Источник миров - Генри Каттнер

Проходили недели. «Арго» так и не возвращался. Однажды Цирцея рассказала мне о Гекате… Геката сошла со своего алтаря…

Мы, Цирцея и я, летним прохладным вечером пили вино. Тогда Цирцея сказала мне:

— У меня есть послание для тебя, послание от богини.

Я заглянул в письмо. Я уже захмелел и удивился, почему богиня удостоила меня своим вниманием. Вероятно, это выходило за границы моего понимания. Из легенд я знал, что порой богиня выказывает свое особое расположение к какому-нибудь человеку.

Неожиданно Цирцея позвала:

— Пойдем со мной!

Я поднялся, пошел за жрицей тьмы и встретился с богиней. Та говорила со мной языком Цирцеи. Мне не понравилось то, что она рассказала. Для Язона слова темной богини прозвучали совершенно неправдоподобно. Даже для богини ее рассказ звучал слишком странно:

— Два человека живут в твоем теле, Язон. Один из вас обретет жизнь лишь через три тысячи лет. Он многое знает в отличие от тебя, дикаря. Этот человек, не ты, Язон, глупо влюбился в Цирцею…

— Да, я влюбился… Я хотел бы, чтобы Цирцея родилась через три тысячи лет…

Я испугался. Закружилась голова.

— Два мира пересеклись в тебе, Язон. Один из них ты знаешь. Другой мир — мир будущего. В нем мы известны как боги и богини, но мы не боги. Естественные силы сделали нас такими, как мы есть.

Она говорила все это не древнегреческому воину Язону, а мне, человеку, еще не рожденному, который слушал и понимал ее слова, человеку, который влюбился в Цирцею и только сейчас понял это.

«Теперь, наверное, я мог бы использовать то, что узнал», — подумал я.

Два мира пересекались здесь. Переход, вероятно, находится там, где волнующаяся воздушная завеса тоньше всего. Храмы воздвигаются там, где существуют двери между мирами.

— Храм Аполлона в Гелиосе, — продолжала Геката, — это тоже вход в иной мир. Аполлон и я — заклятые враги. У него есть слуги, которые, как тебе может показаться, творят добро, но он тоже не бог. Все его силы имеют естественное происхождение, они опираются на законы науки, на знания, еще не известные вам. Поэтому вам они и кажутся волшебством, так же как и мое чародейство представляется вам «черной магией». Я пока еще не совсем «богиня», хотя могу перемещаться во времени и пространстве… Мы, я и Аполлон, родились очень давно. Люди рассказывают о нас множество легенд. Сейчас два мира соприкоснулись, и мы можем переходить из одного мира в другой, пока потоки времени вновь не разойдутся. Мы пошлем наши знания дальше по оси времени, и другие боги, точнее, подобные богам, будут жить среди людей.

Голос Гекаты задрожал. Она заговорила громче:

— Мне нужен человек из твоего мира, Язон. Человек, которого я смогла бы вооружить так, чтобы он смог победить Аполлона. Я могла бы изменить твою жизнь и спасти тебя от предопределенных тебе Судьбой глупых поступков. Я думаю, Судьба направила тебя ко мне в такой час, потому что ты знаешь, какое оружие я имею в виду… Золотое руно, Язон. Руно — оружие против Аполлона. Его сделал другой бог, которого Аполлон убил. Вы, люди, звали его Гефестом. Человек, надевший руно, может победить Аполлона. У меня есть сила, но Аполлон и я не можем встретиться в битве. Только при соблюдении определенных условий наша встреча может состояться… Пришло время, ты нужен мне, Язон, нужен вместе с руном, чтобы стать моим оружием против моего старого врага. Так ты поможешь мне, Язон?

Я не ответил. Двойным сознанием обдумывал я слова богини. Что касается руна, я не был дураком, знал, что руно много большее, чем шкура обыкновенного барана. Я ведь держал его в своих руках, чувствовал, какая сила сокрыта в сияющих завитках, когда украл его из храма в Колхиде, где его охранял вечно бодрствующий Пифон. По крайней мере, так говорилось в легенде. Теперь я знал, легенда большей частью — ложь.

— А что скажет Цирцея? — поинтересовался Язон.

Богиня вновь устало заговорила устами своей жрицы:

— Она считает, что любит того, второго человека, скрытого под твоим напускным «я». Я обещала, что помогу и ему, и тебе, если вы оба поможете мне в моей последней битве. Помни: Цирцея любит его и, следовательно, тебя…

Странно и необычно после этого зазвучал голос самой Цирцеи:

— Но я простая смертная! Я же состарюсь и умру задолго до того, как появится новый Язон… мой единственный, рожденный на Земле.

— Смирись, дитя мое, смирись! — отвечала ей богиня. — Для тебя будет сделана маска, божественная маска для души Цирцеи. Каждая Верховная Жрица из тех, что станут служить мне, будет надевать эту маску на моем алтаре, и ты сможешь жить в каждой из них, ожидая возвращения Язона.

Мы принесли на алтаре Гекаты нерушимую клятву. Язон казался встревоженным. Он не понимал, что делает, но у него не оставалось выбора: когда богиня распоряжается, смертные не могут ей отказать.

Потом Геката учила меня пользоваться оружием богов. Часто я трепетал, когда мельком видел мир, сокрытый за алтарем Гекаты. Там тоже жили боги, настолько могущественные, что люди даже осознать этого не могли. Заглядывая туда, я видел скованных титанов, которых пытали в стальных темницах, огни Олимпа, нависшего над темными лесами, и… машины, только машины! Продукт другого мира, другой науки, иной расы… но не создания богов!

Я не входил в тот мир. Я смотрел на него сквозь таинственные двери в храме Цирцеи… Многое из того, что я видел, было непонятно мне.

Я не забыл о своем «Арго». Но он все не плыл. Я ждал его и работал, изучал возможности руна, вздрагивая каждый раз при мысли, что когда-то мне придется вновь взойти на палубу своего чудесного корабля.

9. Сияние смерти

Я вспомнил, как, закинув руно на плечо, я, первый Язон, отправился на встречу с Аполлоном.

Высоко над Эя поднимался трехгорбый холм, откуда открывался вид на голубую бухту. Там, где вуаль между этим миром и миром богов была самой тонкой, в призрачной паутине волшебных нитей меня ожидала Геката. Я едва мог разглядеть богиню. Она выглядела необычно высокой и совершенно не похожей на человека, но ее внешность не испугала меня, я боялся встречи с Аполлоном. Они были очень разные, эти боги.

Цирцея стояла рядом со мной. Я надел руно. В воздухе перед нами появилось сверкающее кольцо, а потом я увидел сияние, которое постепенно стало обретать форму лица.

Неуверенно я начал колдовать над руном. Я знал, как это делается, но не был уверен в результате. От страха меня подташнивало. Ужасное пылающее лицо приближалось, и, казалось, все мое тело съежилось под взглядом Бога Солнца.