Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира - Ерофей Трофимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До нужной лавки они добрались минут через сорок. Но когда Елисей толкнул дверь, она оказалась заперта. Удивленно посмотрев на напарника, парень вопросительно выгнул бровь, на что тот недоуменно пожал плечами.
– Не было еще такого. Им бояться некого, – проворчал Ефим, пробуя открыть дверь.
– Второй вход есть? – сойдя с крыльца, тихо спросил парень.
– Сюда, – кивнув, скомандовал Ефим, направляясь к соседней подворотне.
Пройдя дворами, они свернули в какой-то тупичок, и бывший егерь, резко остановившись, еле слышно прошептал:
– И тут дверь закрыта. Вон засов.
– А раньше так бывало? – подумав, уточнил Елисей.
– Никогда. Эта лавка только на ночь закрывалась. Да и то не всегда. А ежели управляющего не было, так за него кто другой сидел. Говорю же, бандитское гнездо.
– Ладно, погляди вокруг пока, чтобы никого постороннего не было, – скомандовал Елисей, запуская руку в сумку.
Достав из нее кусок сталистой проволоки, он бесшумно поднялся на крыльцо и, присев на корточки, осмотрел здоровенный висячий замок, которым и был заперт засов. Иронично хмыкнув, парень сунул конец проволоки в скважину, и спустя минуту железное чудовище, щелкнув, открылось.
Аккуратно, чтобы не нашуметь, Елисей снял замок, убрал в сторону засов и, жестом подозвав к себе напарника, начал по сантиметру открывать дверь, одновременно поднимая ее, чтобы не заскрипела. Глядя на его действия, Ефим только удивленно головой качал. Пробравшись в узкий короткий коридор, они старательно прикрыли за собой дверь, и Ефим, быстро ощупав створку, бесшумно задвинул широкую щеколду.
Держась под стеной, они выбрались в длинный поперечный коридор, и Елисей пальцем указал напарнику в сторону самой лавки. Кивнув, Ефим ловко двинулся в указанную сторону, а парень плавно скользнул вперед. В дальней комнате, которой заканчивался коридор, слышался какой-то тихий бубнеж. О чем говорили, было не слышно, но голосов явно было больше двух. Еле слышный шорох заставил Елисея стремительно обернуться. Подходивший к нему Ефим замер, показывая пустые ладони.
Чуть кивнув, Елисей жестом подозвал его поближе и, кивнув туда, откуда тот пришел, изобразил на физиономии вопрос. В ответ бывший егерь только отрицательно качнул головой. В торговом зале было пусто, а значит, за тылы можно особо не беспокоиться. Одобрительно кивнув, Елисей снова двинулся вперед. Они добрались до нужной двери, и пока Ефим осматривал все оставшиеся за спиной помещения, парень присел у замочной скважины.
– …говорю тебе, дикий он какой-то, – услышал он. – Девку ищет. Трех сторожей пришиб и не почесался.
– Сиди молча, – послышался жесткий ответ. – Нам только ночи дождаться, а после уйдем, и ищи ветра в поле. На окраину двинем.
– А чего туда-то? Да еще с товаром. Опасно. Приметят, каторгой не обойдется.
– Не приметят. Оттуда до османов ближе. Да и местные там с турками часто дела ведут. Им товар скинем, и за кордон уйдем. Пущай ищут.
– А как мы там жить-то станем? Мы речи их не разумеем, – не унимался все тот же нытик.
– Я разумею. Этого хватит. А тебе только меня и надо слушать.
– Что-то я не пойму, Хват. Ты предлагаешь весь хабар себе забрать? А иваны прознают? – вступил в разговор третий голос.
– То не твоего ума дело, – зло огрызнулся хриплый, словно простуженный, голос. – Есть у меня мысля, как без следов уйти. Долго думал, как все обставить, а тут и случай подвернулся. Так что главное нам из города тихо уйти. Чтоб никто не приметил. А дальше меня слушайте и делайте, что скажу. Тогда и дело сладится.
– Врет он, – заявил Елисей, распахивая дверь и входя в комнату. – Из города уйдете, хабар скинете, и кончит он вас, чтобы себе всю добычу забрать.
– Ты как тут, бес! – испуганно ахнул вертлявый, жилистый мужик, едва не свалившись с табурета от испуга.
– На огонек заглянул, – хищно усмехнулся Елисей и, стремительно метнувшись к сидевшему в проеме между двух окон седому мужику, со всей дури врезал ему ребром ладони в висок.
Не останавливаясь, он оттолкнулся ногой от стены и, изворачиваясь в прыжке, кувырком метнулся ко второму, широкоплечему, бритому под нуль здоровяку. Выходя из кувырка, Елисей с ходу всадил ему кулак в горло и тут же пробил левой в челюсть, сбивая со стула. Третий удар был нанесен ногой в голову. Испуганный, только и успел, что вскочить, чтобы тут же улечься на пол, отправившись в нирвану от резкого хука в челюсть.
– Вяжи их, – скомандовал Елисей, доставая из сумки веревку.
Ефим, с интересом наблюдавший за этим акробатическим этюдом, выхватил из кармана моток крепкой веревки и, ловко перевернув испуганного на живот, принялся связывать ему руки. Елисей по привычке связывал пленным не только руки, но и ноги. Согнув их в коленях, он накидывал на щиколотки петлю и притягивал конечности к стянутым кистям.
– Зачем это? – с интересом уточнил Ефим, разгибаясь.
– Так не перекатится, ежели бежать надумает, – зло усмехнулся Елисей. – Обыщи тут все. Особо оружие собирай, – скомандовал он, приседая над седым.
Тщательный обыск выдал парню немного денег, узкий нож и кованый гвоздь, вбитый в кусок круглой деревяшки, которую седой носил на поясе за спиной.
– Каторжная штука, – понятливо хмыкнул парень, зажимая деревяшку в ладони. – И со стороны не видать, и убить запросто можно, ежели знаешь, куда бить.
– Непростой ты казак, княже, – задумчиво хмыкнул Ефим, с интересом разглядывая парня.
– Пластун я, друже. Сам пластун и пластунов на Кавказе учу, – вздохнул Елисей и, оглядевшись, добавил: – Этим двоим рты заткнуть, а с этим сударем я побеседую по душам, – указал он на седого.
– Этот не скажет ничего, – отмахнулся Ефим. – Каторжный. Битый. Юлить станет, выть, плакать, а нужного не скажет.
– Ну, это смотря как спрашивать, – усмехнулся Елисей так, что бывший егерь невольно вздрогнул.
* * *
Наталью Тарханову нашли в потайном подвале. Точнее, в подвале соседнего здания, куда из лавки был прорыт потайной лаз, вход в который был замаскирован под стеллаж со всякой всячиной. Елисей отдал должное хитроумности криминальных ловкачей, умудрившихся сделать все так, что, не зная, и не подумаешь, что за полками имеется дверь. Ее и открыть-то было не так просто.
Нужно было встать на определенную доску и потянуть на себя гвоздь, торчавший из стены. Но прежде чем войти, требовалось еще обезвредить самострел. Елисей, помня, что подобные хитрости в этом времени пользовались большой популярностью, пустил первым
