'Канцелярская крыса' - Константин Сергеевич Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вдруг почувствовал подсказку, похожую на дуновение восхитительно-прохладного ветерка, дующего в раскаленном чреве доменной печи. Мгновением позже это чувство превратилось в чувство полной уверенности. Герти мысленно улыбнулся. Он знал, как поступил бы полковник. Человек, которым он не являлся, но с которым его неведомым образом связала судьба, влекомая безумным «Лихтбрингтом», поступил бы так, как поступал всю жизнь в таких ситуациях.
Повышал бы ставки и шел ва-банк.
- Я не уйду просто так, - Герти кивнул собравшимся угольщикам, - Допустим, мне не вытащить из вас ответов силой или угрозами. Что ж, ладно. Но ведь это не единственный способ. Есть и другие.
Перемена в его настроении заставила Паленого нахмуриться.
- Будешь снова предлагать деньги?
- Не деньги. Кое-что другое.
- Может, векселя? Еще какие-нибудь бумажки, которые истлеют у меня в руках?
- Нет. Кое-что другое, - свободной рукой Герти попытался поправить на плечах безнадежно порванный и перепачканный пиджак, - Вы, я слышал, безразличны к опасности и боли. И у меня была возможность в этом убедиться. Это и в самом деле так. Признаю.
- Наша плоть безразлична к боли. Что же до опасности… Ты все еще не понимаешь нас, сыряк. Смерть для нас освобождение. И если мы живы, то только лишь из-за упрямства.
Герти адресовал ему улыбку, немного неровную из-за все еще дрожащих губ.
- Или же вы просто кичитесь этим, а? Быть может, не так уж сильно вы отличаетесь от сыряка вроде меня по части умения рисковать собственной жизнью?
- Что ты имеешь в виду?
- Мы можем превратить все это в маленькую игру.
- Кему[4]? Что это значит?
- Аэ. Объясняю правила. Ты знаешь, как играют в «рулетку по-русски»?
Паленый осклабился. Так, что из его пасти пролилось малиновое свечение жара.
- Хочешь сыграть со мной?
Герти покачал головой.
- Еще лучше. Я сыграю в нее сам. Здесь шесть патронов, верно? Я буду задавать вопрос и, каждый раз, когда получу ответ, буду спускать курок. Шесть пуль в барабане. Шесть вопросов. Смотри.
Больше всего он боялся, что угольщики бросятся на него и сомнут, стоит ему опустить револьвер. Но этого не произошло. Они смотрели на него, как зачарованные. Но все же, отмыкая барабан, Герти волновался так, что пальцы прыгали, точно у девяностолетнего старика, страдающего Пляской Святого Витта[5], скользили самым отвратительным образом по латунным окружностям гильз.
- Один, два, три, четыре… - вслух считал он, роняя тяжелые цилиндры в подставленную ладонь.
Среди угольщиков раздался ропот. По крайней мере, подумал Герти, ему удалось их удивить. О да, вполне удалось.
- Пять, шесть… Ну как? – Герти позвенел шестью патронами перед угольщиками. Расстояние между ними было достаточным, чтоб он мог понадеяться на то, что некоторые детали, как у хорошего фокусника, останутся не в фокусе их внимания. Например, то, что из шести тусклых цилиндров, катающихся в его ладони, лишь пять были снаряженными патронами. Шестой была пустая стрелянная гильза, - Теперь бросаю их в карман…
Герти демонстративно бросил патроны в карман пиджака и стал перебирать их там пальцами. Если он все правильно рассчитал, этот трюк будет не очень сложен. Требуется лишь на ощупь определить пустую гильзу. Не самая трудная штука, если обладаешь достаточно ловкими и чувствительными пальцами. Пальцы Герти, привыкшие управляться с огромным количеством документов, печатей, штампов и писчих принадлежностей, хоть и не могли соперничать с пальцами опытного пианиста, ловко перебирали в кармане звенящие цилиндры.
«В веселенькую игру вы решили сыграть, мистер Уинтерблоссом», - раздался в голове у Герти незнакомый голос, спокойный и вместе с тем ироничный, - Надеюсь, вы взвесили свои шансы. В такой игре расплачиваться приходится чем-то большим, чем опустевший бумажник…»
Проклятое воображение. Этот голос мог бы принадлежать самому полковнику Уизерсу, подумалось Герти. Он и так знал цену проигрыша. Именно поэтому собирался играть по своим собственным правилам.
Пальцы нащупали пустую гильзу.
- Оп! – Герти достал один из цилиндров и быстро, чтобы никто не успел опомниться, вставил его в гнездо барабана, - Ну как? Как вам такая игра?
- Неплохо задумано, - согласился Паленый, - Как для сыряка, конечно. Значит, хочешь поиграть в вопросы? И готов рискнуть головой?
Вместо ответа Герти позвенел патронами в кармане. Револьвер он держал в опущенной руке, но, против его опасений, ни один из угольщиков не попытался воспользоваться этой ситуацией. Они расселись вокруг, жадно наблюдая за ним. Некоторые как будто даже перестали шипеть от боли. Они ждали зрелища, понял Герти. Ждали, как незваный гость снесет себе половину головы. Не так интересно, как поджарить его на железном троне, но тоже неплохо для скучного пятничного вечера. Едва ли на Пепелище часто можно развлечь себя подобным.
- Начнем, - обожженные губы Паленого скривились в том, что некогда могло служить улыбкой, а теперь походило на отставшую корочку скверно пропеченного лимонного пирога, - Первый вопрос.
Герти поднял руку с револьвером и упер холодный металлический ствол повыше правого уха. Он знал, что в барабане лишь стреляная гильза, но все равно поежился – ощущение взведенного оружия у виска оказалось крайне будоражащим и неприятным.
«Все в порядке, ты выиграл уже тогда, когда заставил их играть по своим правилам».
«Подумай, каким ты будешь дураком, если эта штука у твоего уха сейчас выстрелит».
Герти испытал легкое головокружение. Обе мысли были его собственными, но отчего-то прозвучали они дуэтом, будто их нашептывали два разных голоса.
- Где Изгарь? – спросил Герти и быстро, не давая себе времени опомниться, нажал на спуск.
Курок отрывисто стукнул, издав звук, похожий на разочарованный крик механической птицы.
- Хорошее начало, - одобрил угольщик, - Не знаю.
Герти лишь клацнул зубами.
- Я надеюсь на откровенность, - заметил он.
- Будь уверен, я играю по правилам.
- В самом деле не знаешь?
Паленый сделал приглашающий жест.
- Ты забыл нажать на спуск.
- Это не другой вопрос!
- Один вопрос – один выстрел. И можешь спрашивать его хоть до бесконечности.
Во второй раз получилось легче. Но Герти, чтоб не выдать себе, некоторое время делал вид, что борется с собственным пальцем. И даже вздрогнул самым естественным образом, как только клацнул курок.
- Нет, я в самом деле
