Дмитрий Красивый - Сычев К. В.

– Как же это? – усмехнулся князь. – Неужели у бусурман бывают правильные порядки?

– Именно так, мой господин, – кивнул головой купец. – Там, к примеру, так же, как и у нас, бывают усобицы. Я не один раз видел, как войска разных князей и царей шли друг на друга, но никто из них не обижал купцов! Все понимают, что купцы приносят доходы не только себе, но и бусурманской казне! Вот поэтому они уважают купцов!

– А разве ты не слышал о татарских разбоях? – весело сказал князь Иван. – Не раз бывали случаи, когда наши смоленские купцы не возвращались домой! И вот совсем недавно наш торговый человек вернулся от бусурман едва живым и начисто ограбленным!

– Значит, на него напали не татарские воины, а злые разбойники, – промолвил купец. – А может, и наши, русские, тати…Царь очень сердится, когда к нему приходят с жалобами купцы! Он сразу же казнит любого разбойника, на кого не укажи! Но нас, слава Господу, эта беда миновала! Мы на сей раз шли через рязанские земли…Сейчас там тишь и благодать: на переяславльском «столе» теперь сидит праведный князь, Олег Иваныч!

– Удивительно слышать такое! – пробормотал князь Иван. – Купцы обычно спокойно ездили через брянскую землю! Я слышал, что когда-то туда нагрянули московские разбойники и пограбили купцов, но князь Дмитрий дал им достойный отпор!

– Сейчас нет покоя на брянской земле! – покачал головой новгородец. – А раньше и сам я охотно проезжал через удел славного князя Дмитрия. Но вот в прошлом году прошли слухи о беспорядках в Брянске и о разбоях на брянских дорогах, и я решил изменить свой путь…

– Но мы слышали, – бросил смоленский князь, – что князь Дмитрий искоренил городскую крамолу, а зачинщиков беспорядков строго осудил…

– Да, он победил городских крамольников, – кивнул головой новгородец, – но многие злодеи ушли в окрестные леса и занялись дорожным разбоем!

– И что им не сидится?! – возмутился Иван Смоленский. – Ведь всем известно, что Дмитрий Брянский – добрый и справедливый! Он не обижает своих людей!

– Хоть он и раздавил своей твердой рукой вечевых мятежников, – ответил новгородский купец, – но, видимо, «корень зла» не удалил…Ходят слухи, батюшка, – купец прищурился, – что вся брянская крамола идет из Литвы! Там в народе только и говорят, что «надо бы передать Брянск в руки Ольгерда»! И брянцы просто восхваляют некого Романа Молодого и прочат его себе в князи! Известно, что князь Дмитрий уже старик! Пусть он еще силен и держит вокруг себя красивых женок, но возраст у него уже не юный! А если этот славный князь умрет, городом овладеют вечевики! Тогда нет сомнения в том, что брянским князем станет тот Роман Молодой!

– Зачем ты так говоришь? – возмутился князь Иван. – Вы же ехали по рязанской дороге! Откуда ты узнал такие печальные вести о брянских смутах?

– Там, по дороге, к нам прибились наши новгородские купцы, которые ездили на Волынь, – ответил новгородец. – Они вот и побывали на брянской дороге! Там на них напали дорожные тати! Слава Господу, что им удалось откупиться половиной своего серебра! Они так ругали нынешние брянские порядки! Мы узнали именно от них о Романе Молодом…Оказывается, этот князь прибыл из Литвы и нынче имеет удел в карачевской земле! А там, видимо, и овладеет Карачевом! Еще говорили, что он – верный христианин и очень добр к черному люду!

– Ты – хороший рассказчик, купец, – задумчиво сказал великий смоленский князь, – но твои новости печальны! Мы тогда не дали Дмитрию нужного наследника и тем самым обрекли его удел на долгую смуту! Значит, надо хорошо подумать и уговорить моего Василия! Пусть он станет наследником Дмитрию Брянскому! А я пошлю своих людей в Брянск по тайным дорогам. Надо известить князя Дмитрия о разбоях на торговых путях. Я думаю, что он ничего об этом не знает! И пора изменить свое отношение к Литве. Ты прав, владыка! Теперь я вижу литовскую угрозу не только лесному Брянску, но и нашему славному Смоленску! Значит, надо подружиться с Москвой и быть осторожными с Литвой! Этот хитрый Ольгерд очень опасен! Вот как распростер свои длинные руки! А поэтому следует прибавить серебра к подаркам для Семена Гордого! И надо еще поговорить с нашими посланниками!

– Да благословит тебя Господь, великий князь Иван! – улыбнулся смоленский епископ. – Я слушаю твои мудрые слова и радуюсь: наконец-то ты вышел на праведный путь!

ГЛАВА 24

БОЖЬЯ КАРА

Гони! Гони! – кричали брянские охотники, ударяя железными пестами в висевшие на груди медные пластины. Звон металла и крики здоровенных бородатых мужиков разносились по всему лесу, медленно приближаясь к стоявшим на поляне князю и его верным дружинникам, которые с нетерпением ждали загоняемых зверей.

Князь Дмитрий совсем недавно перенял этот способ охоты у татар и к нынешней осени 1351 года только два раза испытал его. Оказалось довольно добычливо. В прошлую зиму, когда состоялся первый загон, брянские охотники выгнали на своего князя полдесятка кабанов и крупного лося, которых успешно перебили, а вот совсем недавно, летом, князь и его люди едва справились с загнанными животными.

Князю так понравился «татарский загон», что он, едва дождавшись осени, приказал своим людям вновь провести «добычливую облаву».

Пока загонщики приближались к поляне, князь смотрел перед собой на темные могучие ели и сосны, размышляя. Последние годы его правления были особенно тяжелы. Избалованные «вечевой вольницей» брянцы, несмотря на жестокие меры, предпринятые князем, все еще не смирились. То тут, то там продолжались запрещенные князем сборища черни, где, уцелевшие после подавленного мятежа недовольные горожане обсуждали «городскую жизнь и княжеское правление». Городская темница была переполнена и, порой, заключенные под стражу «злые крамольники» сидели праздно, поскольку у князя не хватало людей для охраны посылаемых на работы преступников. Однажды, когда потребовался ремонт княжеского моста, называемого в народе «Черным», Дмитрий Брянский повелел направить туда «всех татей», чтобы «не ели даром княжеский хлеб». Около трех сотен «татей» были приведены под конвоем к Десне, но во время работ почти полсотни из них, воспользовавшись малочисленностью стражи, сумели переплыть реку и убежать в окрестные леса. Там они объединились в большой разбойничий отряд, который не давал прохода по брянским дорогам ни купцам, ни простым «честным людям». О таком положении дел князь узнал едва ли не самым последним да еще от людей великого смоленского князя Ивана Александровича. Князю Дмитрию было стыдно слышать об этом, и когда он упрекнул бояр на очередном совете за умолчание, те вынуждены были признаться, что «сами хотели переловить разбойников, а пресветлого князя не беспокоить…»