Артания - Юрий Никитин

– Я, – произнес он хриплым голосом, – сын Осеннего Ветра и Солнцерукой Пореи-Шатаньи… призываю… призываю Листогерта!.. Если ты в этом лесу, приди на мой зов. Если ты заключен в земле, воде или камне – пусть мой голос будет путеводной нитью, пусть биение моего сердца станет маяком, пусть моя воля станет пылающим факелом, что осветит твою тьму и выведет на свет…

Он произносил старинное заклятие, сам удивляясь тому, что запомнил, Вяземайт втолковывал всем троим детям тцара, но слушал только Скилл, Ютлан слишком мал, а Придон тогда мечтал о воинской славе, лязге мечей, бешеной скачке, схватках и поединках.

– Да придешь на мой зов, – продолжал Придон, – да будет…

Он запнулся, ибо далеко-далеко в глубинах земли нечто дрогнуло, просыпаясь. Донесся едва слышный гул. Придон ощутил толчок, словно сотни саженей каменистой земли всего лишь тонкое покрывалом под его ногами. В неимоверно глубокой темнице закованный бог проснулся и начал ворочаться в дурманящем сне.

– Я призываю тебя, – повторил Придон. – Силой древних богов, силой древней воли…

Он почти воочию видел в каменных глубинах, а под слоем рыхлой земли дальше сплошной скальный массив, как там содрогнулось и попыталось распрямиться огромное тело. Тесные стены темницы не позволили, бог застонал, зарычал, обессиленный, терзаемый болью и многовековыми муками.

– Я здесь, – сказал Придон, – я здесь… Иди на мой голос!.. Возьми мою силу, возьми мою твердость, возьми мою ярость… пробуждайся!

Он почти видел, как в каменном мешке шевелился бог, грозный и одурманенный, не различающий яви и сна, но все еще несокрушимый, всего лишь плененный и скованный, чьи согнутые руки и ноги упираются в каменные стены… стены, которые он легко бы сокрушил и раздвинул, если бы не тяжелые заклятия, наложенные новыми богами.

Гул под ногами стал громче. Придону почудилось, что земля начинает нагреваться. Перед его мысленным взором темное тело начало распрямляться. Мышцы вздулись, каменные стены трещали, сила заклятий почти исчезла, но и бог оставался все еще одурманенным, он пытался освободиться чисто инстинктивно, как попавший в капкан зверь, как упавший в реку волк.

– Проснись, – сказал Придон громко. – Я снимаю последние чары! Я ломаю последнюю дверь… Я укажу тебе, как выбраться…

Бог снова содрогнулся. Придон чувствовал, как могучее тело пробуждается, но разум бога еще затуманен вековым сном, одурманен, ищет выхода, старается пробудиться, понять, где он и что с ним, смутно вспоминает древние битвы и ту последнюю, что проиграл…

– Пробуждайся, Великий, – воззвал Придон. – Часы заточения сочтены… кончились!!!

Он чувствовал, как там, в глубине, дрожит магическая дверь, поставленная молодыми богами, но его силы, доставшейся от матери, недоставало, чтобы разбить ее или сломать запоры. Возможно, потому, что сам Придон изнемог в битве с Серым Дивом, кровь из мелких ран все еще сочится, в голове слабость, а в ушах звон.

Но и с затуманенным сознанием он ощутил беззвучный удар по решетке изнутри. Магическая преграда лопнула. Бог все еще не проснулся полностью, Придон ощутил его освобождение как инстинктивный порыв к свободе, такой же свойственный ему, как артанину стремление вскочить на коня и помчаться галопом навстречу ветру.

Раздался грохот, земля задрожала так сильно, что он не удержался и рухнул на колени. Шагах в пяти земля вздыбилась горбом. Образовался целый холм, разлетелся на тысячи мелких комков земли. Выметнулся столб ослепительного ревущего огня. Вершиной пламенный клинок достиг облаков, там сразу образовалась широкая дыра.

Остатки земляного вала рассыпались, в огненном столбе поднялась исполинская фигура. В ней не было ничего человеческого, Придону она показалась состоящей из камня и металла, однако он ощутил на себе яростный взгляд сотни глаз, разбросанных по всему телу древнего бога. В следующее мгновение бог и огненный столб исчезли. На поляне стало сумрачно, тихо, потрескивали сухие листья да слабо дымилась кора самых близких деревьев.

Трава медленно выпрямлялась, снова зеленела. Все выглядело побывавшим в пожаре, но уже бурно оживало, сверху зашелестела листва. Оттуда пахнуло прохладой.

Звон в ушах исчез, а тело налилось силой. Придон сделал попытку подняться, вместо этого подскочил с такой легкостью, что подпрыгнул. Быстро осмотрел тело: ни единой царапины.

Он еще стоял, растерянно оглядываясь, когда над головой прогремел могучий голос:

– Человек!.. Неужели меня освободил… человек?

Придон вскинул голову. Темная туча, что зависла над лесом, собралась в тугой ком, ринулась вниз. Придон не успел моргнуть, в трех шагах возникло огромное, в два человеческих роста, чудовище из блестящего живого металла: фигура льва, крылья огромного орла, хвост заканчивается змеей, а львиная голова неуловимо быстро превратилась в голову дракона.

Придон едва отыскал убежавший голос:

– Да… я – человек.

Земля прогибалась под мощью бога, словно молодой лед.

Бог уставился на Придона злыми глазами, прорычал жутким голосом, подобным грому:

– Я не вижу в тебе Силы… Почему не падаешь на колени, жалкий?

Придон выпрямился, гнев ударил в голову.

– Я не склоняюсь, – ответил он, – перед неведомыми демонами. У нас, артан, свои боги!

Бог зарычал, глаза вспыхнули, как два костра. Придон ощутил жар, но заставил себя стоять на месте.

– Артан? – прорычал бог. – Что такое… А, теперь понятно… И все же, неужели это то жалкое создание, которое… Невероятно! И та твоя подспудная мощь, что тебя защищает… Не знал? Я тоже не знаю всего. Слышал от Падших, что этот мир был создан любовью, а Верховный Творец и есть – Любовь. Потому даже богам не подвластен тот, кто любит… Но Падшие ушли, а я тогда только родился, чему ты мог от них научиться?

Придон тряхнул головой, понять из речи бога ничего нельзя, собрался с силами и спросил в лоб:

– Ты знаешь, где меч Хорса?

– Кого?

– Хорса, – повторил Придон. – Мне сказали, что только ты можешь указать место. Это такой огненный меч… Он был разломан, у меня вот в ножнах рукоять… Я ищу лезвие…

Огромный лев переступил в сторону, ибо земля затрещала, он оказался на каменной плите-льдине, что закачалась и начала погружаться.

– Я ничего не слышал о таком мече, – прорычал он. – Но я догадываюсь, кто может знать… Это рядом.

– Я могу…

– Можешь!

Придон вскрикнул, чудовищная лапа подхватила его с такой силой, что затрещали ребра. Но это была не лапа бога, нечто незримое мяло и давило его тело чудовищной тяжестью, давило даже изнутри, Придон чувствовал, что вот-вот глазные яблоки выпадут из орбит…

…И тут страшные лапы отпустили, блаженная свобода преисполнила изнутри, в сплющенную грудь мощным водопадом хлынул прохладный свежий воздух.