Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он переводил свой взгляд с Арно на Катрин, и все было ясно, но при слове «чета» щеки молодой женщины зарделись.
Арно стоял молча, в то время как Ла Гир мучительно размышлял, сморщившись и потирая подбородок.
– Хорошо придумано! – одобрил он наконец. – Мы пошлем туда сразу двоих!
– Троих, если уж на то пошло, – возразил брат Этьенн. – Не думайте, что я останусь здесь! Я пришел сюда только рассказать вам, как обстоят дела, и вместе обсудить, что можно предпринять. Стоило мне узнать, что мадам де Бразен здесь, как мне мгновенно пришел в голову этот план.
Ла Гир повернулся к Арно, который все еще не произнес ни слова, и звучно хлопнул его по плечу.
– Ну, что ты на это скажешь? Согласен ли ты превратиться в каменщика и, что гораздо труднее, в мужа, пусть и не настоящего?
– Согласен, – коротко ответил капитан, не отрывая взгляда от Катрин.
– Полагаю, у мадам Катрин тоже нет возражений. Вот и хорошо. Завтра же трогайтесь в путь. И да помогут вам Господь и Святая Дева.
Ла Гир не ошибся: у Катрин отнюдь не было возражений. Напротив, она чуть с ума не сошла от радости. Стать на некоторое время женой Арно, пусть даже и мнимой, – о таком счастье она и не смела мечтать. А вдруг эта опасная затея приведет к более близким отношениям между ними? Быть может, оставшись с ним наедине, она вновь сумеет разжечь в нем ту искру плотской страсти, перед которой он уже дважды не устоял? И, желая скрыть свою радость, она спросила:
– А что с мессиром Сентрайлем?
Арно раздраженно пожал плечами.
– Ему попался какой-то ясновидящий, некий пастух из Жеводана по имени Гийом. Он занимается пророчествами и всем говорит, что послан Господом. Сентрайль от него в восторге и повсюду таскает за собой, веря, что тот поможет ему вызволить Деву. Он собирался присоединиться к нам позже… но я в это не верю.
– Отчего же?
– Оттого, что надо быть совсем слепым, чтобы не видеть, что этот пастух – такой же самозванец, как и ларошельская дева, которой Жанна когда-то посоветовала «выйти замуж и рожать детей». Остается думать, что Сентрайль сошел с ума, – заключил он высокомерно.
Однажды в конце марта, около трех часов пополудни, жалкая группа странников вошла в Руан через ворота Гран-Пон. Это были мужчина, женщина и монах, такие пыльные и грязные, что английские стрелки, стоявшие на воротах, с презрением едва взглянули на них. Занятые игрой в кости, они и не подумали осмотреть узел, который тащил на спине мужчина и в котором, похоже, были сложены все пожитки семьи. У монаха же и вовсе ничего не было, кроме рваной рясы да самшитовых четок. Знай они, какие сокровища таились в складках засаленного платья женщины и в четках, что висели на поясе у монаха, они бы, несомненно, поступили по-другому.
Трудно было узнать Арно в небритом человеке, одетом в замызганный балахон и в широченные штаны, которые закручивались вокруг его сильных ног кавалериста; на голову он нахлобучил бесформенный колпак и сильно ссутулился, чтобы казаться ниже. Под стать ему была Катрин в своем синем выцветшем платье и коричневой дырявой накидке. Ее чудесные волосы были упрятаны под чепец, который давно уже нельзя было назвать белым.
– Жан Сон и его жена живут на улице Урс, неподалеку отсюда, – сказал монах, едва опасность миновала. – Но ради бога, мой друг, завидев англичанина, старайтесь глядеть в сторону и не пронзайте его столь бешеным взором, который за милю выдает в вас французского солдата!
Арно сконфуженно улыбнулся и покраснел.
– Я постараюсь, но это непросто, брат Этьенн. Когда я вижу, как уютно чувствуют себя во французском городе их железные шлемы и зеленые куртки с красными крестами, у меня тут же в глазах темнеет от злости!
– Вот у вас и потемнеет в глазах… во всяком случае, тут же.
Древняя столица герцогов Нормандии была объята печалью, казавшейся странной на фоне внешней роскоши. Высокие красивые дома, резные коньки крыш, шпили соборов, устремленные в небо, и среди всего этого великолепия – торопливые горожане с опущенными вниз глазами и тусклыми лицами. Смолк веселый шум на перекрестках, опустели лавки. Молчаливые женщины выстраивались в очередь за хлебом и мясом без надежды что-либо получить. Зато повсюду разгуливали солдаты в зеленых куртках. По двое, по трое они патрулировали улицы. С тех пор как в церкви замка начался судебный процесс, им были даны самые строгие инструкции: власти явно опасались, что кто-нибудь попытается освободить пленницу.
Когда заговорщики нашли наконец лавку госпожи Николь Сон – торговля бельем, нарядами и украшениями, – они застали хозяйку за работой. Она была очень занята обслуживанием двух богато одетых дам, чей явный английский акцент указывал, что обе они принадлежат к окружению герцогини Бэдфордской. Катрин улыбнулась, заметив, с какой жадностью перебирали они фламандские кружева и белье из тонкого полотна. Ее взгляд скользнул по прилавку и задержался на средневековом женском головном уборе с тремя прозрачными вуалями, украшенном кружевами. Похоже, бургундская мода пришла в Нормандию!
Однако госпожа Николь, высокая, сухая, темноволосая дама в неловко сидящем на ней сером суконном платье с большим золотым крестом на груди, окинула их таким подозрительным взглядом, что брат Этьенн счел за лучшее взять все переговоры на себя.
– Мир вам, госпожа Николь, – пробормотал он, придав своему лицу сладкое выражение. – Я привел вам ваших бедных кузенов из Лувье… Они едва живы. Вам, боюсь, даже будет трудно их узнать. Они потеряли все. Этот бандит, Этьенн де Виньоль, будь он проклят, все у них отобрал и сжег их дом. Полумертвые, брели они по дороге, когда я на них наткнулся…
– Как это печально! – произнесла госпожа Николь, с отвращением глядя на своих родственников. – Проводите их в кухню, отец мой. Мне некогда!
Обе англичанки оторвались от кружев и в свою очередь разглядывали вошедших. Они качали головами и перешептывались с таким явным сочувствием, что Катрин едва удержалась от хохота. Считая нужным хоть что-то сказать, она неловко присела в реверансе и с деланой застенчивостью пробормотала:
– Здравствуйте, кузина!
Госпожа Николь отмахнулась от них, как от назойливых мух:
– Потом, потом!.. Идите на кухню! Не мешайте!
Вслед за братом Этьенном они направились к двери, которая находилась в
