Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Сухинин Владимир Александрович Владимир Черный-Седой

– Долетался, бедный! – сокрушенно сказал я и без перехода, добавив устрашения в голос, скомандовал: – Быстро подняли шамана и отнесли туда, откуда он пришел!

Орки опрометью бросились выполнять мою команду, не думая ее оспорить.

Я повернулся к братьям, стоявшим с открытыми ртами, и веско произнес:

– Теперь понятно, почему я главный?

В ответ они отрицательно покачали головами. Ну что ты с ними будешь делать!

– Ленея, – обратился я к шаманке, – объяснишь братьям!

Та согласно покачала головой.

Вокруг нас начали собираться лобопытствуюшие, все больше и больше народу стекалось к шатру муразы, окружая нас тесным кольцом. В толпе пересказывали приключения шамана. И чем больше орков об этом рассказывало, тем более красочными подробностями обрастала история. Выглядело это примерно так: шаман решил напугать хумана и стал летать. Зачем он летал, никто не знал, но долетался до того, что остался один скелет. И все это одна Гремучая Змея устроила. Из шепотков я понял, что тот худосочный орк был старшим учеником верховного шамана племени, который применил колдовство против шаманки, а она его обернула против маленького шамана. И все пальцем то и дело показывали на Ленею.

Неожиданно толпа раздвинулась, образовав широкий проход, по которому к нам, не глядя по сторонам и опираясь на посох, шел крепкий, но уже старый орк. Его взгляд был прикован к шаманке. Я незаметно ретировался за широкие спины братьев. Верховный шаман остановился возле орчанки, продолжая гипнотизировать ее взглядом.

– Мы еще встретимся, Гремучая Змея, – бесстрастно сказал он и сделал отмашку рукой.

Братьев смело с места, как тополиный пух, и взгляд шамана устремился ко мне. Он презрительно скорчил свою клыкастую морду и словно выплюнул:

– Не думай долго прожить, крохобор. Когда костер жгут, щепки первыми горят.

Я не стал отвечать ему, а помог подняться братьям. У одного была сломана рука, у другого ребро. Дал им на двоих эликсир, и тут меня разобрала злость. Пришел тот, кто считает себя самым крутым перцем. Ранил моих родичей и безнаказанно уходит. Ну уж нет! Выход в боевой режим, прыжок к шаману и удар, как по футбольному мячу, с разбега, с подачей энергии. Но перед этим я порезал ему ладонь, и на кинжале осталась его кровь.

Гулять так гулять! Уход и выход из боевого режима. Видно, я перестарался с подкачкой энергии, или Шиза приложила руку, но шаман, как пущенный из гаубицы, по высокой дуге перелетел через шатер вождя и скрылся на обратной стороне. Все, таз у него был разбит вдребезги. Будет теперь собирать его по косточкам.

– И этот полетел! – громко и завороженно проговорил я.

Краем глаза заметил, как один из охранников хана проскользнул внутрь шатра. Ну что-то сейчас будет! И действительно, оттуда вышел крепкий орк, разнаряженный как индеец, с пером, заткнутым под зеленую повязку на голове, а следом и наши послы с растерянными лицами. Луминьян подозрительно смотрел на меня, я пожал плечами и развел руки в стороны, показывая, что я тут ни при чем. Выражение на моем лице было самое правдивое, какое только мог изобразить. Из-за шатра вынесли стонущего шамана. Мураза подошел к нему и хотел о чем-то спросить, но что можно спрашивать у существа с отбитыми почками, яйцами и сломанным тазом? На мой взгляд, только узнать: «Ты когда сдохнешь?» Но старый перец не сдавался, его окружили ученики и, что-то лопоча, потащили прочь. Вождь подошел к нам. Братья и шаманка поклонились ему – шаманка с достоинством и не так низко. Я, по русскому обычаю, отбил поклон до земли и повел рукой.

– Многие лета тебе, великий мураза Шадлыб Уркуй, – сладкоречиво начал я. – Да продлятся годы твоего славного правления и да воссияет над тобой звезда удачи и подвигов. – Произнеся всю эту галиматью, я выпрямился и стал смотреть вождю на перо.

– Ты кто? – озадаченно спросил вождь.

Я видел, что мое приветствие затронуло тщеславные струнки орка, и он с любопытством и даже как-то доброжелательно смотрел на меня.

– Я из посольства, старший помощник мессира Луминьяна, – теперь я поклонился не так низко.

– Гм, гм, – прокашлялся он, – запомни, старший помощник, великий мураза у нас один.

– Запомню, великий мураза, – я опять поклонился.

– Гм, гм, – вновь прокашлялся орк, с довольным выражением на лице оглядел своих соплеменников и спокойно ответил: – Великий мураза – это великий хан. – Он обернулся к посольству и сказал: – Маг, на сегодняшний пир возьми и своего помощника, – развернулся и величаво удалился в шатер.

На меня гневно смотрел граф, с осуждением магистр и возмущенно орчанка. Я же стоял с выражением полной безмятежности на морде лица. Посол сплюнул и только махнул рукой, типа что взять с дурака. Магистр лишь усмехнулся, а шаманка прошипела: «Я тебе припомню это, предатель», – и резко отвернулась. Я ничего лучше не придумал, как ущипнуть ее за упругую задницу. Она подпрыгнула и, вся красная от нахлынувшего возмущения, повернулась ко мне, сунув свою сиську мне под рот, а я взял да и поцеловал темный сосок. По рядам орков прокатился вздох: «А-а-ахх…»

– Все-таки я тебя убью, гаденыш, – прошипела орчанка. Ее золотистое лицо горело стыдом и негодованием, как раскаленная плита печи, а ноздри раздувались, как кузнечные меха.

– Поехали, – сказал я и направился к своей лошади.

– Ты зачем ей грудь поцеловал, недоумок? – спросил мой учитель, правда, без злости.

– Красивая, – просто ответил я.

– Эх, молодость, молодость, – вздохнул магистр. – А ты знаешь, – он со смехом повернулся ко мне, – теперь я лучше понимаю Гронда. Ты просто ходячая неприятность для себя и окружающих. Вот ты польстил местному вождю, а знаешь ли ты, что про это донесут великому хану?

Тоже мне открыл новость, подумал я, рассматривая спину шаманки, которая почувствовала мой взгляд и передернула плечами, пытаясь скинуть его с себя.

– Я не льстил, – ответил магистру, – просто сказал, что он достойный воин и для своего племени великий. Ну а для великого хана я мошка, которую он не заметит.

– На пиру тебе придется туго, – закончил поучать меня Луминьян. Зато подъехал граф.

– Студент, я понимаю, что вы, нехейцы, дикие горцы и мало дружите с головой, но ты – это что-то! Ты за пятнадцать рисок трижды приговорил себя к смерти. Назвал вождя великим муразой, попал на пир и присосался к груди шаманки. Если тебя прибьют, я даже бутылку вина, которую мы везем хану, выпью от радости.

– Всем смертям не бывать, а одной не миновать, – спокойно ответил я.

Граф только покачал головой.

– Я понимаю, зачем тебя с нами отправили. Ты скажи, что произошло у шатра? – успокоившись спросил он.

– Не знаю даже, что и сказать, – задумчиво ответил я.

– Расскажи, что видел, – уже строго приказал граф.

– Пришли четверо орков, среди них был молодой шаман, перли прямо на меня. Я им сказал, чтоб шли прочь, а шаман обозвал меня соплей и стал летать. Летал-летал и превратился в скелет. Пришел другой шаман, старый. Покалечил наших орков и тоже стал летать. Вот и все, что я видел, – насупившись, ответил я.

– Ты местному шаману сказал, чтобы он ушел с твоей дороги? – посол смотрел на меня, как на дурака или самоубийцу.

– Тан, – я гордо поднял голову, – пусть я нехеец, но я дворянин и мне не пристало уступать дорогу тем, кто не выше меня по рождению!

Мару тан Саккарти посмотрел на меня как на безнадежного идиота. Покачал головой и, пришпорив коня, ускакал вперед.

– Что ты задумал, ученик? – тихо спросил магистр. Вот же интуиция у старика, мне оставалось только удивиться.

– Учитель, я хотел спасти шаманку, тут приходили по ее душу. Я отвлек внимание на себя. – Мне пришлось сказать ему правду, этот метис всегда чувствовал, когда ему лгали, да и врать ему мне не хотелось.

– Тяжелую ношу ты взвалил на себя, юноша, – подумав, ответил он, – пусть боги тебе помогают, – и он осенил меня священным кругом.

Мы приблизились к нашему лагерю. Граф, встретив статного воина из отряда «Степные варги», показал рукой на меня и сказал: