Фельдмаршал Румянцев - Виктор Петелин

Румянцев посмотрел в подзорную трубу в ту сторону, куда показывал князь. Покинутый ретраншемент, сноровисто и добротно сделанный турецкими солдатами, мастерами этого дела, пустынно манил к себе. Потом снова повернулся к Силистрии.

– Опасный город! Как удобно он расположился! Всюду высоты и впадины, всюду лес, где столько неприятельских войск может затаиться, – вслух размышлял Румянцев. – И снизу и сверху лес, ни по высотам, ни по впадинам нельзя послать своих людей без риска оставить их отрезанными.

– Вот прямо перед нами, ваше сиятельство, сильно укрепленный неприятельский редут, – показал Долгоруков в сторону редута, расположенного с южной стороны крепости.

– Да, это ключевая позиция всего укрепленного лагеря турок, – согласно кивнул Румянцев. – Не сломя сей преграды, нельзя к городу и подступиться. К тому же сильны и другие полевые сооружения, весьма удобно расположенные. По-пробуй-ка взойди на высотки эти и сбей турок оттуда. Тяжеленько придется.

– Кажется, ваше сиятельство, уже тяжеленько становится генералу Потемкину. Смотрите, правый его фланг атакует значительный отряд конницы, а левый – отряд пехоты.

Румянцев видел, как от корпуса Потемкина отделились с левого фланга казаки, а справа – кирасиры и гусары и двинулись навстречу туркам.

– Хорошо, что вовремя заметили атаку турок. В открытом бою они у нас еще ни разу не выиграли. Но на всякий случай пошлите, князь, – обратился Румянцев к дежурному генералу, – два кавалерийских полка к Потемкину. Кто их знает, сколько скрывается турок в лесу.

Появление двух кавалерийских полков сразу образумило горячие головы турецких начальников. Атака захлебнулась.

И снова Румянцев повернулся в сторону турецкого редута, откуда изредка раздавалась пушечная и ружейная стрельба.

– Турки называют этот редут Нагорным, ваше сиятельство.

– Да, редут нужно брать, если мы хотим штурмовать Силистрию, – словно про себя сказал Румянцев. – Пока стреляют, примечайте, где стоят их батареи. Туда и направить смельчаков для штурма, а перед этим поразить нашим пушечным огнем. Это хорошо, что они стреляют.

В свите фельдмаршала были и артиллеристы, и квартирмейстеры во главе со своими генералами, которые знали, что вскоре после этого Румянцев потребует от них высказать свои соображения перед составлением общей диспозиции.

– Думаю, что корпус Потемкина и овладеет этим редутом. Надобно ему только хорошенько изучить все подступы к редуту и точно распределить войска по направлениям. Ну, есть еще время подумать о диспозиции. Спешить не будем. Может быть, командующий крепостью сложит оружие без боя? Князь, от имени Ступишина напишите сераскир-паше, на каких условиях он может нам сию крепость сдать. Опишите, что корпусы его разбиты под Гуробалами, разбит также Осман-паша, что город его отрезан теперь ото всех, а войска, хотевшие оказать эту помощь, разбиты и прогнаны. Верховный же визирь озабочен лишь одним – спасти самого себя от позорного разгрома. Мы не хотим причинять городу лютые бедствия, так как знаем, что в нем есть жены и дети турецких воинов. Им мы обещаем безопасность и спокойствие… Ну что, господа, пора и за дело! Представьте свои соображения дежурному генералу князю Юрию Долгорукову. А уж мы потом подумаем над диспозицией и разошлем по корпусам.

Письмо генерал-поручика Ступишина было отправлено 15 июня с капитаном Зимбатовым, хорошо знавшим турецкий язык. В следующую ночь сераскир-паша с тем же капитаном прислал ответное письмо, в котором горделиво отказывался сдать крепость: «Силистрию, по приказу самого нашего Государя, я должен охранить, и потому я, оную на волю Всевышнего предав, покуда жить буду, ни одного из Силистрии камня выдать не намерен…»

А 16 июня сераскир-паша атаковал с многочисленным отрядом передовые пикеты Потемкина и выбил их с занимаемых позиций. Турецкими войсками были заполнены все окрестные сады. И Румянцев послал на помощь Потемкину Рижский и Рязанский кавалерийские полки.

После этой демонстрации силы Румянцеву стало ясно, что прежде всего необходимо взять штурмом Нагорный редут. И вся диспозиция будущего боя была составлена так, что Потемкин и Вейсман со своими корпусами и 1200 гренадер главного корпуса, согласно взаимодействуя между собой, ранним утром 18 июня начинают атаку Нагорного редута. Одновременно с этим отряд барона Игельстрома и часть корпуса генерала Ступишина проходят по береговой дороге, обходят крепость и «делают неприятелю разными демонстрациями заботу, чтоб он на подкрепление или усиление атакованным на горе не мог вспомоществовать». В это же время запорожцы на своих судах должны войти в залив, поставить батареи на берегу Дуная и открыть пушечную пальбу по крепости. А потом искать возможные способы ворваться в укрепления неприятеля. Если поиск на редут окажется удачливым, то продолжать атаку на городовой ретраншемент и действовать по обстоятельствам, вплоть до захвата самого города.

В диспозиции, разосланной 17 июня, Румянцев напоминал, что командиры корпусов, на которые возлагается проведение атаки на редут, сами должны предвидеть все детали и подробности операции и на месте руководить действиями своих отрядов. Ступишину приказал быть готовым на тот случай, если атакующие колонны придут в беспорядок, и сразу же войти на их место «с построенным войском». Предупреждал предводителей колонн, чтобы «наистрожайше подтвердили своих частей артиллерии командирам, чтобы пункты, на которые их действия стремиться будут, жестоким огнем очищаемы были, не упуская из внимания и то, что, когда тех пунктов пехота достигать будет, обращали бы свои орудия поспешно в те места, которые в распространение к поражению неприятеля и ко очищению окажутся нужными или где наиболее неприятель к отпору оного стремиться будет».

Обращал внимание Румянцев и на то, что атака Нагорного редута будет производиться с двух сторон, а посему нужно остерегаться перекрестных выстрелов артиллерии, не приносить вреда самим себе.

С рассветом 18 июня Румянцев выехал к корпусу Потемкина и расположился на высоте, которая господствовала над местностью, где должны были происходить главные события дня. Отсюда Петр Александрович видел город, сады на кряжах гор, Нагорный редут. А за спиной его была дорога на Базарджик, а чуть левее – на Шумлу, где скрывается верховный визирь, которого требует Петербург разбить и склонить силой оружия к миру… Там, на Шумлинской дороге, в тридцати верстах отсюда, только вчера разыгралось сражение. Хорошо, что он послал майора Любимова с отрядом разузнать особенности той дороги. И послал-то с ним всего лишь 160 карабинеров, эскадрон пикинеров и не больше трехсот казаков и арнаутов. А он разгромил неприятельскую партию числом не меньше полутора тысяч под водительством Мегмет-аги.