатт": "Игра с огнем зашла слишком далеко. Поляки обстреляли три немецких пассажирских самолета. В коридоре фермы многих немцев объяты пламенем! "

В полночь, по дороге в Дом радиовещания, я купил воскресный выпуск "Фелькишер беобахтер" (за 27 августа). Во всю первую полосу огромными буквами было набрано: "ВСЯ ПОЛЬША В ВОЕННОЙ ЛИХОРАДКЕ! МОБИЛИЗОВАНО 1 500 000 ЧЕЛОВЕК! БЕСПЕРЕБОЙНО СЛЕДУЮТ В СТОРОНУ ГРАНИЦЫ ТРАНСПОРТЫ С ВОЙСКАМИ! ХАОС В ВЕРХНЕЙ СИЛЕЗИИ! "

Конечно, о мобилизации в Германии не говорилось ни слова, хотя мы знали, что германские войска были отмобилизованы уже две недели назад.

Последние шесть дней мира

Письмо Муссолини, полученное Гитлером вечером 25 августа, подействовало на него словно холодный душ, а узнав, что англо-польский союз подписан, он вынужден был отложить нападение на Польшу. Тогда он отправил дуче короткое письмо, в котором спрашивал, какие военные припасы и сырье нужны и в какое время, чтобы Италия смогла "вступить в крупный европейский конфликт". Письмо было продиктовано Риббентропом германскому послу в Риме в 19. 40 и передано итальянскому диктатору в 21. 30.

На следующее утро Муссолини встретился в Риме с командующими видами вооруженных сил, чтобы составить список минимальных поставок материалов для войны, рассчитанной на год. По словам Чиано, который помогал этот список составлять, "он мог бы убить быка, если бы бык умел читать". В нем фигурировали семь миллионов тонн нефти, шесть миллионов тонн угля, два миллиона тонн стали, миллион тонн леса. Список оказался очень длинным. Завершали его 600 тонн молибдена, 400 тонн титана, 20 тонн циркония. Кроме того, Муссолини требовал 150 зенитных батарей, чтобы защитить индустриальные районы на севере страны, находившиеся в нескольких минутах лета от французских баз, — обстоятельство, о котором дуче напоминал Гитлеру в письме. Это послание Чиано продиктовал в Берлин Аттолико 26 августа, пополудни, после чего оно было немедленно передано Гитлеру.

Послание являлось не просто списком материалов, в которых нуждался Муссолини. Фашистский лидер совершенно определенно вознамерился отвертеться от обязательств перед третьим рейхом. Фюрер, прочитав его письмо, перестал в этом сомневаться.

"Фюрер! — писал Муссолини своему другу. — Я не посылал бы Вам этого списка или он был бы короче и цифры в нем были бы не столь велики, если бы я заранее знал о сроках и имел бы время для накопления запасов материалов и ускорения темпов автократии.

Считаю своим долгом заявить Вам, что, пока я не буду уверен в том, что получу все эти материалы, те жертвы, принести которые я буду призывать итальянский народ… окажутся напрасными и могут скомпрометировать Ваше дело и мое тоже".

Посол Аттолико, не будучи сторонником войны и выступая против союза Италии с Германией в случае ее начала, вручая письмо Гитлеру, по собственной инициативе подчеркнул: решающее условие {Это еще больше усугубило неудовольствие Берлина и замешательство Рима, и ситуацию пришлось улаживать Чиано. Аттолико позднее рассказывал ему, что сделал это намеренно (то есть потребовал доставки перечисленных материалов до начала военных действий), чтобы "убить в немцах желание удовлетворять наши просьбы". Доставить 13 миллионов тонн грузов за несколько дней было, естественно, невозможно, и Муссолини извинился перед послом Макензеном за "недоразумение", заметив при этом, что даже сам господь бог не смог бы перевезти такое количество грузов за несколько дней и что ему никогда не приходила в голову такая абсурдная просьба. — Прим. авт. } — "все эти материалы должны быть в Италии до начала военных действий".

Муссолини все еще надеялся на очередной Мюнхен. Он сделал добавление к письму: если фюрер считает, что есть "хоть какая-то возможность добиться решения вопроса политическими средствами", то он, как и раньше, готов оказать своему немецкому соратнику активную помощь. Несмотря на близкие отношения, несмотря на Стальной пакт, несмотря на многочисленные публичные выражения солидарности, Гитлер даже в преддверии войны не открывал Муссолини своей истинной цели — уничтожение Польши. Муссолини об этом не знал. Только под вечер 26 августа этот пробел был наконец ликвидирован.

26-го же августа, три часа спустя, Гитлер отправил Муссолини пространный ответ. Риббентроп продиктовал его по телефону в 15. 08 послу в Риме Макензену, который доставил письмо дуче сразу после 17. 00. В то время как некоторые из потребностей Италии, например в угле и стали, могут быть удовлетворены полностью, писал Гитлер, многие другие требования удовлетворены быть не могут. В любом случае требование Аттолико доставить материалы до начала военных действий выполнить невозможно.

Здесь Гитлер открыл наконец другу и союзнику свои ближайшие цели:

"Поскольку ни Франция, ни Англия не смогут добиться значительного успеха на Западе, Германия в результате договоренности, достигнутой с Россией, после разгрома Польши сможет высвободить свои силы на Востоке… Я полон решимости покончить с восточным вопросом, даже рискуя пойти на осложнения на Западе.