Дневная битва - Питер Бретт

– Ты слишком много беспокоишься, Хасик, – попенял он тому. – Если меня способен убить жалким орудием чин, на что мне надеяться против Алагай Ка?

Он направился к людям, и те, как ожидалось, попадали на колени и неуклюже вжались лицами в грязь – жалкое подражание подобающему приветствию.

– Встаньте, братья, – сказал Джардир и поклонился в ответ. – Работа у нас есть, а времени на церемонии – нет. – Он протянул руку и взял инструмент. – Как это называется?

– Так это, ваш-светлость, коса, – ответил один, уже в годах, но еще крепкий.

Джардир кивнул. Он слышал это слово.

– Покажешь, как ею пользоваться?

– Изволите желать покосить? – спросил тот, обалдев совершенно.

Сосед хлопнул его по спине.

– Делай, как тебе говорят, дурак! – шепнул он.

Фермер кивнул, взял косу и показал, как держать на прямых руках, – его руки оказались крепкими и мускулистыми; он зачеркал лезвием близко к земле, убирал колосья пучок за пучком.

– Хорошая вещь, и удары дельные, – похвалил Джардир. – Ты стал бы отличным воином, если бы выбрал эту стезю.

– Благодарствую, ваш-светлость, – поклонился фермер.

– Но так слишком медленно, – продолжил Джардир, – а времени в обрез. Отойди-ка, будь добр, в сторонку.

Он разделся до пояса, оставил только Корону Каджи и Копье за спиной. Держал косу лезвием позади себя, присел на корточки и призвал магию, которая наполнила его силой и скоростью ста человек.

После бросился вперед и побежал по полю, скашивая колосья. Обутые в сандалии ноги в устойчивом ритме несли его по мягкому распаханному ала, и в считаные секунды он очутился на дальнем краю, откуда начал новый забег. Колосья еще падали, а он уже резал те, что стояли за ними.

Солнце не успело подняться над горизонтом, когда Джардир остановился и оглядел скошенное поле. Инэвера нашла на базаре корзинщика, который прислал целую подводу своих изделий, и лично возглавила уборку пшеницы, таскала полные корзины и командовала женщинами и детьми, будто занималась этим всю жизнь.

Она была прекрасна в утреннем свете – почти скромна в непрозрачных холщовых портках и тугом, бордовом с золотой каймой жилете. Хаффиты и чины взирали на нее с благоговением и все усерднее гнули спины при виде ее трудов.

Джардир посмотрел вдаль, где дама и шарумы работали бок о бок с низшими кастами. Воодушевляющая картина – ростки единства, о котором мечтал Каджи; общее дело, которое позволит человечеству отбросить алагай и выиграть Шарак Ка.

Он помолился, чтобы этого хватило.

– …Полное уничтожение яблоневых рощ мехндингов, – отчитывался Аббан, – и свыше двухсот акров пастбищных земель.

Джардир восседал на Троне черепов, его одежда и кожа, испачканные жирным пеплом, источали смрад. Ожоги уже зажили, но он с тяжелым сердцем внимал секретному утреннему докладу Аббана, с которым тот прибыл после третьей ночи Ущерба.

Его страхи подтвердились на вторую же. Князья алагай опасались встречи с ним на поле боя после крушения первоначальных планов, а потому постановили уморить его народ голодом.

Многочисленные реки и ручьи в плодородных землях стали природным заслоном против огня, а сам он водил своих воинов истреблять огненных демонов и тушить пожары всюду, где те возникали, но даже его силы не безграничны, и опустошение вышло катастрофическое. Джардир потерял счет убыткам, а Аббан оглашал список за списком.

И сейчас взялся за следующий:

– Потери на землях кревахов составили…

Джардиру показалось, что он выскочит из кожи, если еще секунду посидит и послушает. Он резко встал, сошел по ступеням и принялся мерить шагами тронный зал.

– Скажи мне одно, хаффит, – буркнул он. – Насколько все плохо?

Аббан пожал плечами:

– Если убытков больше не будет, твой народ выживет, Избавитель. – Он встретился с Джардиром взглядом. – Но если они продолжатся, месяц за месяцем, до того, как сойдет зимний снег, половина населения Дара Эверама поляжет замертво, и это при условии, что алагай не шевельнут и когтем.

Джардир взялся за голову.

– Впрочем, у тебя есть два преимущества, – продолжил Аббан.

Джардир посмотрел на него:

– Преимущества?

– Сейчас твой народ считает тебя истинным сыном Эверама. Даже чины вышептывают твое имя с благоговением и распространяют истории о том, как ты денно и нощно стараешься их защитить. Работа с ними в полях стала мастерским ходом.

– Я сделал это не для завоевания душ, – заметил Джардир.

– Не имеет значения, зачем ты это сделал, друг мой, – возразил Аббан. – После этого жеста и трупа князя алагай, пронесенного перед Дамаджи, за тобой пойдут и красийцы, и землепашцы.

– Куда?

– Да как же, на Лактон, – улыбнулся Аббан. – Урожай на полях чинов к востоку от Дара Эверама еще созревает.

Приближался рассвет, и принц-консорт ждал в пещере. Тьмы на поверхности еще хватало, чтобы ослепить скот, а мелкие трутни могли охотиться еще часами, но для принца подземников, который привык к кромешной тьме мозгового двора, небо светлело с тревожной скоростью.

Он ждал целенаправленно и до последнего момента намеревался призвать остальных лишь на исходе заключительной ночи Ущерба. Они будут вынуждены материализоваться вне пещеры и слабеть на подходе от света. Консорт окружил пещеру и щель в ее задней части могучими метками, сгустил тянувшуюся из Недр магию и гарантировал, что никто другой ее не Втянет.

Двое из шести мозговиков, которых он привел с собой на поверхность, уже мертвы, и вот умора – самые сильные, однако он счел разумным принять все меры предосторожности перед встречей с таким количеством собратьев и так далеко от сферы влияния королевы.

Избавиться от двух возможных соперников неплохо, но не стоило неудовольствия королевы, столь близкой к кладке. По сравнению с ним, остальные четверо выглядели героями, ибо сражались и истощали силы врага, тогда как его замыслы провалились. Приобретенные ими опыт и престиж вполне позволят занять место погибших соперников.

Когда четверка подоспела, он хорошенько Втянул из выходного отверстия, вобрал столько энергии, сколько смог удержать. Он не стал ее скрывать – пусть видят и боятся. Его хамелеоны сгрудились вокруг, зато перевертыши соперников остались вне пещеры, повинуясь простому запрету.

«Дневная звезда близко, брат», – помыслил один демон.

«Нам следует вернуться ко двору и доложить королеве», – согласился другой.

«Сначала мне», – прошипел консорт.

«Мы отчитались перед тобой», – возразил князь, направленный на север. Он был сильнее и старше. С момента выхода на поверхность его воля значительно возросла. Он хорошо скрывал ауру, но консорт распознал напряжение.