Венец на двоих (СИ) - Лариса Куролесова

— Он появился в столице еще до войны? — Дорнан почувствовал, как беспокойно запульсировала жилка в виске.

— Ну да, — Астор пожал плечами. — И Ильтера, кажется, нашла его сама — в одном из посланий он чуть не разрывался от гордости, рассказывая, как наша умная племянница его «раскусила». Впрочем, в последнее время мы стали беспечны и уже не прятались так тщательно, как раньше. А Тайрис, кроме прочего, всегда любил подразнить окружающих. Ну кого, скажите на милость, может в конце концов обмануть прозвище Изгнанник?

— Изгнанник? Эчиелле? — Дорнан судорожно сглотнул. — Это Тайрис Морн?

— Вижу, вы все же с ним знакомы, — чародей приподнял бровь.

— Не совсем, но, кажется, мы встречались…

В голове у Дорнана мигом завихрился целый рой мыслей. После той памятной ночки, когда они в сопровождении гвардейцев пытались найти Эчиелле, Ильтере удалось убедить его в том, что им пришлось столкнуться с двумя магами, один из которых, как ни странно, прикрыл короля. Ан’Койру неприятно было это признавать (тем более что вечерок увенчался крайне неприятным для него падением), однако он вынужден был согласиться с женой, что вывороченные булыжники мостовой и летевшая в него земля не раз и не два спасли его от струй пламени. Один чародей вряд ли мог оказаться настолько непоследователен, чтобы одной рукой пытаться сжечь Дорнана, а другой — выводить его из‑под удара.

Поскольку тот их разговор начался с упоминания имени Маралина Истана, ан’Койр предполагал, что и в дальнейшем речь идет о нем. Но, если припомнить все подробности, Ильтера ни разу не назвала таинственного мага. Можно ли счесть тот метод спасения короля «грубоватым»? Если да, то это было бы как раз в стиле невоздержанного Тайриса Морна, который к тому же любит «подразнить» окружающих. У Дорнана перехватило дыхание. Астор говорил, что Ильтера в последнее время часто общалась с Тайрисом. Но ан’Койр был готов поклясться, что это не могло происходить средь бела дня во дворце, где чаще всего находилась его жена. Когда она ухитрялась встречаться с Эчиелле? Неужели… ночами, когда, как полагал ее муж, неверная королева отправлялась к любовнику?

Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы восстановить спокойствие, Дорнан сжал руками собственный пояс, чтобы не вцепиться в рукоять меча или в собственную шевелюру. Разумеется, Ильтера не могла сказать мужу, что в столице находится один из ее дядьев, давным — давно изгнанный из Эрнодара Тайрис Морн! Разве можно обвинить ее в том, что она не доверяла Дорнану? Он и сам не был уверен, как бы поступил, если бы узнал, что Эчиелле — один из братьев мятежника Орвина Морна. Наверное, попытался бы арестовать его или снова выгнать, но уж точно не пригласил бы остаться! Ничего удивительного, если Ильтера сочла, что эта информация не должна попасть к мужу!

И существует ли вообще этот любовник, которого Дорнан себе вообразил?.. С тех пор, как он переехал в другую спальню, Ильтера ни разу никуда не отлучилась — он был в этом совершенно уверен! Ан’Койр почувствовал, как лицо запылало, словно его обдало горячей волной. Он даже не счел нужным объясниться с женой и каждый раз обрывал ее, когда она пыталась что‑то ему сказать! А если она действительно беспокоится о нем, то он просто ревнивый дурак! Дорнан испытал острое желание отвесить самому себе хорошенькую оплеуху. Если бы рядом была Коранна Морн, он, вероятно, попросил бы ее оказать ему такую услугу…

Скомкав прощание с Астором (впрочем, тот, похоже, ничего и не заметил, молча кивнув и застыв в той же позе, глядя в ту же единственную точку), король снова зашагал к крепости. Что ему сейчас нужно — так это написать жене! Отправить ей послание о том, что он жив и здоров, а захватчики бегут прочь из Эрнодара. И никаких «приветствую ваше величество» и «ваш покорный супруг» там точно не будет! Зато он передаст привет от Астора Тайрису Морну. После этого Ильтера наверняка расскажет ему о своем «грубом» родственнике. Пусть только попробует не рассказать!

Дорнан так задумался и спешил, что не заметил Карадейл Джинес, пока буквально не наткнулся на нее, хотя она и успела в последний момент отскочить с дороги. Ан’Койр неловко подхватил ее под руку, удерживая от падения, и пробормотал извинения.

— Ваше величество, вы не видели деда… то есть лорда Эталинфа? — глаза девушки обрамляли красные круги, как будто она плакала, но голос звучал почти сурово.

— Он с леди Коранной. Прощается с ней.

— Леди Морн?.. Она?.. — Карадейл судорожно сглотнула и подняла руку к горлу, как будто не была уверена, что может сдержать крик или стон.

— Тяжело ранена и умирает, — Дорнан посторонился, пропуская солдата, ведущего в поводу гнедого мерина, нервно раздувающего ноздри. — К сожалению, лекари и чародеи говорят, что уже ничего нельзя сделать.

— Значит, и леди Коранна тоже… — плечи девушки поникли.

— Кто еще?

— Лайн, — тихо сказала Карадейл. — Только что. Сказал, что ему все‑таки удалось убежать, потому что меч лучше веревки, и улыбнулся… Он так и лежит там… с улыбкой…

Дорнан молча отвел взгляд. Как и в случае с лордом Эталинфом и Астором Морном, соболезнования здесь были неуместны. Несмотря на то, что Карадейл Джинес частенько ругалась с равианским чародеем, ни для кого не было тайной, что их связывает нечто большее, чем просто дружба. Все в их отношениях кричало, что задумчивый Вейрес вот — вот поведет грозную воительницу к храмовникам, чтобы их поженили, Карадейл придется умерить характер и сердитый язычок, а Дом Джинес заполучит еще одного надежного родственника, даром что когда‑то его могли считать простым перебежчиком из Равианы.

Король испытывал неловкость еще и потому, что знал: ему будет не хватать неловкого мага, как и язвительной леди Коранны. На войне всегда бывают потери, но Астор прав: невозможно объяснить это женщине, которой предстоит похоронить любимого мужчину! Дорнан не знал, что бы почувствовал сам, если бы вдруг потерял Ильтеру. К счастью, сейчас она была далеко от ужасов войны и в безопасности. Это казалось настоящим чудом, но они оба выстояли! Кажется, Отец — Небо и три богини подарили ему еще один шанс…

Вдруг что‑то почти неуловимо изменилось, и Дорнан почувствовал себя так, словно собственный конь неожиданно лягнул его в живот, выбив из легких весь воздух. Ощущение комка эмоций, обозначавшее Ильтеру, взорвалось ослепительно острой вспышкой боли, от которой у короля помутилось в глазах, и резко пропало. Нет, это невозможно! Он на мгновение растерялся, но тут же мысленно отчаянно потянулся в заветный уголок своего сознания, но там ничего не было, словно Дорнан пытался поймать пальцами ветер! Тера исчезла!