Все монархи мира: Греция. Рим. Византия - Константин Рыжов

Когда Пирр в 275 г. до Р.Х. покинул Сицилию, варвары объединились против него: карфагеняне дали ему в самом проливе морское сражение, в котором он потерял немало кораблей, а мамертинцы, числом не менее 10 000, переправились раньше Пирра и, не осмеливаясь встретиться с ним лицом к лицу, заняли неприступные позиции. Когда Пирр на уцелевших судах прибыл в Италию, они напали на него и рассеяли все его войско. Погибли два слона и множество воинов из тылового отряда. Пирр сам отражал натиск врага и без страха сражался с опытным и дерзким противником. Когда он был ранен мечом в голову и ненадолго вышел из боя, мамертинцы воспрянули духом. Один из них, огромного роста, в сверкающих доспехах, выбежал вперед и громким голосом стал вызывать Пирра, если тот еще жив, выйти и сразиться с ним. Пирр, раздраженный, повернулся и, пробившись сквозь ряды своих щитоносцев, пытавшихся его удержать, вышел гневный, со страшным, забрызганным кровью лицом Опередив варвара, Пирр ударил его мечом по голове, и, благодаря силе его рук и отличной закалке стали, лезвие рассекло туловище сверху донизу, так что в один миг две половины разрубленного тела упали в разные стороны. Это удержало варваров от новых нападений: они были поражены и дивились Пирру, словно какому-то сверхъестественному существу.

Остальной путь Пирр прошел беспрепятственно и с 20 000 пехоты и 3000 всадников прибыл в Та-рент. Пополнив там войска самыми храбрыми из тарентийцев, он тотчас выступил против римлян, стоявших лагерем в Самнии. Один из консулов Маний Курий стоял лагерем возле Беневента, другой находился в Лукании. Пирр поспешил напасть на Мания прежде, чем подойдет второе войско, и потому, собрав самых сильных людей и самых свирепых слонов, ночью двинулся на лагерь врага. Но дорога была длинная, шла через густой лес, воины заблудились в темноте, и таким образом время было потеряно. На рассвете враги ясно увидели Пирра, двигавшегося по гребню холмов. Маний немедленно вышел из лагеря, напал на передовых воинов и обратил их в бегство. Однако, когда в бой вступили слоны, римляне отступили к самому лагерю. Здесь они забросали слонов из-за укреплений множеством копий и сумели повернуть их вспять. Бегство слонов через ряды фаланги внесло в ряды Пирра сильный переполох, и римлянам оставалось только закрепить победу.

Так рухнули все надежды Пирра в Италии и Сицилии; шесть лет потратил он на эти войны и хотя был побежден, но и в поражении сохранил свое мужество непоколебимым и по-прежнему считался повсюду самым опытным, сильным и отважным из современных ему царей. Однако добытое подвигами он терял ради надежд на будущее и, алчущий далекого и нового, не мог удержать достигнутого, если для этого нужно было проявить упорство. Поэтому Антигон и сравнивал Пирра с игроком в кости, который умеет сделать ловкий бросок, но не знает, как воспользоваться своей удачей.

Вернувшись в Эпир с 8000 пехотинцев и 500 всадниками, расстроив свою казну, Пирр стал искать новой войны, чтобы накормить войско. К нему присоединились некоторые из галатов, и в 274 г. до Р.Х. он напал на Македонию, где царствовал тогда Антигон II, сын Демет-рия. Целью его был захват добычи, но после того, как ему удалось взять многие города и 2000 неприятельских воинов перешли на его сторону, Пирр, преисполнившись надеждами, пошел в наступление на самого Антигона и, напав на него в узком ущелье, поверг в смятение все его войско. Только многочисленный отряд галатов в тылу у Антигона упорно сопротивлялся, и в завязавшемся жестоком бою большинство их было перебито, а вожаки слонов, окруженные вместе с животными, сдались в плен. Увеличив таким образом свои силы и более полагаясь на свою удачу, чем трезво все размыслив, Пирр ударил на фалангу македонцев, которые после понесенного гала-тами поражения были полны смятения и страха. Македонцы уклонились от боя, и тогда Пирр, простерши к ним руку, стал поименно окликать всех военачальников, старших и младших, чем побудил пехоту Антигона перейти на свою сторону. Отступая, Антигон удержал за собой всего несколько прибрежных городов.

Не дождавшись, пока дела его в Македонии устроятся и положение упрочится, Пирр опять увлекся новыми надеждами и охотно отозвался на уговоры Клеонима Спартанского, который прибыл в 272 г. до Р.Х., чтобы звать его в Лакеде-мон (он хотел отобрать царскую власть у своего племянника Арея I).

Пирр явился в Грецию с 25 000 пехотинцев, 2000 всадников и 24 слонами. Уже сама многочисленность этого войска показывала, что Пирр хочет приобрести ни Спарту для Клеонима, а весь Пелопоннес для себя, но на словах он упорно отрицал это перед прибывшими к нему лакедемонскими послами.

Тем не менее спартанцы изготовились к обороне. Их было мало, но они, охваченные патриотическим порывом, готовились дорого продать свою жизнь. Целый день войско Пирра безуспешно пыталось преодолеть ров, которым спартанцы окружили свой город. На другой день на помощь осажденным подошел полководец Антигона II Гоната Аминий с войском.

Пирру пришлось отступить. Как раз в это время в Аргосе шли распри между Аристеем и Аристиппом. И так как Аристипп считался другом Антигона, то Аристей поспешил призвать в Аргос Пирра. Пирр всегда легко переходил от одной войны к другой. Он немедленно двинулся на Аргос. Узнав, что Антигон уже занял высоты над равниной, он стал лагерем близ Навплии. В завязавшихся переговорах решено было, что оба войска отступят от города и не будут вмешиваться в аргосский конфликт. Но Пирр, вступивший в тайный сговор с Аристеем, не собирался выполнять своих обещаний.

Когда наступила ночь, Аристей открыл для него городские ворота. Пехота Пирра тихо вошла в город, но когда через ворота стали проводить слонов, поднялся шум, всполошивший жителей. Аргосцы поспешили занять Аспиду и другие укрепленные места и отправили гонцов к Антигону. Со-единившись с лакедемонянами, его солдаты напали с тыла на войско Пирра. В кромешной темноте на узких улицах Аргоса, изрезанных каналами, начался упорный бой. Когда наступило утро, Пирр увидел, что Аспида занята вооруженными врагами, и велел своим отступать. Сыну своему Гелену, оставшемуся вне города, он велел разрушить часть стены, чтобы помочь выходящим. Но гонец перепутал приказ, и юноша, взяв остальных слонов, вошел в город на помощь отцу. Пирр в это время уже отходил. В воротах началась страшная давка, которую еще усугубили вышедшие из повиновения слоны.

Пирр, оглядев бушевавшие вокруг людские волны, снял диадему, украшавшую шлем, и напал на врагов, следовавших за ним по пятам. Копье пронзило ему панцирь, и он, получив рану, устремился на того, кто нанес удар. То был аргосец, незнатный человек, сын бедной старой женщины. Она в это время, как и остальные аргивянки, с крыши дома глядела на битву и, увидев, что сын ее вступил в единоборство с Пирром, испуганная грозящей ему опасностью, сорвала с крыши черепицу и обеими руками бросила ее в Пирра. Черепица ударила его в голову ниже шлема и перебила позвонки у основания шеи. Пирр потерял сознание и свалился с лошади. Солдаты Антигона оттащили тело в преддверие какого-то дома и там отрубили голову.