ИФТФ им. Галушкевича. Трилогия (СИ) - "Кьяза"

  Я продолжала молчать. Джокер приоткрыл один глаз, покосился на меня и вздохнул:

  - Алина, я ничего не требую от тебя - ни признания крестным, ни прощения. Когда я добрался до приюта,  мы три часа с Тимофеем Ильичом ругались в подвале среди картошки и свеклы, чтобы не напугать детей.  Ну как ругались, скорее я рассказал все что произошло, вернее, что я смог восстановить из картины произошедшего, требовал отдать тебя на основании этого свидетельства, пытался вызнать что с тобой. Он выслушал,  а потом спросил - смогу ли я обеспечить твою безопасность за пределами приюта.  И почему  ты обо мне ничего не сказала. Два простых вопроса ввели меня в ступор. И я признал его правоту, тем более  на меня действительно вели охоту, и ты могла стать тем самым слабым местом, через которое и тебе бы навредили и меня выловили. В одиночку, оставив тебя в приюте, у меня было больше шансов помочь тебе и самому остаться в живых. А потом мы уже в его кабинете подделывали документы, записав  тебя под бабушкиной фамилией. Тогда же оформил тебя под мое опекунство, чтобы сохранить наследство. В итоге приют я покидал  опекуном пропавшей без вести Алины Соловьевой-Кейтеринской, а там  осталась Алена Ковалевская.

  - Я же не знала...

  - Когда твой отец ввязался в расследование с Лачинским, он вышел на меня и попросил меня присмотреть за семьей и за тобой в первую очередь. Тогда он оказал мне неоценимую услугу, переступив через свои принципы, и я согласился. Черт, не так, ради тебя я бы согласился и без условий, но тогда обставил именно так - баш на баш.

  - Ну ваше репетиторство не из дешевых...

  - Я не взял с твоего отца ни копейки. Только бутылку коньяка, и тот частично на тебя потратил. Не смотри на меня так, тогда не было выбора - или коньяк или воспаление легких. Я предпочел первое, тем более я же и накормил, и дал поспать.

  - И обворчали...

  - Некоторые слишком непослушные.

  Он закрыл глаза и вновь вздохнул:

  - У любого, даже сильного человека есть слабости. И бывают моменты, когда сложно признаться в собственной никчемности. Алинка, событие десятилетней давности - роковое стечение обстоятельств, когда моя любовь к тебе повлекла возможно большое количество ошибок. Слабовольно решив, что  без меня лучше, я не вмешивался, лишь следил. И кто знает, сколько бы я так прятался, если бы не твое триумфальное появление сначала у флудеров, потом... Сильного от слабого отличает то, что первый признает свои ошибки и исправляет их. Прости, Ребенок, я был идиотом. Заботясь о твоей безопасности, я забыл о простой потребности в семье и любви. Осознал это, видя как тебя штормит, насколько ты стремишься к людям и боишься.  Я был в шоке, поняв, что собственными поступками сломал в тебе веру в людей.  Топорно попытался исправить и вновь потерпел поражение. Ребенок,  последние две недели не я, а ты учила меня слышать других, учитывать желания и понимать, что каждый имеет право на ошибку, иначе узнавать новое будет не интересно. Спасибо тебе за это, Ребенок.

  Понимала, что должна была что-то сказать, как то отреагировать на признания, но молчала. Лишь положила голову ему на плечо, что в данной ситуации говорило лучше слов.

  - Спасибо, Ребенок, - в который раз он отослал недовольным жестом крутившуюся рядом стюардессу.

  - Куда мы сейчас? - спросила, протягивая ему свидетельство о крещении, - спрячьте, пожалуйста, а то я потеряю.

  - Летим возвращать тебе семью. К сожалению родителей я не могу тебе вернуть, но как обещал, свожу на кладбище, когда захочешь. Но есть еще люди, которые переживали за тебя, и которым я запрещал даже намекать о своем существовании.  Да, вот такой я собственник.

  - В Испании?

  - Ну так там тепло.

  Я усмехнулась, поудобнее устраиваясь на плече крестного.

  - Опять не скажете?

  - Ты все увидишь сама. У тебя еще час на поспать, пользуйся. Не думаю, что мальчишка вел себя примерно.

  Наверно, сегодня Джокер решил меня удивлять постоянно, поскольку уже в аэропорту он, бодрым шагом миновав стоянку такси,  направился в сторону парковки, где забросил наши вещи в белый мерседес.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  - Это ваше? - удивилась я.

  - Мое, - согласился он,  набирая номер  на телефоне, - Подожди секунду. Алло. Я уже прилетел, вы где? Как, уже? Все, не переживай, через полчаса буду.

  - Что-то случилось? - спросила я, заметив, что на мгновение Джокер побледнел.

  - Все в порядке, садись быстрее.

  Возражать не стала, юркнула на переднее сидение. Едва успела закрыть дверь, как автомобиль сорвался с места. Джокер соврал, через двадцать минут мы парковались  возле огромного здания.

  - Что это? - спросила я, пока мужчина, схватив меня за руку взлетал по ступенькам.

  - Роддом, - отрезал он.

  - Так это мне еще рано, - начала оправдываться и тут же влетела в его спину.

  - Что? Не понял? - он обернулся  с таким видом, что  захотелось сбежать, да вот только меня крепко держали за руку.

  От объяснений меня спасло провидение в виде огненной испанки. Она вылетела из-за угла и бросилась Джокеру на шею. Что удивительно, меня тут же отпустили и подхватили маленькую фигурку, которая гневно выдала тираду на испанском, всхлипывая. Более того, Джокер  нежно погладил женщину по роскошным черным волосам и ласково сказал:

  - Иска, я тоже рад тебя видеть. А теперь по-русски повтори, кто вас обидел и я его накажу.

  - Серхи, ты почему так долго? Лиля переживала, и ты ей обещал, хорошо, что Эдичка вовремя приехал. Она боится сильно, никого не слушает, и я боюсь, а тебя нет!!! Лишь Эдичка ее успокоил и сейчас они уже рожают.  Как ты вообще мог меня оставить одну в такой день?!! Можно было как вчера без самолета обойтись!!! Ты же обещал!!!

  - Иса, я понял, я виноват. Солнце, ну меня бы не пустили. И потом Эдичке по статусу положено переживать. Зато ты представляешь, что было со мной, когда ты рожала.

  Честно говоря, я прислонилась к стенке, потому что выводы у меня напрашивались слишком фантастические, что даже страшно было озвучить.

  - Да как ты можешь сравнивать? Это же Лилечка, она еще совсем маленькая? - испанка даже кулачками ударила Джокера.

  - Солнце мое, ты была всего лишь на год старше, - парировал хакер, за что получил еще барабанную дробь по груди.

  - А меня  за такое под ледяной душ отправили, - буркнула, стараясь поверить в то, что видела.

  Пара тут же вспомнила о моем присутствии. Испанка повернулась ко мне, чем позволила себя рассмотреть. Красивая женщина, с черными глазами и волосами, яркая и жгучая, словно солнце. Ростом чуть ниже меня, рядом с  Джокером смотрелась совсем маленькой и хрупкой.

  - Серхи, это она?

  Я осторожно сделала шаг назад по стенке. На всякий случай.

  - Она, - с невероятной гордостью и нежностью ответил Джокер, что я решила еще отступить на шаг. Впрочем, наверно в этом мире есть особые институты, где учат стремительности, которые заканчивал Модератор и эта женщина. Мгновение, и я оказалась в ее объятиях.

  - Сегодня день, благословенный небесами, - обнимая и расцеловывая меня, торжественно провозгласила она и рассмеялась, - нет, я  рада, что этот старый лис, наконец внял моим вразумлениям и привез тебя, Алина.

  - Иса!

  - Скорее всего я его заставила, - осторожно ответила.

  - Ребенок!

  - Что?! - с наивным видом обернулись мы к нему.

  - Женщины, одним словом, - вздохнул он, вздымая руки вверх, - хорошо сдаюсь, во всем виноват я.

  Женщины... Я решила озвучить свои предположения:

  - То есть те две женщины, о которых вы говорили...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

  - Исабель и Лилия. Мои жена и дочь, - подтвердил он.

  - А третья?

  - Ооо, ты еще помнишь те слова, - рассмеялся он, - обидчивая и злопамятная.

  В этот момент появилась медсестра и что-то сказала. Исабель всплеснула руками и вновь затараторила на испанском.

  - Иса, ни я, ни Алина не знаем испанского, солнце мое, ты сегодня рассеянная, - мягко упрекнул ее Джокер и на английском обратился к медсестре. Та ответила ему.