Жизненное пространство. Радиоактивный ветер. Паутина вероятности - Алексей Колентьев

– Мне знакома эта вещица.

– Знаю. Ты один раз уже вынес Ключ и спас его от гибели. Теперь же тебе предстоит выбор: отдать его снова тем, кто хочет вернуть Камню его душу, или попытаться сделать это самостоятельно. К чему ты готов?

Новость была ошеломительно предсказуема: с самого начала, как только я взял этот проклятый футляр в руки, я понял, что просто так от него не избавлюсь. Бездумно идти на верную смерть – это одно, но тащить за собой тех, кто мне доверился… Нет, это совсем другой разговор.

– Я отнесу это туда, куда и в прошлый раз, риск не оправдан. Не думаю, что смогу сделать то, к чему меня подталкивают обстоятельства.

Кровохлёбы все как один повернулись в мою сторону, но эмоции, излучаемые ими, не походили на нечто отрицательное, скорее, они были удивлены. Справившись с волнением, Видящий Путь снова заговорил:

– Пусть будет так. Отнеси Ключ на Кордон, к старому торговцу, и слово в слово повтори то, что ты сказал в кругу братьев, это важно. Теперь иди, и пусть твоя охота будет всегда удачна, а враги повержены и мертвы. Прощай, брат Изменяющих.

Вождь исчез в коконе света, словно его и не было вовсе. А десять телохранителей молча ушли в стелс-режим и разошлись с поляны в разные стороны. Остались на ней только мы с побратимом. Футляр с Ключом буквально жег мне руки, разговор с Видящим Путь оставил в моей душе неправильное, гнетущее ощущение потери. Так бывает, когда нечто существенное и важное произошло, но осталось непонятым. Казалось, что Охотник знает нечто такое, что каким-то образом ускользнуло от меня.

– Брат, что я сделал неправильно, почему я чувствую, что потерял нечто важное?

– Я ОТВЕЧУ, НО ПРЕЖДЕ ТЫ ОТВЕТЬ МНЕ, СОГЛАСЕН? – Охотник переместился в центр поляны и пристально смотрел мне в глаза. Мыслеощущения, посылаемые мне вместе со словами, были неоднозначны: сожаление, тоска, любовь.

– Спрашивай.

– ЕСЛИ У ТЕБЯ ЕСТЬ ВЫБОР: СОХРАНИТЬ СЕМЬЮ ИЛИ ПОТЕРЯТЬ ДРУЗЕЙ, – ЧТО ТЫ ВЫБЕРЕШЬ?

– Я отдам свою жизнь за вас. Семья и друзья мне дороже всего остального. Жизнь не важна, если теряешь близких или товарищей. Если есть выбор – лучше умереть самому.

Глаза побратима странно заблестели, он испустил тихий вздох но голос его не дрожал.

– ЧЕСТНЫЙ ОТВЕТ, БРАТ. Я БУДУ ПОМНИТЬ ЕГО. ПРОСТИ, МНЕ СТЫДНО, ЧТО УСОМНИЛСЯ В ТЕБЕ. ОТВЕЧУ, КАК И ОБЕЩАЛ: СТАРЕЙШИЙ ЧИТАЛ НАМ ИЗ КНИГИ «ГРЯДУЩЕГО ПУТИ», В НЕЙ СКАЗАНО: «ИЗМЕНЯЮЩИЙ СПАСЕТ КАМЕНЬ, НО САМ СПАСЕНИЯ НЕ ОБРЕТЕТ. ВСЯ ЕГО СЕМЬЯ ПАДЕТ ПОД УДАРАМИ ВРАГА, А ОБРЕТЕННЫЙ БРАТ БУДЕТ СРАЖЕН В БИТВЕ ЗА СВОБОДУ КАМНЯ, ЕМУ НЕ БУДЕТ ПОКОЯ В МИРЕ СЕРЫХ ОБЛАКОВ И ДОЖДЯ…»

– Ничего не понял.

– ВСЕ ПРОСТО: ОДИН ИЗ НАС ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ В БИТВЕ ЗА КАМЕНЬ. ТЫ ОЩУТИЛ ЛИБО СВОЮ, ЛИБО МОЮ СМЕРТЬ. ПОТЕРЮ ЧАСТИ СЕБЯ.

– Иными словами, ты не знаешь, кто из нас умрет?

– ЭТОГО НЕ ЗНАЕТ НИКТО. ТАНЕЦ ЛИНИЙ ВЕРОЯТНОСТИ НЕПРЕДСКАЗУЕМ: ЛИБО ТЫ, ЛИБО Я. ТРЕТЬЕГО ПУТИ НЕТ.

– Я не хочу твоей смерти. Мы – братья. Будем биться и… – Охотник предостерегающе поднял руку, заставив меня замолчать.

– ТРЕТЬЕГО ПУТИ НЕТ. МЫ НЕ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬ ЭТОТ УЗОР. ВЕРОЯТНОСТЬ ТРЕБУЕТ ЖЕРТВЫ, И ВСЕ ИМЕЕТ СВОЮ ЦЕНУ. ТЕПЕРЬ ЖЕ ПРОЩАЙ, СКОРО МЫ УВИДИМСЯ СНОВА, БРАТ, СТУПАЮЩИЙ В ПАУТИНЕ.

Ничего больше не слушая, Охотник развернулся и, уйдя в стелс, исчез в зарослях кустарника, которые бесшумно сомкнулись за ним. Снова наступила тишина. То, что сказал Охотник, было сложно принять. Но теперь, когда я сам видел, что такое Вероятность, и уже интуитивно начинал понимать законы ткани Мироздания, становилось очевидным, что некоторые вещи просто должны случиться и ничего уже изменить не получится. Смерть одного из нас на фоне более сложного плетения, когда решается большее, нежели судьба конкретного существа, – это лишь строительный материал, кирпичик в стене или нить в общем узоре…

Выйдя из лесополосы и сориентировавшись по направлению, я взял прежний темп, надеясь до темноты добраться до Поповича и отдать ему злосчастный футляр. Исполнять чужую волю и вести людей, доверяющих мне, на смерть из-за туманных пророчеств я не собирался. В прошлом мне не раз приходилось рисковать самому и вести за собой других. Но в боевой обстановке все несколько иначе, и между отдачей приказа и его исполнением – очень большая дистанция. Для того чтобы люди поверили тебе, нужно вдохнуть в них веру в то, что они останутся живы и вернутся домой. Если у меня такой веры не было, я отказывался идти и запрещал своим выполнять такие приказы. Пару раз доходило до дисциплинарной комиссии, но куда можно послать дальше передовой того, кто передовой не боится?.. Однако случалось, что риск был велик, но идти все равно требовалось, иначе потери грозили быть такими, что наши несколько жизней оказались бы просто мизером на их фоне. И вот в такие моменты я собирал бойцов и говорил с ними прямо, без лукавства, объясняя, почему и зачем мы идем в пекло и что нас там ожидает. Я верю: солдат живет в долг. Его кормят, поят и обучают для того, чтобы в нужный момент он встал у той черты, за которой врага ждет только гибель. Во исполнение поставленной задачи солдат может отдать свою жизнь, поскольку его предназначение – спасать жизни тех, кто себя защитить не может. И боги войны были справедливы ко мне и моим ребятам, видимо, они полагали, что следует быть на стороне тех, кто верно понимает смысл ремесла воина, а может быть, нам просто везло.

Сейчас же не было очевидным то, ради чего следует идти на смерть и тем более вести за собой других. Становиться разменной пешкой в чужой игре с непонятными правилами, да еще и рисковать за нечто непонятное не имеет смысла. Поповичу и его полумертвым соратникам предстояло убедить меня настолько, чтобы их туманные призывы обрели реальный смысл и конкретику. Теперь мне самому придется провести черту, по одну сторону которой будут те, кого нужно защитить, а по другую враг, которого предстоит уничтожить.

Снова пришел вызов на общей частоте, неизвестный настойчиво звал меня. Сканер не показывал, где конкретно сидит вызывающий, но находился источник, судя по направлению, где-то в районе Янтаря. Вдали показалась насыпь со взорванным мостом. Изменения все же были: дорога кое-как расчищена, фрагменты металлоконструкций и груды бетонных осколков растасканы по обочинам дороги и свалены по оврагам. По крайней мере, теперь можно пройти, не опасаясь хватануть обильную дозу радиоизлучения на насыпи. Пройдя через руины, я свернул вправо и остановился возле входа на склад, крыша которого послужила мне таким хорошим наблюдательным пунктом в первые несколько недель пребывания в Зоне. После этого вынул ПДА и ответил на вызов анонима.