Избранное - Кира Алиевна Измайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но заодно он приобрел душевные муки, — пробормотала Марина Николаевна.
— А кто сказал, что приобретение непременно должно быть в радость, равно как и утрата — на горе?
— Да, действительно… — она собралась с мыслями, потом оглянулась, чтобы убедиться в отсуствии свидетелей, и спросила: — Ингибьёрг, скажите честно, что было в вашей фляге?
— Этот вопрос мне уже задавали сегодня примерно в шесть утра, — невозмутимо отозвалась прорицательница. — Никаких зелий, раскрепощающих сознание, там не было и нет. Хотите, выпью при вас?
Марина Николаевна покачала головой.
— Что, всё было настолько плохо? — с интересом спросила Ингибьёрг.
— Да не в том дело, — мрачно ответила она. — Просто…
— Нелепо, не к месту и не вовремя?
— Именно. И еще эта дурацкая шуточка!
— Ну, с чувством юмора у нашего коллеги серьезные проблемы, — кивнула Ингибьёрг. — Но вы припомните, Долорес, первый ли раз он ведет себя таким образом?
— Нет, — почти сразу произнесла Марина Николаевна. — Он уже… хм… пошутил с учебниками, а до того — еще с одним нашим общим делом. И бьюсь об заклад, если он не закрыл благополучно глаза на леворукость директора, хотя не мог не заметить выходки Летти!
— И на что это похоже?
— Уж всяко не на поведение взрослого человека, — мрачно ответила она и споткнулась. — Ингибьёрг, вы же не хотите сказать, что…
— Зачем говорить, если вы и так всё понимаете, Долорес? — прорицательница лукаво посмотрела на нее сверху вниз. — С виду наш коллега — взрослый человек, заслуженный Мастер, а в глубине души — не слишком-то умный подросток без малейшего чувства такта… впрочем, они почти все такие, за очень редким исключением. «А что такого-то?» — вот их любимая присказка! И ведь они в самом деле не понимают, что тут такого…
— Я сама думала об этом однажды, — призналась Марина Николаевна. — О том, что он безвылазно провел в этой школе две трети жизни, и научиться общаться с другими людьми не просто в рамках… гхм… рабочих рамках, я хочу сказать, ему было негде.
— И обижены вы больше на себя? За то, что не удержались в рамках дозволенного вашими же правилами?
— Да, — кивнула она. — И в этом случае — именно что сама виновата. Никогда меня не развозило с двух глотков, да еще до такой степени!
— Будто вы каждый день попадаете в такие передряги, — вздохнула Ингибьёрг. — Нет смысла себя винить. Что было, то было, перемелется — мука будет. Кстати, вот ваша расписка, сам он побоялся ее вернуть, сказал, у вас рука очень уж тяжелая…
«Податель сего обязуется творить со мною всё, что будет приказано», — прочитала Марина Николаевна начертанные собственным почерком слова и даже не нашлась, что сказать.
— Мало мне было трудных подростков… — произнесла она наконец. — Кстати о них, Ингибьёрг! Может быть, вы взялись бы вразумить Поттера?
— Нет, — сразу же ответила прорицательница. — Как ваш заместитель я, разумеется, отправлю его на очередную отработку, но если вы имеете в виду ученичество… нет, нет, и еще раз нет!
— Почему же?
— Потому, Долорес, что ко мне приходят взыщущие знаний, — сказала Ингибьёрг. — Пускай даже сами они не представляют, каких именно, но они стремятся к чему-то большему, к тому, что, по их мнению, я могу им дать. Взять Храфна: когда он явился ко мне, то почти не разговаривал по-человечески, но он твердо знал, что намерен выучиться тому, что поможет вернуть величие его роду. Он много лет ходил у меня в подмастерьях, выполняя грязную и трудную работу, учил наш язык, и только тогда, когда он сумел внятно высказать свое желание, а я удостоверилась, что это — не простая блажь, я взяла его в ученики.
Она помолчала и добавила:
— Вы видели, он остался со мною. Должно быть, после стольких лет мечта сделаться владыкой нескольких уцелевших родов двергаров потускнела, а на ее место пришло нечто иное. Думаю, сам Храфн пока не понял, что именно, но он найдет свою дорогу. Тут уж я ему не советчица: он знает и умеет достаточно для того, чтобы не потеряться на выбранном пути…
— Хотите сказать, если человек не желает учиться, силком его не заставишь? — спросила Марина Николаевна.
— Именно так. А вот того мальчика, что вечно липнет к вам, я бы взяла, — совершенно серьезно ответила Ингибьёрг. — Правда, он еще мал для ученичества, но все задатки у него есть. И если он не растеряет внутреннего огня до совершеннолетия, я рада буду принять его у своего очага.
— Вы про Аберкромби, что ли? Маленький такой второкурсник-гриффиндорец, да? — уточнила та, дождалась кивка и добавила: — Наверно, он будет рад.
— Еще бы не рад, я будто не вижу… Такой пытливый ум да заодно с чистым сердцем и доброй душой редко встречается, — усмехнулась прорицательница. — А этот ваш Поттер… Был умен, да ум свой позабыл, вместо него — подруга. Был добр, да растерял доброту и чутье, вместо нее — друг… Его в этом винить нельзя, не он себя таким придумал, не он себя таким вырастил.
— А помочь ему как-то можно?
— Если только найдется кто-нибудь, кто возьмет его и отогреет, как замерзшую птицу в ладонях, — сказала Ингибьёрг, приостановившись. — И дело это не на день, не на два, на всю жизнь. Крестный ему не поможет, его огнем только города сжигать. Мать Уизли — тем более, задавит, задушит своей любовью, как тяжелой периной. Нет никого рядом. Никого, кто и удержал бы, и согрел, и дал отдохнуть…
— Что же, так и пропадать ему? — тихо спросила Марина Николаевна.
— Может, найдется друг, — серьезно ответила прорицательница. — Такой, которому ничего не нужно. Ни славы, ни подвигов, ни своих, ни чужих. Но, говорю, в школе таких нет. Быть может, потом встретятся… Тут мы бессильны, Долорес.
— И в аврорат ему хода нет.
— Боги упаси! — сказала та. — Вы будто авроров не видели! Кстати, легки на помине…
— Мадам Амбридж! В смысле, госпожа директор, — О’Лири появился неожиданно, как обычно, — вы нам нужны буквально на пять минут!
— Конечно, — ответила она, — в чем дело?
— Ликвидаторы явились, — произнес он вполголоса.
— Не поняла? — нахмурилась Марина Николаевна.
— Парни из отдела по контролю за опасными тварями, — пояснил Беркли, появившись с другой стороны. — Они уже накрыли две группы великанов, двигавшихся к Хогвартсу. Очевидно, шли они на поддержку сами-знаете-кому, но не дошли… А у нас тут под боком Запретный лес.
— Они уже осмотрели лес с воздуха, — продолжил О’Лири, — и обнаружили здоровенное гнездо акромантулов, это
