На службе Отечеству - Александр Алтунин

Бухарин был человек неробкого десятка, всегда хорошо знал обстановку, находил выход там, где найти его было весьма трудно. Помню, с переходом к Доротке оказалось, что противотанковых мин недостаточно. Вопрос важный, не терпящий отлагательств. Мы пробовали его разрешить и так и этак - ничего не выходило. Уже начали отчаиваться, когда Николай Яковлевич предложил простое, но эффективное решение. На доску устанавливались противотанковые мины. На концах доски делались отверстия, в одно из них вдевался штырь, при помощи которого доска крепилась между танковыми колеями, а в противоположное пропускались веревки, с помощью которых можно было легко переместить доску вправо или влево. Это нехитрое приспособление позволило вдвое сократить расход мин. К тому же оно управлялось человеком, а значит, промах в поражении танков уменьшился. Не одна вражеская машина нашла себе бесславный конец от бухаринского изобретения.

По русскому обычаю, мы присели на прощание. По сухощавому лицу Николая Яковлевича пробежала едва заметная тень. Но он тут же взял себя в руки, улыбнулся.

Подошел капитан Пресняков и протянул кружки с фронтовыми ста граммами. Выпили за победу.

- Буду рядом, если что - позванивай, да и я забывать не стану, задержал мою руку на прощание Бухарин.

На том мы и расстались.

Батальон продолжал совершенствовать оборону. В темное время бойцы обшивали крутости траншей, ячеек, огневых позиций, саперы ставили мины и инженерные заграждения, продолжался подвоз боеприпасов. Днем десятки глаз и с той и с другой стороны прощупывали местность, выискивая в обороне противника элементы нового. Стоило, бывало, тому или иному бойцу зазеваться, как он оказывался на мушке винтовки снайпера.

Ежедневно по нескольку человек от подразделений продолжали дооборудовать сооружения под хозяйственные нужды. Командир взвода снабжения старший лейтенант Василий Захаров и лейтенант медицинской службы Иван Рубан начали строить долгожданную баню.

Баня действительно была желанной. В замечательной поэме Твардовского "Василий Теркин" - этом эпосе о солдате Великой Отечественной - есть глава, которая так и называется: "В бане". Так вот точнее и лучше не скажешь, чем там: "На чужбине - отчий дом - баня натуральная".

Бои шли почти беспрерывно, а погода продолжала не баловать нас прохладой - солнце щедро обливало землю теплом. Так что жарко было в прямом и в переносном смысле. И если какие-то минимальные возможности для приведения себя в порядок, тоже минимальный, мы бойцам могли создать, то с мытьем дело обстояло хуже. В вихре непрерывных схваток об этом некогда было думать. Лишь изредка кто-либо вспоминал о горячей водице да о березовом венике. Но вот на линии обороны установилось относительное спокойствие, и солдаты, сержанты, да и офицеры, в один голос заговорили о бане. Отмыться от зудящей, раздражающей кожу смеси пота и пыли, выстирать задубевшие гимнастерки и брюки - было мечтой всех. Да и сам я все сильнее мечтал попариться.

Баня не выходила из головы. Я напомнил о ней Рубану, и батальонный врач, как говорится, руками и ногами ухватился за идею "задать баню" личному составу. Заикнулся я об этом и начальнику штаба полка. Майор Модин скупо улыбнулся. Мне была понятна его улыбка. Этим делом занимались тыловики, но даже у них ничего не вышло. Начали было строить - налетели немецкие самолеты, все подчистую уничтожили.

- Хорошо, если у тебя получится, - сказал Николай Сергеевич, - пробуй. Помыться бы неплохо.

Заместитель командира полка по снабжению старший лейтенант Николай Пачка поддержал меня, помог с приобретением лесоматериала.

В один из сравнительно тихих дней нашей жизни на плацдарме на батальонном НП появился командир взвода полковой разведки. На погонах Петра Блохина красовалась звездочка. Я поздравил его с офицерским званием, поинтересовался:

- Никак, "язык" требуется?

- "Язык", товарищ капитан. И не какой-либо там замухрышка, а толковый. От вас же к немцам рукой подать. Попробуем к ним в "гости" сходить.

Петр Яковлевич переступил с ноги на ногу.

- Прибыл для поиска место подобрать? Так я разумею?

- Так точно, товарищ капитан, место для поиска.

- Что ж, добро, считай, получено. Пока осмотрись, побывай на переднем крае. Вечером собираю командиров рот, подробнее поговорим и об этом, дело-то общее. Приглашаю и тебя. Может, вместе что и придумаем.

На последнем совещании в штабе командир полка, говоря о противнике, отметил: по сведениям агентурной разведки, фашисты к плацдарму стягивают силы, однако данные нуждаются в подтверждении. Может, это всего лишь маскировка? Немецко-фашистское командование преследует какую-то иную цель, нежели сбросить нас с плацдарма? Ведь верит же враг, что на плацдарме по-прежнему столько же войск, сколько их было к десятым числам августа. Правда, для этого нам время от времени приходится демонстрировать сосредоточение войск: в эфир выходят специальные радиостанции, открывают огонь по выявленным заранее целям кочующие артиллерийские и минометные батареи, ночами то в одной, то в другом месте вспыхивают огоньки костров.

- Неплохо бы взять "языка", - говорил майор Павлюк. - Подумайте об этом, товарищи, у кого какие возникнут соображения - доложите. Пока же разведчикам нас порадовать нечем. Позавчера пробовали взять "языка" на участке первого батальона - неудачно, трех человек потеряли да шуму-гаму на весь плацдарм наделали.

Теперь Блохин подбирал место в районе обороны нашего батальона. Вечером разговор о предстоящем поиске зашел с командирами рот. Предложений было немало. Сошлись на мнении: произвести поиск с позиций 5-й роты, первая траншея которой наиболее близко подходила к одному из вражеских дзотов. Командир взвода этой роты младший лейтенант Николай Быков доносил: немцы в последнее время по ночам оставляют в сооружении лишь дежурную смену. Этим и стоило воспользоваться.

Больше суток Блохин изучал жизнь переднего края противника, а в полковом тылу готовились разведчики.

Ночь, выбранная для поиска, оказалась тихой и непогожей. С вечера зарядил мелкий дождь. Тусклым светом вспыхивали в беззвездном небе ракеты. Запахло сыростью. На НП батальона собрались командиры подразделений, обеспечивающих столь важную для нас операцию. Все с нетерпением посматривали то на меня, то на телефон, ждали доклада от саперов и разведчиков. И когда казалось, ожиданию не будет конца, зазвонил телефон. Взял трубку. Докладывал командир 5-й роты Ковалев: саперы проделали проход, разведчики миновали первую траншею.

- Все идет нормально, - обвел я взглядом окруживших меня офицеров. Блохин пошел.

Еще минут Двадцать над передним краем стояла тишина. Но вот ее разрезала длинная автоматная очередь. Вслед ей разнеслись взрывы гранат, ракеты вспороли дождливое небо. Трассирующие очереди заплясали по нейтральной полосе.