Восход Акроникса (СИ) - Максим Сорокин

- А я уж понадеялся, что ты начнешь юлить и мы сможем повеселиться, но раз уж ты не стал врать, то отвечу тебе честно. Нетрудно понять, о ком идет речь, когда после первого же вопроса о Богине Шелковых Дюн тебе рассказывают не только о ней, но и о её вечно грустной фрейлине, что якобы когда-то влюбилась в жутковатого странника с севера. Однако тот исчез прямо у всех на глазах и вот уже несколько лет никто не может его найти, ни она, ни её повелительница, ни даже старшие сестры этой самой богини. Ты кстати, под описания загадочного сердцееда подходишь идеально. - он задумался, а потом поцокав языком, скривился. - Вернее подходил, пока твою морду не пересек шрам. А левый глаз не превратился в блеклое, слепое бельмо. Красавец, нечего сказать!

Вик и сам знал, что выглядит не так, как раньше, но до этого момента особо не задумывался над этим. Выживание в Кеплере физической красоты не требовало. Однако теперь он приуныл, поняв, что Беатриса может и испугаться его нового облика.

Неожиданно, прямо перед его носом, появилась красивая, костяная перевязь, с втравленной в неё небольшой пластинкой, призванной закрывать раненый глаз. Ялазар, перегнувшись через верхнее бревно, протягивал ему повязку:

- Надень. Мне от сломанной рукояти меча толку немного, а для тебя эта девчушка явно что-то значит, как и ты для неё. Так что советую не пугать её с ходу своей страшной рожей, а дать время немного привыкнуть.

Он ухмыльнулся и Вик ответив ему тем же, с благодарностью принял перевязь. Она была сделана из подвижных чешуек, точь-в-точь таких же, из которых состоял пояс самого повелителя костей, а закрывающая слепой глаз пластина оказалась как раз в пору, да ещё носила на себе некий витиеватый орнамент, будто бы была призванная украшать, а не скрывать страшное увечье.

- Спасибо Ял. - ещё раз поблагодарил парень

- Да без проблем. - беззаботно ответил тот, возвращаясь к созерцанию утреней красоты.

Внезапно до Вика дошел смысл только что услышанного:

- Ты сказал, меня ищут уже несколько лет!?

- Ага, три года вроде.

Получалось, что пока он находился в Вардеме, время в его мире замирало, ну или шло настолько медленно, что не имело большого значения сколько он отсутствовал. Однако когда Вику приходилось скитаться по Кеплеру, то здесь дни летели словно осенние листья, гонимые ветром. Получается, что он оставил Беату так ничего её не объяснив, а сейчас, по прошествии нескольких лет, вдруг возвращается в надежде, что она будет рада его видеть. Наивность такого предположения показалась смешной даже ему самому. Увидев печаль на лице своего товарища и мгновенно поняв, что причиной тому была упомянутая им особа, вернее долгая разлука с ней, Ялазар решил немного приободрить того:

- Не переживай так. Что-то мне подсказывает, что женщины в этом мире готовы ждать своих мужчин, не кидаясь на шею первому встречному, едва муж выходит за порог. Сколько вы с ней уже вместе?

Вик замялся, не зная как ответить:

- Да мы в общем-то не пара. Я встретил её, когда попал сюда в прошлый раз. Знакомы были едва ли больше суток, когда меня выкинуло обратно в Кеплер.

Повелитель костей несколько секунд удивленно пялился на него, после чего разразился громким хохотом:

- Я уж думал, она твоя жена ну или хотя бы любовница, а ты раскис по девчонке, с которой знаком пару дней? Ну ты даешь! - впрочем он постарался взять себя в руки и скрыть улыбку. - Я так понимаю, дело серьезное, раз так загорелся желанием увидеть её снова. Хотя как мне помнится, даже одухотворенный желанием вновь увидеть эту Беатрису, ты не отказал себе в удовольствии насладиться обществом рыжей милашки Длау.

Он вновь засмеялся, едва не сверзившись с повозки, а Викар отвернувшись от повелителя костей, уставился в другую сторону, наблюдая как они все ближе приближаются к удивительно высокой и сочной полоске молодой зелени, что разделила поля, полные тающего снега, на две части. Это было странно, словно изумрудная черта являлась гранью невидимого барьера, отделявшего уже легко различимый Снежный, с его высокими башнями стен и ступенчатыми пирамидами за ними, от остального мира. Несмотря на то, что вокруг все ещё было довольно прохладно, им пришлось распахнуть плащи, едва они въехали в эту необычную зеленую границу, шириной почти в сотню шагов. Пока весь остальной мир ещё укутался в зимнюю стужу, тут правила балом уже поздняя весна, а среди высоких стеблей мелькали яркие краски витиеватых соцветий и порхали бабочки. Ялазар тоже обратил на это внимание, окончательно уняв смех:

- Ну ладно, извини, я не хотел тебя обидеть, просто сама ситуация довольно забавная.

- Ничего забавного, - огрызнулся Вик, - ты не хуже меня знаешь, что эта рыжая тварь одурманила меня. Она же чертов охотник и в ней я видел именно Беатрису, а не просто женщину, пытавшуюся меня соблазнить.

- Знаю, - подтвердил Ял, однако на этот раз не стал добавлять лишнего, - ну тогда ты хотя бы расскажи про предмет своего воздыхания, как встретились. Да и вообще, что ты тут в прошлый раз делал. Ехать нам ещё долго и пока наш добрый возчий явно поглощён музыкальными этюдами Даниэля, мне было бы интересно узнать побольше о Вардеме.

Чтобы ненароком не упомянуть о браслете на своей руке, Викару пришлось начать с момента, когда он уже вошел в Тишь. Ему было немного не по себе, что он скрывает часть правды, но таковы были нравы Кеплера, однако чем больше он вспоминал, тем быстрее испарялось плохое настроение и уходили темные мысли. Парень рассказал о радушной встрече, о том, что его приняли будто родного, не попросив ничего взамен, о самой деревне и её прекрасных жителях. Впрочем, о доброте и открытости здешних людей повелитель костей узнал ещё вчера, однако все равно продолжал внимательно слушать не перебивая и Викар настолько увлекся этими приятными воспоминаниями, что сам не заметил, как на его лице появилась улыбка. Когда же парень дошел до описания застолья и количества выпитого в тот вечер, Ялазар облегченно выдохнув, произнес:

- Хвала богам. А то я уж думал, мне придется учиться радугой срать, дабы не выделяться среди этих святых аборигенов.

Это ещё больше подняло им настроение. Когда же Викар дошел до места, где он впервые встретил Беату и её госпожу, то у него вдруг перехватило дыхание. От воспоминаний о красоте и том непередаваемом чувстве счастья, что он испытал, робко касаясь бархатной кожи, у него защемило сердце. Тонкий, едва различимый аромат весенних трав, которыми благоухали пурпурно-изумрудные волосы девушки, ворвался в его воспоминания печальным напоминанием о тех непередаваемых мгновениях, что они провели вместе.