Избранное - Кира Алиевна Измайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лэсси покосилась на собственный блокнот, в котором пока не прибавилось ни единой строчки.
– Но эти тоже быстро умчались, – со вкусом продолжал Блесс. Да уж, поговорить он явно любил! – Ясное дело, надо донести жареные факты до редакции, покуда не остыли… Конкурентов опередить, опять же. Срочно в номер, экстренный выпуск!..
– Вы с таким знанием дела говорите, сьер! – не удержалась Лэсси.
– Ну так я когда-то тоже за сенсациями гонялся, – охотно сказал газетчик. – Правда, после того, как послужил военным корреспондентом, эту охоту мне начисто отшибло. Теперь только торгую уже готовеньким.
И он широким жестом обвел разложенные на тележке газеты и журналы.
– О, вот как… Понимаю… Так что все-таки за странную особу вы видели вчера вечером?
– Не даете себя с толку сбить и зубы заговорить? – ухмыльнулся Блесс. – Первое дело в нашей работе… и в вашей, ясное дело. Так вот, говорю: зеваки разошлись, может, с десяток самых упорных осталось. Но и те больше друг с другом языками чесали, кто-то еще выпить пошел, у меня отирались, понятно, – мальчишки мне те самые экстренные выпуски притащили. Сразу и распродал. Этой вот особе последний номер достался.
Дайсон чуял, что Лэсси теряет терпение. Сам он уже его потерял, но, поскольку давно научился держать себя в руках, подавлял желание аккуратно взять Блесса за лодыжку и подержать так, чтобы начал говорить по делу.
– Торговалась еще! Мол, обычно газета вдвое дешевле стоит… Ну, так это ж с пылу с жару! Не хочешь переплачивать – подожди вечерней или из урны чужую возьми… Заплатила все же…
– То есть это была женщина? – не выдержала все-таки Лэсси.
– А я разве сразу не сказал? – делано удивился Блесс. – Дамочка, да. Постарше вас, сье, насколько я могу судить, но выглядит ничего себе, аппетитно. В смысле, морщин на лице не видно – у полненьких всегда так.
– И почему же вы сочли ее подозрительной? Только потому, что она торговалась?
– Нет, сье, это-то дело обычное. На иной даме наряд стоит втрое дороже моей тележки, но она ведь душу вынет, пока я ей не скину немного из-за того, что у журнала страничка загнулась! Просто, видите ли, она была одна.
– Разве в наше время женщина не может появляться без сопровождения? – Дайсону показалось, будто Лэсси взъерошилась.
– Может, конечно, кто ж вам запретит? Только вы поймите: одно дело хозяйки, которые за покупками ходят, или конторские девицы – на службу бегут, только каблучками цок-цок-цок по мостовой, вы, опять же… Или деловые дамы – слышал, хватает таких, ну да они в нашем районе не появляются. Хозяйки всяких там… цирюлен и прочих салонов, богачки, словом, – их я только в журналах видел. Ну да они с охраной передвигаются, хотя вроде и сами по себе. У нас есть такая, кондитерскую лавку держит и алкоголем из-под прилавка торгует – слова в простоте не скажет. Ну а эта… ни то, ни сё, – выдал наконец Блесс.
– Как это понимать?
– Если б знал, объяснил бы, сье. Я, знаете, привык замечать всякое: вот девица пошла, сразу видно, она тут чужая, одета вроде обычно, но видно, что дорого. Значит, из богатой семьи, решила покуролесить подальше от этого их высшего света, в компании попроще. Или старушка – с виду скромная, но как прислушаешься, что она заказывает, сразу ясно – у нее денег куры не клюют.
– Может, она экономка в состоятельной семье.
– Такие экономки сами за покупками не ходят, а если ходят, то столько тратить не могут, – ухмыльнулся Блесс. – А вот старушки с деньгами им счет знают, потому расходовать предпочитают сами. Опять же, нужно посплетничать, как без этого? Ну да я опять отвлекся…
– Да-да, вы все никак не объясните, почему эта женщина показалась вам подозрительной! Ну, если не считать того, что она была без сопровождения, что бы это ни значило.
– Вот сам удивляюсь – не могу понять, сье! Сплетниц, которые на другой конец города поедут с тремя пересадками на трамваях-автобусах, чтобы только взглянуть на место преступления, знаю. Было тут несколько таких, их весь город знает. Но таких издали видать, они оцепление прорвать могут, чтобы покойника потрогать или хотя бы место, где он лежал. Будут потом соседям рассказывать… Ну… – Газетчик развел руками. – Не могу объяснить. Вид у них очень своеобразный, сье. Если сами не видели, то…
– Думаю, я понимаю, о каком типаже вы говорите, – кивнула Лэсси. – Чем же та особа от них отличалась?
Блесс почесал в затылке.
– Она мне показалась напуганной. Но в то же время очень… ну… возбужденной. Будто собака, которая на след напала.
Дайсон вздрогнул. Только частного сыскаря, как предполагала Лэсси, им еще и не хватало для полного счастья!
– Она там кружила, кружила у этого проулка, – добавил газетчик. – Подойти близко не могла, кругом люди, с работы как раз многие пошли. А потом я свернул свою лавочку да уехал – ужинать пора было. Так что не знаю, что она там делала и делала ли.
Лэсси подержалась за голову. Дайсон подобрался ближе и сунул нос ей под локоть, чтобы ободрить. Девушка потрепала его по загривку и с упорством норной собаки, преследующей лису в норе, спросила:
– Сьер Блесс, как выглядела эта особа?
– Гм… Дайте, я вам нарисую, – неожиданно сказал он.
– На… нарисуете?..
– Ну да. Я, когда военкором был, наловчился шаржи рисовать. Очень похожие, все говорили. Мне за это частенько влетало от начальства. – Блесс снова улыбнулся в усы и протянул руку за блокнотом.
– Конечно, я буду вам очень признательна… Только вы все-таки ее опишите, потому что рисунок – это одно, а разного рода приметы – другое. Опять же, рост по рисунку не определишь.
– Так… Росточка она небольшого. Вам по плечо будет, если без шляпки. – Говоря это, Блесс быстро черкал в блокноте огрызком карандаша, который вынул откуда-то чуть не из-за уха. – Не толстая, но есть за что подержаться, уж простите… Только рыхловата. Бывают,
