Осколки вечности - Александра Верёвкина

— Не ушибся? — взволнованно вскрикнула я, непостижимым образом очутившись сверху.

— Есть немного, — сосредоточенно растягивая гласные, пожаловался парень и слегка поелозил на небольшом пятачке устланного дорожкой пола. Наконец, с удобством устроив голову у ступеней, он подтянул меня ближе, чуть наклонил, благостно разрешая упереться ладонями себе в грудь, и страдальческим шепотом закончил. — Вот здесь болит, — нагло ткнул Джей указательным пальцем в свои губы, — и здесь, — демонстративно выпятил грудь, словно намекая на необходимость принятия срочных мер.

Только тут до меня дошло, что никакого падения не было, и та предательская ухмылочка возникла на его лице отнюдь неспроста. Неужели прямо на лестнице? Боже!

— Ты сумасшедший, — с упоением припечатала я, отбрасывая в сторону заскорузлые предрассудки, и потянулась к выжидательно приоткрытому рту, раздраженно заправив за ухо мешающие волосы.

— Не без твоего участия стал таким, — напоследок съязвил вампир, подхватывая дикую забаву по тактильным состязаниям. Я прилагала максимум усилий к тому, чтобы запустить ладони под свитер и пуститься в захватывающее путешествие по дебрям напряженных мышц и чувственных участков атласной кожи, поэтому порой слишком часто сбивалась с выдержанного ритма безумного по силе страсти поцелуя и без разбору чмокала то подбородок, то скулы, то кончик размеренно сопящего носа, а то и мочку уха.

У мужчины процесс утоления тоски, как он выразился, проходил более оживленно. С ворчанием забравшись ко мне под маечку, Майнер попытался добраться до груди, нечаянно оцарапал браслетом часов кожу и, теряя незавидные остатки терпения, попросту разорвал недавно купленную вещицу.

— Ненавижу серый цвет, — не нашел сей образчик сдержанности лучшего объяснения азам пещерного воспитания, отбрасывая за голову негодную тряпку и приступая к изощренным пыткам. Его ласки, пожалуй, трудно описать скудным запасом слов. Поглаживания, пощипывания, легкие кружения, чувственные сжатия и мимолетные прикосновения, преисполненные нежностью, любовью, горячностью и чудодейственной страстью, сжигали меня изнутри, испепеляя снаружи. Наверное, я стонала или же одурело вопила во всю глотку, а быть может самозабвенно мычала под нос одну из тех мелодий, что играла в нашу первую ночь и навсегда отложилась в памяти. Хотя вряд ли издаваемые мной звуки имели принципиальную важность. Невыносимо хотелось и дальше любоваться его темнеющими глазами, жадно поедающими мою беззастенчивую полуобнаженность, и ладонями, в которых я утопала без шанса быть спасенной.

Не знаю, сколько это продолжалось, в какой-то момент я просто почувствовала спиной стену и поняла, что стою на ногах, точнее висну, цепляясь за любовно предоставленные плечи, ловлю ртом воздух и веду скрупулезный подсчет миллиону поцелуев, что ложатся на мою шею, ключицу, грудь и живот. Всякий раз, когда его губы спускаются ниже, меня тянет воспарить в небо, однако желание дождаться еще более пикантного продолжения неумолимо возвращает обратно на бренную землю.

— Астрид, птенчик мой, — зашелестел над ухом надтреснутый голос, — я хочу тебя. Безумно хочу, но… — в последней реплике мне вдруг послышался отказ или нечто вроде того, — но обязан спросить. Если ты намерена повременить, я пойму, честно. Только скажи, когда мне остановится, потому что я уже теряю голову.

— Повременить? — с трудом озвучила я затейливое слово, неохотно припоминая причины возникновения странной просьбы. Ах, да, наша ссора, испорченные отношения и все такое. Боже, как он умудряется думать в такие минуты? — Джей, прекращай, пожалуйста. Мы ничего не начинаем сначала, и точка. Останавливать тебя я не собираюсь.

Я говорила какими-то обрывками вертящихся в затуманенном сознании предложений, поэтому предпочла замолкнуть и приступить к действию. В мгновение ока мне удалось сорвать с вампира пуловер и футболку вместе взятые, дабы приступить к самой ответственной части: неподатливая пряжка ремня, будь она неладна. Однако и с ней расправа вышла на удивление кроткой, как и с пуговицей на брюках, а затем и с молнией. Ткань бесславно свалилась на пол, присоединяясь к менее удачливой соседке, бывшей когда-то верхом довольно приятной пижамы, следом в соседи набились и мои бриджи, стянутые с колен с особым изяществом. Майнер, споро скидывая с ног обувь, перешагнул через портки, небрежным жестом отпихнул скопившуюся горку одежды в угол и плавно опустился рядом со мной на корточки. Его руки легли на усеянную многочисленными мурашками кожу бедер и медленно заскользили вверх-вниз, будто нарочно подталкивая меня теснее вжаться в шершавую поверхность стены.

— Мерзавец, — внезапно прорезал сплетенную из предвкушений небывалого удовольствия атмосферу желчный возглас, появление которого крылось в небольшой прямоугольной отметине от резцов той странной металлической пластины, что 'подарил' мне Охотник. — А я кретин! Ничтожество! Недоумок! Так ни разу и не спросил о твоем самочувствии, чурбан безмозглый!

Эк нас понесло! — хмуро перевела я взгляд на ругающегося мужчину, бережно обводящему подушечками пальцев края заживающей ранки на внутренней стороне бедра.

— Джей, — опасливо косясь на багровеющее от ненависти лицо, как можно тише заговорила я, — все нормально. И будет еще лучше, если ты отложишь самобичевание на потом. Скажем, когда я начну валиться с ног от бессилия.

К чести Верджила следует заметить, что контроль над эмоциями в жестко требующих того ситуациях, всегда являлся его неоспоримым достоинством. Благо, лично для меня никто исключений делать не стал. Я успела расслаблено перевести дух и вновь оказалась в заложницах у этого неповторимого ощущения парящего блаженства.

Поцелуи, коими покрывался каждый непримечательный участочек, были несравнимы с божественным восприятием того, как сильное, мускулистое и неимоверно соблазнительное тело сплетается с моим в неразрывное целое. Широкая, мощная, рельефная и такая родная грудь, соприкасающаяся с моей, дарящая ей тепло, ласку и защищенность — вот воплощение рая на земле для счастливицы Астрид, которой повезло влюбиться в эталон мужественности и дьявольской сексуальности.

Кажется, умудрилась забыть о непредсказуемости, потому что в следующий миг моя спина потеряла связь со стеной, а кожу точно обожгло горячностью. Теперь Джей стоял позади меня. Его ладони настойчиво воспламеняли держащийся на последнем издыхании организм, постепенно спускаясь от вытянутой шеи к резинке шортиков. Голову дурманил незатихающий шепот ласковых слов и совершенно умилительных прозвищ, вроде 'мой звереныш', которые в сочетании с сочными, хриплыми интонациями доводили их слушательницу до неистового рычания.