Трудно быть богиней - Анастасия Александровна Латышевич

Ихомор на мгновение остановился и втянул ноздрями воздух. Его горящие красным огнём глаза уставились на сидящих на диване существ. Настя застонала. Викториан снова вмешался в сон, превратив ихомора в грифона, труп в кусок мяса, а пещеру в лес. Грифон съел подачку и улетел.

Викториан вспомнил про Горна и свой лесной домик. Как они там без него? Но ничего, он учёл все предыдущие промахи и устранил их, выставив надёжную защиту. А Горн уже большой мальчик и может сам о себе позаботиться.

Девушка совсем успокоилась и стала тихонько сопеть у него на коленях. Постепенно комната вернула прежний вид и размеры. Викториан освободился от работы подушкой, подхватил спящую девушку на руки и отнёс её к себе в комнату, положив на свою кровать. На случай, если снова произойдёт непроизвольный магический выброс, но больше ничего подобного не случалось. Викториан с улыбкой смотрел на спящую возле себя девушку и крупицы тающего в её левой ладони кристалла силы. Оставалось совсем чуть-чуть, и он исчезнет.

Где-то зазвонил будильник, я его слышала, но не могла понять откуда идёт звук. Свободно махнув рукой, прервала противный писк, но привычного хлопка, оповещающий о гибели очередного агрегата, не последовало. Мне понадобилось секунд пять, чтобы понять, что произошло. И как только это случилось, я резко распахнула глаза и села в кровати. «Странно, это не моя кровать». Я огляделась. «И не отведённая мне комната». Рядом под одеялом, виднелись контуры чьих-то ног. «И не одна. Вопрос: «как я здесь оказалась?» Наверное, Викториан переложил меня к себе. Неужели опять снился какой-то кошмар?» Я задумалась. Снов, как всегда, было много, а снились хаотично, сложно вычислить, какой именно вышел из-под контроля. «Ладно, неважно!»

Я сидела в той же одежде, которой уснула вечером на коленях Викториана. Картина выстроилась в логический ряд. «Что же случилось с будильником? Я его сломала? Кажется нет. Тогда может…» Прикрыв глаза, постаралась дотянуться до магических нитей внутри себя. Они отозвались. Легко и мягко, словно всегда были при мне. Я пошевелила указательным пальцем, приказывая дверце шкафа напротив отвориться. Она повиновалась. Пугливо коснулась левого запястья, но тяжёлого браслета не оказалось, как и головной боли.

Чувство безграничной радости наполнило меня, хотелось прыгать и скакать, но тут я снова обратила внимание на чужие ноги. «Значит Викториан начнёт распускать руки» — лихорадочно подумала я и прикусила губу. «Может он ещё спит и ничего не заметил?» Я осторожно повернула голову вправо.

Мужчина уже не спал, а заложив руки за голову внимательно смотрел на меня и довольно улыбался, как сытый кот. «Он понял, он знает» — сразу сообразила я и снова отвернулась. «Что делать? Бежать? Но как? Бортики его кровати немного выше моих, пока буду пробираться он меня поймает. И почему он уложил меня к стенке? Но даже если сбегу, что дальше? Сколько я могу от него так бегать? И стоит ли? Учитывая его привлекательную внешность, руки буду распускать первая я, особенно если он будет так смотреть. Но мне не ясно, нужна ли я ему? Хотя если подумать: он пришёл в мой мир, не зная о подарке Айвель, возился со мной эти дни, терпел меня и мои выкрутасы. Возможно, всё не зря и стоит попробовать, вдруг это то самое чувство, ради которого стоит бороться и жить? Новый вопрос: «хочу ли я бежать от него, от чувств, от надежды на счастье? Стоит ли отталкивать его? Пожалуй, нет. А раз так, то…».

Я снова легла в кровать, нагло разместив свою каштановую головку на мужском плече и левой рукой обхватила его покрепче, словно он — большой плюшевый мишка, о котором мечтала в детстве. Около минуты мы лежали молча: я обнимала, а он гладил меня по спине и волосам свободной рукой.

— Я думал, ты сбежишь, — первым подал голос Викториан.

— Хотела, но передумала.

— Почему?

— А помогло бы? — ответила я вопросом на вопрос.

— Нет, — признался он.

Повернув свою голову к нему, весело улыбнулась.

— Я тоже так решила. Зачем тратить время на пустую беготню. Не лучше ли заполнить его более приятными вещами. Например, лежание в кровати с…, — я немного запнулась, но мне хотелось, чтобы он знал. — с любимым мужчиной.

Викториан тоже улыбнулся, нежно глядя мне в глаза. Потом одним лёгким движением перевернул меня на спину и ласково погладил по щеке.

— Умница ты моя! Как же я тебя люблю!

Он наклонился и ….я приготовилась к тому самому волшебному поцелую. Ведь после таких слов, от которых счастливая душа рвётся в небеса, он просто обязан быть. Но меня лишь чмокнули в носик и быстро покинули чертоги ложа. Я разочарованно захлопала ресницами и тоже поднялась.

— Чёт я не поняла, — начала было я. — А как же поцелуй полный страсти и огня? Наглое распускание рук, разврат в конце концов? Ты меня, вообще, домогаться собираешься или нет? — стоя на коленях в постели, поставив руки в боки, требовала я ответа.

Викториан остановился и с чарующей улыбкой посмотрел на меня.

— Собираюсь, но не сейчас. Разве тебе не надо на работу?

Со смачным звуком, я стукнула себя по лбу. «Вот, ёлочки зелёные! Про работу — то я и забыла. У меня сегодня первая смена!» Пулей выскочив из кровати, бросилась в ванную. Викториан только тихонько посмеялся.

Меньше, чем через час, я уже стояла в коридоре, надевая туфли на невысоком каблучке. За прошедшие время на улице достаточно потеплело, позволяя городским дамам перейти с демисезонных сапог на туфли. Викториан провожал меня, наблюдая за сборами. На мгновение, я поддалась порыву и быстро подскочив к нему поцеловала в щёку. И уже собиралась отскочить, чтобы схватить сумку и бежать, но меня остановили, придержав за руку.

Викториан ловко притянул меня к себе и без предупреждения поцеловал, так как я этого ждала: нежно, сладко, с нотками сдерживаемой страсти. Бабочки моментально ожили и разлетелись по всему телу, ноги подкашивались, мысли поспешно написав заявление по собственному желанию, покинули мою черепную коробку, отправившись в бессрочный отпуск.

Прижимаясь к высокому мужчине, отчётливо понимала, что он мне не просто нравится,