Коллапс (СИ) - Бергер Евгений

Торнадо резко усилился, а крыша тут же начала вибрировать. Откуда-то снизу раздался мощный гул и здание начало рушиться, прямо как во время сноса. Какой фееричный конец! Но мне так хотелось ещё хоть раз увидеть Княжну…

+++

Ханганы моментально вырубились, а мощное облако пыли накрыло улицы Токио. Оторвав от рукава рубашки кусок ткани, Княжна сделала себе маску и побежала к месту разрушения. Там был Ичиро, и возможно ему нужна помощь!

Перепрыгнув через полицейскую машину, девушка врезалась в военных, которые оцепили место обрушения.

— Госпожа, туда нельзя… — попытался произнести один из них, но девушке было плевать. Она силой прорвалась через живую стену и начала принюхиваться… Где же ты?! Где…

Едва заметный знакомый аромат тонкой струйкой тянулся из-под полуразрушенной плиты. Пустив сейшин в руки, Княжна кое-как смогла сдивнуть обломок и увидела окровавленное тело в пыли.

— Ичиро… — выдохнула она и упав на колени, тут же принялась открывать шлем.

— Кхе-кхе-кхе… — прокашлялся он и открыл глаза: — О! Я как раз ждал тебя…

— Тише! Ничего не говори… — трясущимися губами прошептала она: — Я вытащу тебя… Погоди… Мы полетим к папиному источнику! Он вылечит тебя… Ичиро…

— Да уже не надо… Ты пришла и для меня этого более, чем достаточно… — улыбнувшись, произнес он: — С ханганами разобрались?

— Д… Да… Папа, Ноир и Кицуне быстро… их… того… — всхлипнула Княжна и схватила Ичиро за руку: — Ты не можешь вот так уйти! Я только поняла, что очень… Очень…

— Очень?..

— Очень сильно люблю тебя! И ты вот так… Ичиро… — на пыльную броню упало две капли.

— Прибереги свои слезы на потом, милая. И… Честно — я тоже тебя очень люблю… Помнишь… Ты спросила… Про Ларису?

— Помню… Конечно, помню…

— Я даю знак… Как ты и просила… Всем сердцем и… душой… — выдохнул Ичиро и в его глазах, как будто погас огонёк. Княжна долю секунды смотрела на изувеченную броню и этот мертвый взгляд, но затем чувства вырвались из неё. Это был не плачь, а скорее… отчаянный крик, который шёл прямо из души.

— Кхе… Бррр… — из соседней кучи обломков вывалилось изуродованное тело: — Не стоит так убиваться по нему…

— Ах ты тварь… — прорычала Княжна и сжав кулаки, тут же поднялась.

— Во-во! Давай… медленно умирать — крайне неприятное занятие… Так что добей меня и дело с концом. — усмехнулся Тайсе, перевернувшись на спину: — Квазары реально удивительные… Мы почти пережили падение с небоскреба! Повеселились от души.

— Заткнись! — всхлипнув, произнесла Княжна и вновь упала рядом с Ичиро: — Ты столько отнял у людей… Причем просто так, из личной прихоти. И я буду молится, чтобы ты попал в самый жестокий и отвратительный мир. Чтобы ты горел там, как в аду!

— Хех… Мне очень больно… Давай! Я же убил твоего приятеля… — сплюнув кровь, прохрипел Тайсе: — Размозжи мне голову!

— Прошу, замолчи…

— Заткни меня! Иначе я буду давить на больное… — усмехнулся он. Хлопок от выстрела больно ударил по ушам, и верхушка головы Ворона разлетелась в разные стороны.

— Это не одолжение, а скорее необходимость. — к обломкам подошёл Масаши и присел рядом с Княжной: — Боже… Неужели всё?

— Да… — девушка положила голову на помятые доспехи: — Чем он это заслужил?! Почему именно он…

— Потому что Ичиро поставил своих близких выше своей жизни. — с грустью вздохнув, ответил Масаши: — Он пытался предстать перед всеми в облике эгоиста… А погиб, как настоящий герой… Судьба — жестокая ты сука.

Всё вокруг, как будто погрузилось в траурную тишину. Как будто весь мир провожал героя в последний путь…

Эпилог

17 апреля 2024 года

Как-то раз, Судзуки-доно произнес довольно интересную фразу. Кицуне уже не помнила её дословно, но суть была такова, что перед смертью человек открывается с истинной стороны. Ему уже не нужно притворяться, так как он уходит в мир иной, обнажаясь перед последним свидетелем полностью.

Но, похоже смерть обличала ещё и живых.

После нападения на Токио прошло 2 месяца. Через три дня состоялись грандиозные похороны… Все были убиты горем, а Мистер Лу даже не соизволил явиться, сказав, что, в связи с кончиной Милорда у него слишком много дел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

После того дня, Кицуне впала в депрессию. Долгую и мучительную… Она просто валялась на кровати, ела всего один раз в день. Дети пытались её подбодрить, но Найт, как будто не слышала их… Вместо слов это был простой шум. Да и дворецкий совсем скоро запретил им заходить в комнату хозяйки дома. Голди пытался залезть в окно, но был жестоко послан. После того скандала он больше не приходил…

Кицуне всегда изображала из себя сильную и волевую девушку, которая с легкостью справиться с любой трудностью, но в итоге превратилась в настоящую депрессивную тряпку. И что самое страшное — она это прекрасно понимала.

Дворецкий и Рё лишь изредка заходили к ней в спальню, чтобы сменить цветы, постельное бельё и домашний гардероб, а горничные оставляли еду на подносе перед порогом.

Найт даже пыталась пить… Но алкоголь не лез в горло. А после того, как она силком опрокинула полтора литра — захотелось порезать себе вены.

Старший брат, младший брат, названный брат… Куда катится этот мир? И почему всё вокруг потеряло цвет?

Все дни были совершенно одинаковыми… Они слились воедино, а время, как будто и вовсе забросило свои обязанности. Оно же должно лечить! Найт должна была резко встать и вновь возрадоваться жизни!

И что самое мерзкое — Минами и Княжна, те, что питали к Ичиро любовь, уж как-то быстро успокоились. Певичка продолжила работу в «Гендай» и выпустила альбом «Посмертие» в честь Ичиро… Об этом Кицуне сообщила горничная. А Княжна и вовсе охамела! Дворецкий упомянул, что она совсем скоро выходит замуж за какого-то там предпринимателя из Европы… Хотя, на самом деле Найт была даже рада за них. Они нашли в себе силы жить дальше, а бедная Редзю осталась гнить, лелея воспоминания о временах, когда всё было хорошо.

Нужно было заботится о детях, но Найт поступала, как безответственная мать. Нужно было позвонить Голди и извиниться, но Найт поступила, как стерва. Нужно было связаться с Императором Хато и сказать, что скоро Корпус Сверхновых вновь будет состоять из трех представителей, но Найт поступила, как эгоистка.

Её личность, как будто разделилась на две половины. Одна хотела снова жить, и стремиться вперед, потому что знала — Ичиро бы ей такого ни за что не простил. А вторая половина блокировала всё это, говоря о том, что мир тлен.

И сегодня был такой же день, когда Кицуне совершенно ничего не хотела делать. Просто лежала, обняв подушку и бесцельно сверлила взглядом потолок. Единственный плюс — Великая Чернобурка из Ночного Токио перестала рыдать. Первые две недели было совсем тяжело… Из-за обилия слёз опухало всё лицо, а глаза больно резало. Но затем она привыкла.

От типичных мыслей девушку отвлек незнакомый стук в дверь.

— Идите к черту! — прохрипела Найт не своим голосом, и схватив графин, швырнула в стену. На самом деле, ей было любопытно, кто пришёл, но та вторая половина опять принялась за старое.

— Госпожа Кицуне? — пропел тонкий голосок Принцессы Аюми: — Я понимаю, что вам сейчас нелегко, но можно… я немного с вами поговорю?

— Ничего не хочу!!! УБИРАЙСЯ!!! — закричала Кицуне и ударив себя по щеке, резко подскочила: — Извините, Ваше Высочество… У меня шизофрения… Я не хотела вас обзывать…

— Я всё понимаю. Так откроешь?

— Да… Секунду… — выдохнула Найт, и подойдя к двери, щелкнула замком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Принцесса Аюми, как и всегда, выглядела потрясающе. Но больше всего Кицуне удивила её дружелюбная улыбка… Дочка Паука всегда была фальшивой. Она вечно строила козни и хотела выжать из людей все соки. Но сегодня Аюми действительно выглядела очень дружелюбной.

— Приветствую! — девушка тут же подошла к Кицуне и осторожно взяла её за руку: — Найт… Ты хоть ешь?