ВПЗР: Великие писатели Земли Русской - Игорь Николаевич Свинаренко

– Да! Именно так! Все кончится хорошо! Каждому из нас подарена интересная жизнь. И в конце концов мы умрем. Некоторые даже рассчитывают на интересную жизнь после жизни.

Эдуард Успенский: «Чебурашка – это мужик!»

Классик Эдуард Успенский, который дал миру Чебурашку и Простоквашино, чем завоевал непререкаемый авторитет у наших детей, вступил в восьмой десяток жизни и деятельности. Причем очень активно: он пишет, полон планов, продвигает на рынке свои бренды, судится, поет и играет в теннис. Отчего он на встречу пришел в гипсе на правой руке – неудачно упал на корте.

Эдуард Николаевич Успенский родился 22 декабря 1937 года в Егорьевске Московской области. В 1961 закончил Московский авиационный институт. Печатается с 1960 г. Начинал как юморист, выпустил юмористическую книгу вместе с Аркадием Аркановым и Григорием Гориным. Придумал детские передачи «Радионяня», «АБВГДейка». На радио и ТВ вел музыкальную программу «В нашу гавань заходили корабли».

Прославился как автор детских книжек «Крокодил Гена и его друзья» (1966) и «Вниз по волшебной реке» (1972). Совместно с Романом Качановым написал пьесы «Чебурашка и его друзья» (1970), «Наследство Бахрама» (1973) и др. В 80–90-е написал «Каникулы в Простоквашино», «Дядя Фёдор, пёс и кот», «Колобок идет по следу», «Лекции профессора Чайникова (занимательный учебник по радиотехнике)» и др.

По многим книжкам Успенского сняты широко известные мультфильмы. В 1979 на МКФ в Москве получил Приз детского жюри за фильм «Трое из Простоквашино», в 1980-м – I приз на кинофестивале в Бильбао за фильм «Дядюшка Ау».

Песен? Их есть у меня

– Про теннис, будь он неладен: вы им занялись раньше, чем Ельцин это ввел в моду?

– Хрен его знает… – ответил он весьма дипломатично. (Это красиво: я, мол, не слежу за ньюсмейкерами. Не исключено, что так оно и есть…)

– Я вспомнил о вашей передаче «В нашу гавань заходили корабли» и подумал: вот в Древнем Китае музыка была государственным делом. Ибо считалось, что она оказывает большое воздействие на человека, и нельзя такое дело пускать на самотек… А вам дали командовать музыкой, ну какой-то ее частью.

– Знаете, не только в Древнем Китае – и у нас при большевиках музыка была государственным делом. Кто-то – кажется, первый секретарь то ли Белоруссии, то ли Украины – сказал: «Если я пущу сюда польскую музыку, то я не гарантирую, что удержу власть в республике». Музыка раскрепощает людей, не зря же при Сталине даже танго было под запретом! А уж фокстрот тем более. (Оставляем это утверждение на совести писателя. – И. С.) Они долго вытравляли из сознания людей нормальное отношение к песне… А песня тем не менее существовала. И мы с Элеонорой (в ту пору жена Успенского. – И. С.) решили вернуть ее людям. В первую очередь мы взялись за детские песни. Я сделал первые две передачи «В нашу гавань заходили корабли» именно для детей – но почему-то их стали слушать взрослые. Мы поняли, что этот рынок невероятно огромен, когда нам стали мешками приходить письма. Там были не только отклики, но и тесты песен, написанные в том числе и старческим почерком, тексты замечательных песен, «Белые туфельки» например. Причем многие песни давались в разных вариантах! Элеонора звонила этим бабушкам, которые слали тексты, выспрашивала у них мелодию, потом звонила Гердту, говорила, что вот есть песня хорошая. Он приезжал, она ему напевала мелодию, музыканты наши тут же играли, это шло в эфир – и песня сразу становилась шлягером. Так мы вернули людям множество песен. «Машину АМО», «В Кейптаунском порту»… Некоторые утраченные песни мы собирали по строчкам, а потом люди говорили, что и без нас давно все знали и пели! Был смешной случай. Макаревич недавно пришел к нам на передачу и говорит, что с детства знает песню про Кейптаунский порт – в том виде, в каком мы ее исполняем. Я ему говорю: в том варианте, который ты поешь, есть придуманный мной куплет. «Не может быть!» И тем не менее… «Войдя в тот ресторан, увидев англичан, французы были все разозлены» – мои строчки. Макаревич говорит: «Я думал, это народ написал! Профессионал так написать не может».

– Уели вы его, уели.

– Он хорошо знает наши песни, хорошо их поет. Недавно мы выпустили огромный двухтомник этих песен, две тяжеленные книги, и там почти 13 000 текстов. Одной «Мурки» пять вариантов. Задача, когда мы выступаем, чтоб зал пел с нами, – и мы этого добиваемся: в конце программы зал начинает петь.

– И вот большевики занимались музыкой, а новый режим на музыку плюнул и позволил ею заниматься кому ни попадя.

– Я думаю, это пока.

– А, вот как! И какую же музыку нам предложат?

– Патриотическую очень. И будут ее предлагать постоянно.

– Типа Газманова?

– На гораздо более низком уровне. Думаю, они музыку возьмут под контроль.

– Надо как-то надышаться впрок свободным воздухом…

Картина детской литературы

– Вы много и с болью рассказывали про то, как вас не пущали и не издавали при Советах тогдашние начальники детской литературы: Сергей Михалков, Альберт Лиханов, Анатолий Алексин…

– Последний, кстати, уехал в Израиль и там рассказывает, как его преследовали в СССР. Да это не его преследовали, а он! Меня!

– Ну а теперь как, можно вашему брату жить?

– Ну, одно время было плохо, печатали только шлягеры, проверенных людей – меня, Остера, Коваля… И не хотели брать никого нового. Но постепенно благодаря Филатову, который проводит всякие семинары, жизнь стала лучше…

– Филатов – который?

– Сергей Александрович Филатов. У него есть фонд, и он раз в году собирает в Доме творчества писателей не только российских, и молдавских, и казахских, которые пишут по-русски. Приезжает человек 300, они живут там неделю, к ним приезжают мастодонты типа Аксёнова, Битова, Гладилина, они беседуют, общаются… Стали выходить сборники молодых писателей, в том числе детских. В другой заезд собирают только детских писателей, человек двадцать. Они друг другу помогают, мы им помогаем, приходят люди из детских журналов. Интернет есть. Люди пробиваются просто на глазах. Вот Стас Востоков делает уже третью книжку. Еще Перелеяев делает книжку. Женщины есть хорошие, которые печатаются. Во всяком случае, молодые ребята, с которыми я занимаюсь, получают не меньше, чем я в их возрасте, при большевиках. Сейчас много журналов… В одном журнальчике вышло стихотворение, получил человек 50 долларов, в другом вышел маленький рассказик, снова что-то заплатили, где-то выступил в школе… Можно спокойно жить. Мы помогаем начать и пробиться, а дальше кому как повезет. Если кто-то создаст бренд, у него будет вообще нормальная жизнь.

– Двадцать детских писателей активных! А вы