Обратный отсчет: Синтез - Токацин

— Это мы слышим, — хмыкнул старший механик. — Тебе ещё долго осталось? Уже поступило предложение отобрать у тебя фрезу и закопать под сосной.

Гедимин растерянно мигнул. «Этот звук мешает? Он ненамного громче обычного шума шлифовального станка, а многие здесь шлифуют минералы в рабочее время…»

— Последнее кольцо, — сказал он, забрав у Торквата свои детали и спрятав в карман. — Это поршневые кольца. Для глайдера.

— А, утренняя работа, — кивнул старший механик. — На складе кончились кольца? Сообщи в посёлок, к обеду привезут.

Сармат качнул головой.

— Хочу попробовать сделать его своими руками. Довольно интересный опыт.

Торкват мигнул.

— Ты считаешь это занятие интересным? Это обычные поршневые кольца, и на складе их навалом. Что ты будешь с ними делать?

— Поставлю на глайдер, разумеется, — Гедимин с тоской покосился на заготовку. — У тебя остались вопросы?

— У меня остались, — третий ремонтник, до сих пор сидевший у закреплённых на верстаке тисков и выплетавший что-то замысловатое из толстой проволоки, встал и подошёл к Гедимину. Остановившись в трёх шагах от него, он сунул руки в карманы и слегка прищурился. Гедимин, озадаченно мигнув, облокотился на станок. Торкват посмотрел на обоих сарматов поочерёдно и покачал головой.

— Долго ещё ты будешь занимать своими опытами наши станки?

Ремонтник был немного ниже ростом, чем Гедимин; в карманах у него определённо было что-то заточенное или остроугольное, — марсианские сарматы со шрамами на лице любили делать из жести и фрила иглы и кастеты. У Гедимина была при себе запасная фреза и много лезвий из тугоплавкого фрила, но ему хотелось вытачивать деталь, а не влезать в драки.

— Я выполняю работу механика, — ровным голосом ответил он. — И распоряжения командира базы. Ты — не он.

— На одной базе ты уже довыполнялся, — сузил глаза ремонтник. — Взорвал ангар и покалечил троих. Прекрати это. Здесь не место для твоих развлечений!

«Покалечил?» — Гедимин изумлённо мигнул. «Кого⁈»

— Фрезерные станки не взрываются, — напомнил он. — Можно только оцарапаться стружкой. Держись подальше от него, и будешь в безопасности.

Ремонтник, поморщившись, повернулся к Торквату.

— Скажи ему! Пусть он перестанет. Мне это не нравится, и другим тоже!

— Правда, отойди и не лезь, — тихо посоветовал ему старший механик. — Станки в самом деле не взрываются.

Ремонтник фыркнул.

— Со станков он только начинает, — он кивнул на неподвижную фрезу. — Потом появляются реакторы. А заканчивается всё взрывом. Скажи, чтобы не занимался ерундой! Мы однажды придём, а тут кратер.

Торкват посмотрел на свои сапоги; ему было неловко.

— Гедимин, заканчивай свои кольца и посиди до вечера тихо. Видишь, механики беспокоятся. Я не могу их не слушать. И… тут действительно не твоя личная мастерская. Никакого опасного оборудования тут быть не должно. Больше не делай никаких деталей без моего распоряжения. Я должен знать, что они безопасны. Согласен?

Гедимин внимательно посмотрел на смущённого Торквата, краем глаза уловил, что третий механик ухмыляется с довольным видом, и пожал плечами.

— Ладно.

— Вот и хорошо, — старший механик с трудом подавил облегчённый вздох и отошёл от станка. Гедимин запустил мотор и подвёл заготовку под вращающуюся фрезу. Вторая, запасная, лежала у него в кармане — на случай, если кто-то, недовольный опытами, спрячет первую. Где-то в убежище под свалкой лежал практически невредимый токарный станок — примитивный, как фриловые лезвия, но успешно переживший полгода работы. «Всё сколько-нибудь важное пора переносить в лабораторию,» — думал Гедимин, глядя на завивающуюся стружку. «Всё, что меня интересует, проверять и проделывать там. Мне не нужна ничья помощь. Достаточно, если не будут мешать.»

Вместе с нуждающимся в доработке станком его ждал под свалкой газовый баллон, покрытый изнутри серыми кристаллами гексафторида урана. Реактор работал вчера весь вечер, баллон потяжелел на четыреста с лишним граммов, и за ночь газ должен был остыть и осесть на стенках. Оставалось соскрести его и держать как можно дальше от воды — пока не будет готова лазерная камера, и Гедимин не приступит к разделению изотопов. Шёл восьмой день предпоследнего этапа экспериментов, и оставалось ещё десять — если всё будет идти по плану, и никакая деталь не выйдет из строя…

11 ноября 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

В полях во Фландрии, где маки на ветру…

Гай Марци наконец справился с настройками громкости, и песня из динамиков наполняла всё здание, но не била по ушам. Коробка с красными маками стояла на подоконнике пятого этажа, у выхода из кинозала, и Гедимин, оглядываясь по сторонам, видел, что многие сарматы прикрепили цветок к груди или плечу. Он взял два мака — для себя и для Хольгера.

— Интересные обычаи у людей, — Гедимин был задумчив и не спешил выбраться из здания; он отошёл к стене, пропуская основной поток, растекающийся по этажам. Хольгера оттеснили к нему, и он остановился, поправляя помятый мак в нарукавном креплении.

— Ты о чём? Ничего нового вроде не показали.

— Я об этих человеческих… искателях? Отрядах, занятых поиском мертвецов, — слово «поисковик» всплыло в памяти, но проассоциировалось с электронной связью, и Гедимин отложил его. — Помнишь их раскопки в Экваториальном Атлантисе?

— А, это? Учёт и отчётность? — хмыкнул Хольгер, выглядывая в окно. — Им есть кого искать. Потери макак вчетверо больше наших. А сохраняются они гораздо лучше.

— Пилот взорвавшегося «Раптора», — Гедимин даже остановился посреди лестницы, вспомнив впечатливший его эпизод. — Самый крупный обломок кости — пять сантиметров в длину и два в ширину. Его сверяли по ДНК… Интересно, зачем его… семье?.. ящик с осколками костей. Они уже лежали в земле. Это соответствует их погребальному обряду.

Хольгер пожал плечами.

— Попробуй спросить об этом человека. Я не настолько глубоко вник в их традиции. Но если это делают, это кому-то нужно.