Изгнанник вечности, полная версия - Сергей Гомонов

— Всё будет сделано, Учитель.

— Это решено? — Тиамарто слегка склонился к передатчику, отгоняя остатки сна: сигнал разбудил его уже глубокой ночью.

— Да, Тиамарто, решено, — ответил голос Фирэ. — Я посылаю вам в Ведомство координаты, куда должны быть нанесены удары.

— Что это за сооружения? — спросил наместник фондаторе, разглядывая переданные разведчиками снимки.

— Это засекреченные предприятия, на которых конструкторы Тизэ вот-вот воссоздадут военные орэмашины. Их необходимо уничтожить в ближайшие часы.

— Слишком близко от города.

— Ничего, я не сомневаюсь в меткости наших орэ-мастеров.

— У вас там скоро ночь…

— Да, Тиамарто, скоро. Афелеана уже прибыла к вам?

— Нет еще. Значит, я отдаю приказание гвардии?

— Прямо сейчас. До связи.

Тиамарто поднялся, быстро оделся и пешком помчался в Ведомство. В зале уже собирался их Совет…

Ангары Тепманоры выпустили в ночное небо десяток орэмашин, быстрых, как молнии, и смертоносных, как бросок ядовитой змеи. Выкрашенные в синий цвет, похожие на морских летающих рыб, орэмашины, с оглушительным хлопком преодолевая звуковой барьер, направились в сторону государства Ин в северно-восточной части материка Осат. Всего три часа — и они будут на месте.

На борту каждой такой «рыбы», словно черная дыра, скалилась закованная в броню химера — зловещая смесь тельца, нетопыря и змеи…

Отряд стражников Ала приблизился к сидевшему на площади у фонтана Тессетену. Тот понял, что Ал вернулся и желает его видеть, но даже не пошевелился, пока один из гвардейцев не буркнул:

— Идешь с нами!

— Господам захотелось музыки? — ухмыльнулся он.

Без лишних разговоров его с двух сторон подхватили под руки, встряхнули, поставили на ноги и, предупредительно покалывая в спину пиками (вот болваны: знали бы они, что скрыто у него под этими лохмотьями, так выбросили бы свои пики в канаву и вооружились чем-нибудь посерьезнее!), повели ко дворцу правителя.

Ал дожидался их в большом помпезно обставленном зале, разделенном ступенями точно пополам — на верхний и нижний уровни. Окна здесь были громадными, круглыми, частично их украшали витражи. Стены покрывал багровый шелк, идеально оттенявший золотые статуэтки. В верхней части комнаты стоял громадный аквариум. И ни единого зеркала!

— Покиньте нас, — велел правитель своим воинам.

Стражники в поклоне отступили и оставили их вдвоем.

— Садись, Сетен, — Ал указал на свое кресло.

— Не хочу, — разлепив запекшиеся губы, спокойно ответил тот.

— Я хочу!

— Так садись! За чем дело стало…

— Ну что ж… — Ал покусал губы и сложил руки на груди. — Бродяга отказывается сесть в кресло правителя… Сказка!

— А мне что на твой трон, что на кол… Лучше, братишка, скажи: а чего это у тебя здесь нет зеркал? Боишься чего, или гости у тебя подзадержались?

Бывший приятель смерил Сетена долгим задумчивым взглядом. Что-то незнакомое проступило в его глазах, не волчье даже, но и не человеческое.

— Что тебе здесь нужно, Тессетен? Ты получил то, что заслуживал.

Глухо зарокотал первый гром.

— Да. Надеюсь… — согласился Сетен. — А вот ты, кажется, еще не совсем.

— Ну так забирал бы ее и уходил: я дал вам для этого бездну времени. Почему вы все еще здесь?

Тессетен изо всех сил пытался найти способ разогнать морок, взглянуть в суть того, что стояло перед ним, и не мог. Но самое страшное — моэнарториито смолкла и тоже напряженно следила за Алом. Она уже не смеялась над глупыми предосторожностями Тессетена. Она, свилась кольцами, точно змея перед броском, и в угрожающей тишине ждала, чем закончится их иносказательная перепалка.

Ал прошелся вдоль круглой комнаты, от одного окна к другому, пружинисто печатая шаг — издевался над хромоногим собеседником.

— Так расскажи мне, Сетен, как ты, со своими знаниями, опытом, коварным обаянием, наконец — как ты докатился до этой нищеты?

— Оу! Что ж, действительно придется присесть. Это не короткий разговор.

И Тессетен, развернувшись, поднялся по ступенькам, чтобы присесть на верхней.

— Знаешь, Ал, Край Деревьев с Белыми Стволами, иначе говоря, Тепманора — загадочная страна. Как твоя, вот эта… Ин зовется она, верно? — Сетен развел руками. — В Тепманоре часто появляется из ничего то, чего не было, и исчезает в никуда то, что было. А Тау-Рэя, которая ныне зовется «Таурэя», «Возрожденный Телец» — это город, где когда-нибудь, на исходе наших дней, мы начнем наш последний забег… Только будет Таурэя уже совсем другой, ничего не останется в ней из дня сегодняшнего — ни имени, ни содержания. И вы будете бежать из нее по всей Тепманоре без оглядки, молясь лишь об одном: чтобы моэнарториито ваша была легкой и быстрой, а не такой, как вам уготовили ваши преследователи…

— Что ты несешь, Сетен? — поморщился Ал.

Сетен вернулся в себя. Кажется, он что-то говорил сейчас бывшему приятелю, но слов так и не припомнил. Ни в тонком, ни в грубом — нигде не было ответа. Все говорило за то, что Ал — это Ал. И все подтверждало то, что это чудовище — не он.

Тогда Сетен развернулся и постучал пальцами по стеклу, за которым, глупо разевая рот, плавали в аквариуме разноцветные рыбки. Одна из них остановилась и вперила взгляд в Тессетена, словно хотела что-то вымолвить по секрету.

— Я вижу, ты любишь молчаливых и покорных созданий, братишка… Их даже не нужно сажать на цепь, как Ната, правда? — он осклабился. — Почему ты затыкаешь рты своим подданным, и они вынуждены затыкать заодно и уши? Скольких наших с тобой сородичей ты пустил на корм пупырчатым тварям в этой вашей реке? Расскажи, не таись, о своих планах насчет Олумэару.

— Олумэару? У меня нет планов насчет него, но есть насчет Темпаноры, — усмехнулся Ал. — Ты, судя по всему, бывал там — так поведай, в самом ли деле ее правители создали там сильное государство?

Тессетен едва подавил улыбку.

— Тебе, вероятно, известно о Тепманоре больше, чем мне, братишка: у меня ведь нет таких лазутчиков, как у тебя. Я не в курсе политического устройства Тепманоры, мы были там только с песнями и баснями, а с правителями видеться не довелось. Может быть, они и создали там государство, да вот в Таурэю таких, как мы, не пускают. А знаешь что? Чтобы наша беседа не была пустым набором вопросов на вопросы, расскажи ты мне лучше о Паскоме, мой злейший друг, мой добрый враг. Расскажи. Я за этим и ковылял к тебе миллионы ликов, Ал… В том числе и за этим.