Клинок Гармонии (СИ) - Илья Кишин

погружаюсь внутрь — куда-то вглубь, где очень скользко и тепло, а вместе с тем довольно мягко, будто в объятиях одеяла, и как-то… узко. Пусть Юмико и планировала сделать все быстро и неожиданно, она практически сразу сломалась и снизила обороты, отчего стало в разы приятнее проникать в обитель женской очаровательности. Каждый сантиметр, оказавшийся внутри, ощущался для нее так сильно, что по комнате то ли дело пролетали стоны, вырывающиеся из уст некогда уверенной в себе девушки. В момент, когда я целиком оказался внутри, Юмико наконец немного расслабилась и затихла, не считая тяжелой отдышки, что сопровождала многозначный довольный смех.

— Это оказалось труднее, чем я ожидала, — посмеивалась она, вновь оперевшись на мою грудь. — Дай мне минуту, хорошо?

— А если не дам? — на этот раз уже я взял на себе инициативу посмеиваться над партнером, поскольку нащупал слабое звено в сознании Юмико — она совсем не готова к отдаче.

— А? — опешила она.

Схватившись за ягодицы девушки, я прижал ее к себе, тем самым положив начало процессу, который мне с самого начала уже достаточно понравился. Юмико была ошарашена и какое-то время меня останавливала, пока в один момент не затихла.

— П-позволь м-мне, — прерывисто промямлила она, заставив меня остановиться, а после абсолютно неожиданно ударила меня в нос щелбаном.

Этим она сбила меня с толку, а сама в этот момент перехватила инициативу и начала двигаться, и движения эти были не просто уверенными — она по-настоящему влилась в процесс. Бедра двигались вверх-вниз, по комнате проносились смущающие склизкие звуки, характерные только для подобной близости, не говоря уже о страстных стонах, которые можно было услышать даже с коридора. Юмико склонилась поближе ко мне, ее светлые локоны волос свисали вниз, закрывая все вокруг так, что мне оставалось лишь смотреть на ее бесконечно смущенное лицо, переполненное удовольствием. Все это было совсем в новинку: как стенки ее влагалища на меня давят, как прогибается кровать под весом двух переполняемых азартом людей, этот странный запах, похожий на мускус, что используют в парфюмерии — да все это ощущается так, будто до этого я был слеп, будто прожил свои девятнадцать лет в неведении, не зная ни пункта о том, как человеку может быть хорошо.

— Юми, я сейчас, — спустя несколько минут я почувствовал нечто, ведущее к финалу того, что мы здесь развели.

— Погоди, я тоже, — перебила она, после чего отклонилась из привычного положения назад так, что теперь я мог все видеть.

Она продолжила двигаться, поддерживая себя руками сзади, пока я мог лишь лежать и наслаждаться процессом, но с каждой секундой та двигалась все быстрее и быстрее, пока мы оба не достигли своих лимитов.

— Сейчас! — прокричала она, не останавливаясь.

Почувствовав, что я уже на пределе, сдерживаться более не представлялось возможным, потому пришлось сдаться. Едва внутри Юмико почувствовались пульсации, мы оба остановились, расплывшись в довольных несдерживаемых стонах. Она дергалась так, будто что-то только что ударило током, и это возбуждало еще сильнее, от чего у меня на лице сама по себе проскочила улыбка, впоследствии переросшая в смех.

Когда пик удовольствия от процесса стих, Юмико с горем пополам приподнялась из положения наездницы, а затем ослабленно рухнула рядом со мной к стенке около кровати.

— Ахренеть, — это было первым, что я услышал перед тем, как она рассмеялась вместе со мной.

Какое-то время мы просто лежали рядом друг с другом и пялились в потолок, то ли дело посмеиваясь с того, что только что произошло, и, скажу честно, я в коем-то веке был чем-то доволен. Через несколько минут Юмико наконец утихла и перестала подергиваться, а после просто обняла меня, уютно уложившись половиной тела сверху.

— Это было что-то с чем-то, — заговорила она.

— Да уж, ну ты и выдала, — усмехнулся я, все еще пребывая в шоке.

— Ты прости меня, мне очень было это нужно, — вдруг начала извиняться Юмико, думая, что сделала что-то плохое. — Чувствую себя неисправимой извращенкой.

— Нужнее, чем мне? — опешил я, не понимая, что бы это могло значить.

— Наверное, — промямлила она. — Знал бы ты, как паршиво было бегать хвостиком за Эмбер.

— А что с ней не так?

— Ох, лучше не знать, — отстранилась девушка, — но я скажу тебе. Видишь ли, Эмбер такая распутная, что ни дня без члена не может провести — он у нее на завтрак, обед и ужин, иногда даже на полдник. Ты бы смог спокойно пить чай в своей комнате, пока за стеной постоянно стонет твоя подруга?

— Я тебя понимаю, можешь не продолжать, — улыбнулся я, начав гладить Юмико по голове. — Это называется завистью, которая рождается из воли. Изо дня в день тебя преследует искушение, но ты остаешься верен тому единственному, в которого вложил все, что у тебя есть. Ты ведь тоже верила в меня? Верила в то, что я вернусь?

— Ашидо… когда мы с тобой разминулись, я ни секунды не могла принять твою смерть. Так ведь не бывает, чтобы близкий человек ушел, не оставив ни намека на возвращение?

— Бывает, — пробормотал я, — но не в моем случае.

— Ты очень изменился с того момента, когда мы с тобой виделись в последний раз, и я вовсе не о глазах говорю. Эта ухмылка — ее раньше не было. Что такого произошло в Бездне, из-за чего ты так изменился?

— Я убил Хандзо.

— Как гора с плеч, — тяжело вздохнула Юмико. — Хорошо, что этот тип больше нас не побеспокоит.

— Это верно, — согласился я. — Знаешь, он много чего интересного рассказал, и это и вправду немного изменило меня, однако цели остаются прежними и ценности неизменны, как и моя любовь к тебе, Юми.

— Хочешь сказать, что мы с тобой — те самые два слюнтяя, которые бегают друг за дружкой даже тогда, когда все кажется безнадежным?

— Ха-ха, они самые, — согласился я, рассмеявшись.

— Ха-ха, — аналогично рассмеялась Юмико.

Еще минуту мы без умолку смеялись, пока наконец не затихли, глядя друг другу в глаза с неисчерпаемой радостью от того, что мы друг у друга есть, о чем говорила широкая нестягивающаяся улыбка.

— Я воспользуюсь душевой кабинкой? — неожиданно спросила Юмико, приподнявшись из лежачего положения.

— Боишься, что девочки будут тебя вынюхивать? — ухмыльнулся я.

— Угу, сам посмотри, — сказав это, она поднялась с места и развернулась ко мне своей откровенной стороной в положении на карачках, тогда-то я лицезрел причину — мое семя навязчиво вытекало изнутри.

— Понял, — однозначно проговорил я, дав понять, что не стану препятствовать. — Пользуйся ей, когда угодно — теперь она и твоя.

— Надо же, спасибо, —