"Фантастика 2023-127" Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Острогин Макс

Алиса неожиданно достала из-за спины настоящий мачете, протянула его мне. Ничего ножик, с пилой по верхней кромке, с крестовидной гардой, с рукоятью из живого пластика.

— Спасибо, я и так справлюсь. Ждите здесь.

Подвернул рефлектор лампы, и водяной винт — света мне понадобится много. Направился за уехавшей дрезиной, Алиса сказала мне в спину привычную гадость, но я уже не слушал, я настраивался.

Надо почувствовать.

Почувствовать желание, жжение в руках, дыхание смерти — все те вещи, которые необходимы для боя…

Почувствовал бензин. В тоннеле воняло. Я ускорил шаг и через сто метров увидел.

Дрезина застряла. Остановилась просто, в мрецов не врезалась, не сковырнулась с рельс, остановилась. Мотор не стрекотал, испортился, наверное. Ничего опасного пока вроде, никого не видать, я подтянулся к машине. Бензошланг лопнул, Алиса, видимо, действительно разбиралась в технике. Мотор заглох, и теперь горючее растекалось по рельсам, испарялось и пахло, не знаю как кому, но мне этот запах нравился. Запах человечества, отгоняет блох и других насекомых, только кожа шелушится, отслаивается, осыпается.

Тонкой струйкой. Я сорвал бутылку, быстро выдавил из нее воду и стал собирать горючку. Пристроил бутылку в железные внутренности, повернулся в сторону мрецов.

Они наверняка слышали звук дрезины. Они вообще очень хорошо слышат и чуют, и предчувствуют, теперь они услышали дрезину и приближаются. Я прислушался: так и есть — по стенам и по струнам рельс брякало, смерть приближалась. Не очень скоро, то ли не разогнались еще, то ли зима опять, но брели, заводные смертельные механизмы.

Вообще я очень надеялся на дрезину. На тяжелую цистерну, они должны были ударить, смять и раздавить большую часть, но получилось совсем не так И теперь я буду с ними разбираться.

Снял шлем, укрепил его на цистерне — много мрецов, и света тоже должно быть много, на каждого по свече.

Проверил дрезину.

Натекла почти полная бутылка, литр золотистого бензина, я закрутил пробкой, вставил в специальный карман. Из шланга продолжало капать, я подставил ладони и растер бензин, вмазал его в руки, а потом и в щеки, чтобы глаза не слипались. Еще бы чуть накапало, полпригоршни, чтобы втереть в голову.

Бензинчик ни одной твари не нравится, это как святая вода. Вот Гомер рассказывал, что совсем раньше чертей особой водой гоняли. Специально ее изготовляли, на серебре настаивали, молитвами насыщали. А потом додумались, как приготовлять гораздо более сильную святую воду. Бензин — это тоже святая вода, сгущенный сок солнца, недаром он горит, и всякая погань от него бежит, и погибает, растворяясь в его бешеном пламени. Запах бензина — это и есть запах света, запах Солнца.

Ладно, пора.

— Жопа, — сказал я и стал ждать.

Они показались разом, вдруг, вывалились из тьмы, вступили в свет, окунув меня в смрад давно сгинувшего мяса. Тоннель широкий, это помешает — могут накинуться стадом.

Первая троица.

У заглавного, идущего первым, в руках блестел… Не знаю, как это называлось, механический молоток с безнадежно погнутым штырем. Я убрал небольшие топорики за пояс, достал из-за плеча старшего брата, двуручный, дровосекский.

Теперь они меня не только чуяли, но и видели. Передний сорвался, зашипел, кинулся на меня. Началось. Я сделал несколько шагов вперед, размахнулся и, точно рассчитав движение, ударил молотобойца. В башку, чуть наискось получилось.

Почти сразу не повезло — череп у шахтера оказался крепкий. Лезвие пробило каску и заклинилось прямо в башке. А сам мрец не остановился, продолжал на меня наступать, видимо, шахтерские мрецы отличались повышенной устойчивостью, прекрасная новость. Как все-таки легко было с огнестрелом, раз — и все. Я успел выхватить короткий топорик и почти без размаха, сбоку, в колено.

Этот метод себя вполне оправдал, как всегда, колени и локти — самые уязвимые места у человека, даже если он давно мертв. У шахтера имелся наколенник, он не отвалился за все время его мертвости, пришлось бить сбоку. Колено подломилось, и молоточник упал, я отпрыгнул назад и ударил второго, кинувшегося на меня, только на этот раз в голень.

Третий запнулся за первых двух, упал и весьма неудачно подставил мне затылок. На все это ушло, наверное, полминуты, тот, кто получил в затылок, замер, двое других копошились. Шахтер с топором в черепе умудрился подняться аж на одной ноге, я изловчился, схватил за длинную рукоять топора и уронил мреца на рельс. А сверху уже коротким топориком отполировал. После чего уперся ногой в шахтерскую спину, дернул.

Лесорубский топор оказался у меня. Кстати — в свет вступили другие, на этот раз низкорослые и малоразмерные, мне по плечо. Но пошустрее предыдущих, поспешили ко мне, без всяких инструментов, клацая зубами.

Я люблю мрецов. За их тупость и предсказуемость. Они всегда только нападают, торопятся тебя сожрать. И никогда не защищаются, не берегут себя, тот, кто давно сдох, жизнь не ценит, ни свою, ни чужую. Это очень удобно, так что иногда аж неинтересно. С малорослыми шахтерами я очень удачно расправился, места много, лесорубский топор оказался весьма удобной штукой — шлеп — и нету. Все равно как поленья рубить, конечно, много не намахаешься, плечи начинают болеть, но это плечи.

Показались еще двое.

Опасный. Сдох, но сохранился неплохо. И к своему состоянию уже привык, двигаться научился, не жрал давно. Мрецы, они долго не жрать могут. Впадают в спячку, стоят, поджидают, пока поблизости движуха не пойдет, как пауки. А как воздух встрепенется, так они тут как тут, голодные. На меня почти побежал. Перескочил через кучу дохлых товарищей…

Я встретил его ударом длинного топора. Размашистым и сокрушительным, наверное, чуть более сокрушительным, чем следовало — рукоять сломалась, лезвие отскочило в темноту, мрец задрал руки, словно хотел меня прибить невидимым камнем, и я вогнал ему в грудь острый деревянный обломок. Этого хватило, опасный свалился на колени, упал мордой в рельсы.

Осталось два топора. Погань повалила, считать я ее не стал, какие-то не очень могучие твари, с недостатками, рук в основном не хватало, и в движениях что-то было косое, рост ниже среднего, меня ниже. С ними я справился легко, одной рукой. Слева снизу, от пояса направо вверх, и полетела челюсть или голова, от такого удара нормальному человеку трудно увернуться, а эти вообще уворачиваться не спешили, раз-два, и путь свободен. Только топорик потерял, он застрял в ребрах у полугнома, выдернуть не успел — гном скрылся.

Оставался один топорик.

И два мреца. Они показались через минуту. Самый, пожалуй, страшный из сегодняшних, прогнивший, с распухшими руками, он спешил ко мне, заплывшие бельмами глаза поблескивали желтым. Медленно как-то они торопились, упыри беззаветные, очень медленно. Я отметил, что события не развиваются, а вываливаются, выползают, как каша из опрокинутого котелка, еле-еле, наверное, это из-за темноты, очень восприятие искажает.

Второй опасности не представлял, мне показалось, что он вообще был одноногий, передвигался, опираясь на стену, подпрыгивал корпусом, брякал головой в провисшие кабели, урод, стоило заняться первым. Непривычно высоким для шахтера, два метра, с ломом, сжимаемым в громоздких кулаках, наверное, он с этим ломом и умер. Как умер, так и ходит теперь, что лом, что человек, теперь одно и то же.

Длинный кинулся издалека. Неудобный противник — у него лом, у меня топорик, попробовал подрубить колени, не получилось, ни справа, ни слева. Вообще мозг у длинного совсем не действовал, он орудовал ломом безо всякого искусства, на размах, стараясь расшибить все и вся, очень быстро я догадался, как действовать — приседать и отпрыгивать. Одно плохо, длинный не уставал, а я уже запинался и не мог приблизиться — слишком шустро он мотал железной дубиной, да и боль из ступни начала пробираться в колено, ничего, боль нормальная. Есть еще ненормальная боль, нормальная поболит и послезавтра перестанет, а ненормальная надолго ляжет, и сам ляжешь.