Слесарь. Трилогия (СИ) - Белов Иннокентий

Теплое белье, два плаща гвардейских, пара бутылок ресы, пять килограммов мяса – это основной вес, еще моток крепкой веревки длиной в лигу. Два мотка бечевки в тайниках я тоже держал в голове. Около двухсот пятидесяти золотых тайлеров.

Время подумать еще было, караван я собирался проводить на второй или третий день осьмицы, сразу после финального аккорда в оформлении недвижимости.

Лучше, все же во второй день, реакцию Совета, когда он узнает о потраченных мной деньгах, я не мог предугадать, поэтому собирался с утра оказаться подальше от стен города.

Оформление дома и квартиры прошло как по нотам, один поход в Кассу, потом обратно и все свободны, Клоя с Гритой пошли вступать в право собственности, спрятав подальше бумаги. Учитель с Генсом, которых я попросил помочь, пошли с ними, для солидности, так сказать.

После обеда прошло оформление торгового дома. Купцы до конца мне не поверили, что деньги лежат в Кассе, пришли даже с парой наемников, на всякий случай. Я тоже вызвал со службы Торка, который мерился с охраной купцов взглядами, но все прошло, как по маслу. Пришлось попросить скидку от цены на двадцать золотых, чтобы получить свой процент целиком, купцы довольно быстро согласились, поняв, что все серьезно. В Кассе мы задержались, пока они поделили всю сумму, согласно своим расходам и забрали часть денег. С отметкой в бумаге, что расчет полностью произведен, мы вернулись в Ратушу, оформили покупку. После того, как счастливые южане долго и витиевато благодарили меня и ушли, до предела счастливые, я приступил к оформлению дарственной на торговый дом для города.

Сначала я думал оформить в пользу Астора шестьдесят процентов самого торгового дома, но, после разговора с чиновником, решил быть щедрее, ведь шансы, что у меня не заберут все, возрастали с повышением доли города. Поэтому я подарил Астору восемьдесят процентов, надеясь, что, после всех перепетий, доля у меня останется, ведь городу будет не так интересно отменить сделку с купцами, как управлять своим первым торговым центром.

Приятель получил щедро денег, и, с чистой совестью отправился информировать свое начальство об удачнейшей, с его подачи сделке, принесшей городу тысячу тайлеров, на ровном месте, и давшем все рычаги для управления симпатичным торговым домом, чего в Совете давно хотели.

Посмотрим, что дальше будет, и предъявлю ли я когда‑нибудь свои претензии за мои оставшиеся двадцать процентов, которые остались зафиксированы на бумаге.

На выходе из Ратуши я получил и неприятный сигнал, мои пацаны заметили слежку и предупредили меня условленными знаками.

Да. Пришел очередной этап моих неприятностей, меня взяли под наблюдение. Ох, и поспрошают моих приятелей, о чем со мной говорили и что я им предлагал. Но это попозже, когда отследят все мои контакты. Все запишут и примут решение.

Даже в таком небольшом средневековом городе государственная машина мелет медленно, но неумолимо. Видно, с утра на собрание членов Совета с главами силовиков решили начать разрабатывать меня интенсивнее, отследить мои контакты.

Теперь последят от пары дней до осьмицы, вряд ли больше, и примут решение – взять да поспрошать. Мои подаренные восемьдесят процентов пока мне ничем не помогут, наоборот, усилят желание решить вопрос радикально и забрать все.

Это для меня вложение на будущее, когда я смогу вернуться и ответить на любые вопросы.

Возможное будущее.

Вечером, когда я вернулся из трактира домой, пацаны навестили меня и рассказали, что пасут меня двое, один обычный, второй очень незаметный. Даже они отметили такое качество филера. Когда я сидел в трактире и ужинал, обычный зашел внутрь и тоже поел, сидя не далеко от меня.

То то, я чувствовал чье‑то внимание на себе, вспомнил я. На меня в трактире, конечно, и так посматривают, из‑за той же Гриты, с которой я рядом ужинаю, но в этот раз были немного другие эмоции, правда, весьма забитые общим фоном и шумом.

На ночь филеры уходят домой, никого следить за входом во двор не оставляют.

Это хорошо, можно утром выскользнуть потихоньку из двора и города, хотя, пока это тоже не надо. Уеду официально с караваном, при исполнении своих обязанностей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А в город не вернусь.

Потому, что – что‑то вспомнил из своей прошлой жизни и отправился разобраться с неясными воспоминаниями.

После Сторожки заеду в трактир к Сохатому и оставлю ему табличку со своим увольнением из Гильдии, в глаза сказать такое Старшим я побаиваюсь, могу сразу попасть под арест, до выяснения. Поэтому только через Сохатого, посредник крайне необходим в этом щекотливом деле.

Последний раз занимался любовью с Гритой, пытаясь запомнить все минутки близости. Мы с ней, конечно, очень разные, но в постели одинаково хорошо обоим. После выступления певица приходит, всегда возбужденная, всегда мокрая и сразу берет меня в оборот.

Утром осторожно поднялся, девушка будет спать еще пару часов. Оставил ей четыре столбика золотых, по восемь монет в каждом, пусть будут на первое время. Дом надо дополнительно обставлять получше, много мебели заказывать, я уже обсуждал с ней этот вопрос и обещал помочь. Вышел на кухню и вынес свои гражданские вещи, дорогие служебные пары из одежды и все остальное. Сам то надел все гильдейское, постиранное и зашитое, специально в ремонт отдавал.

– Клоя, отдай, пожалуйста, все мои вещи в стирку и глажку и пусть они полежат там пару недель, раньше не забирай. Вот тебе еще восемь золотых, на мебель для квартиры, обставленную сдать гораздо проще.

Клоя поняла, что я уезжаю и кивнула в сторону комнаты, где спала Грита.

– Мне надо уехать, надолго, милой я ничего не сказал. Сама ей скажи. Может, приеду через полгода, может и позже. Денег я ей оставил. Клоя, я сам не хочу, но так будет лучше для всех. Теперь это не от меня зависит. Поэтому и уезжаю.

Клоя снова кивнула, теперь на бочонок, стоявший на кухне.

– Бочонок оставляю твоему мужу, пусть сам решает, как его расходовать, по каким праздникам выставлять во дворе. Да и в мастерской народ угостит, теперь он там пропадать будет, все же и его доля есть в прибыльном предприятии.

Мы обнялись напоследок, хозяйка стала мне близким человеком за последнее время. Трон уже убежал на работу, я с ним там увижусь еще.

Подхватил вещи, кольчугу и арбалет, копье ждет меня в мастерской, где я его оставляю при въезде в город. Вышел во двор, окинул все взглядом, прямо родное место стало и вышел на улицу.

Теперь заметил слежку, улицы пустынные, народ на работу уже пробежал, так что филерам не скрыться особо. Но вижу одного, второй где‑то тоже рядом, но незаметен.

На складах приятели‑грузчики уже погрузили обе подводы, я теперь оставляю списки им, вполне справляются и без меня. Выдал в этот раз повышенную премию, порадовав помощников, закинул свое барахло на подводу, прикрыл другим добром и, отпустив подводы, пошел в мастерскую.

Там оседлал лошадку, поприветствовал народ, прихватил копье и вернулся назад, проскакав мимо филера, и найдя взглядом своих пацанов. Филер ушел подальше, а мальчишки подошли ко мне, видя, что я зову их.

– Все, парни, задание отменяется, держите премиальные, – сказал я и выдал им по целому тайлеру. Мальцы важно получили деньги, попрощались, повернулись и пошли обратно.

В Речных воротах помахал Брону, не став останавливаться, и, догнав вскоре телеги, надел кольчугу, вставил арбалет на свое место, прикрыл его плащом и поскакал вперед.

Было у меня еще одно незавершенное дело, которое пришло время завершить.

Через несколько часов я свернул с дороги и по тропинкам подъехал к хутору, где хотел все же встретиться с человеком Магов. Я проехал до берега, там углубился в рощу и оставил лошадь привязанной обрывать травку на берегу реки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я собирался подойти к хутору со стороны болота, чтобы создать у агента впечатление, что приехал через деревню. Плащ, маска, послание, уже переписанное и исправленное, где я сообщал своим потенциальным сообщникам, что мне пришлось бежать из города и я буду ждать их в Храме, две недели от сегодняшнего дня. Что буду делать потом, не знаю, но ожидаю долгие поиски моей персоны силовыми структурами. Получилось такое легкое извинение и намек на непреодолимые обстоятельства, которые и загонят меня за Сиреневые горы.