Дурацкие игры магов. Книга первая. - Анфиса Кохинор

- Вот именно, как свидетель, а не как труп, - ехидно уточнил Солнечный Друг и обратился к торговцу: - Тебе сейчас лучше спрятаться где-нибудь, дружище. Подальше от Тёмы. Вот только где?

Валентин в задумчивости почесал кончик носа.

- У тебя, Валя, - встряла королева. - Тёма очень трепетно относится к тебе, и не будет убивать твоего приятеля!

- Верно! Перенеси его, Ника.

Вереника мигом отправила Пафнутия в покои Валентина и во всю мощь лёгких заорала:

- Тёма-а-а!!!

В ту же секунду временной маг возник на ступенях перед троном.

- Что случилось, дорогая? - развязано поинтересовался он, вытер окровавленные губы, привёл в порядок грязный, местами порванный плащ и лучезарно улыбнулся.

- Это правда, Тёма? Ты снова начал убивать?

- А что здесь такого? Убийство - моя суть! Я же Смерть! Не забыла?! - Шоколадные глаза вспыхнули ледяным серебряным светом. Артём взмахнул рукой, и в потолок тронного зала ударил сноп фиолетовых молний. - Красиво?

- Прекрати! - хором крикнули Валентин и Вереника.

- А что вы сделаете? Нотации читать будете? Делать мне больше нечего, кроме как слушать малолетнюю девчонку и пропойцу-человека! Я - принц Камии, а вы - пыль под моими ногами! Раздавлю - не замечу!

- Так вот, как ты заговорил? - раздался за его спиной голос Димы, и Смерть обернулся:

- О, какая встреча! Великий и могучий повелитель Лайфгарма покинул свою берлогу! Не иначе ради встречи с принцем Камии.

- Конечно, Ваше камийское высочество! - Смерть оскалился и церемонно качнул головой. - Давно мечтал познакомиться!

Валентин схватил Нику за руку и потащил к потайному выходу из зала. Сначала девочка сопротивлялась, но землянин что-то шепнул ей на ухо, и, ойкнув, Вереника рванула к двери быстрее Солнечного Друга.

Сверкающие глаза Смертей проводили нежелательных свидетелей и скрестились в молчаливой схватке.

- Ты мне больше не хозяин! - отчеканил временной маг. - Теперь ты сам будешь моим слугой! Потому что я - самый сильный в Лайфгарме. Мир должен принадлежать мне. И ты тоже!

- Даже так? Нарываешься на поединок, чародей?

- Да!

- Тогда начнём!

Смерти вскинули руки, и стены Керонского замка дрогнули от магического всплеска…

Пол под ногами заходил ходуном, и землянин едва не упал. С трудом сохраняя равновесие, он обернулся к Веренике и крикнул:

- Перенеси нас ко мне!

Присевшая на корточки девочка кивнула, и они оказались в просторной гостиной. Торговец Пафнутий как раз пытался налить себе вина, но началось землетрясение, и бедняга так и замер, балансируя с кувшином в руках. Валентин с ловкостью эквилибриста пробежался по шатающемуся полу, перехватил драгоценный сосуд и, лихо наполнив покачивающиеся на столе бокалы, сообщил:

- Схлестнулись-таки, бесценные наши. Как бы замок к чёртовой матери не разнесли!

- Керон выстоит, это ж целиком магический замок, - с дрожью в голосе заметил Пафнутий, - а вот если дойдёт до Литты и Зары…

- Тоже выстоят, не в первой! Да и Дима не станет разрушать родной дом побратима, а в Лирии - Стаська! Он с неё пылинки сдувает. Дурак!

- Вы отважный человек, Валентин. Обозвать Смерть дураком - не каждый осмелится, даже за глаза.

Вереника язвительно хихикнула и плюхнулась на диван:

- Он просто пьян, поэтому смел! А пьян он всегда!

- Молчи, Ника, а то фрейлинам сдам, - лениво отозвался Валя и шепнул торговцу: - Воспитания ей не хватает. Твёрдой женской руки, такой, как у моей мамочки!

Со стороны дивана донёсся сдавленный стон. Солнечный Друг победно улыбнулся и подмигнул Пафнутию:

- А что? Идея! Пока в Лайфгарме жарко, отправим Нику на Землю, под крыло моей мамочки. Она из неё настоящую королеву сделает!

- Ваша мама такой сильный маг? - изумился торговец.

- Боже упаси! Будь она ещё и магом, мне б вообще житья не было, и не только мне! Даже сумасшедшие Смерти у неё бы строем ходили! Но не будем о грустном, дружище. Лучше выпьем!

Пол под ногами вновь задрожал, и Валентин тут же добавил:

- За удачный исход поединка!

Пафнутий пригубил вина, задумчиво потёр ладонью подбородок и полюбопытствовал:

- А какой исход, по-вашему, удачный?

- Да, собственно говоря, любой. Главное, чтобы Дима с депрессией разобрался. Ну и Лайфгарм желательно сохранить. А, иначе, где мы жить будем?

- Но Ваш родной мир Земля! Неужели Вы не скучаете?

- Только по маме! - Солнечный Друг мечтательно улыбнулся. - Когда Дима разберётся с Федей, тут же мамочку в Лайфгарм перевезу. Что ей одной на Земле куковать?

- Ну да, ну да… - задумчиво покивал Пафнутий и сделал большой глоток: чем дольше он общался с близкими друзьями Смерти, тем меньше понимал…

Вбежав в спальню, Ричард направился прямиком к столику, налил в бокал вина, опрокинул его в рот и шумно выдохнул, чувствуя, что храбрости заметно прибавилось. Потом уселся на край постели и легонько коснулся оголённого плеча жены.

- Стася.

- Мм… - томно протянула Хранительница, открыла глаза и улыбнулась. - Привет, милый. А почему ты одет?

- Нужно поговорить.

Ричард убрал руку и пересел в кресло, подальше от искушения. В изумрудных глазах мелькнуло настороженное удивление. Хранительница села, подоткнула под ноги одеяло и выжидающе посмотрела на мужа.

- Обещай, что выслушаешь меня, любимая.

- Что происходит, Ричи?

- Сначала пообещай!

Станислава поджала губы и забарабанила пальцами по простыне:

- Хорошо.

- Речь о твоём отце и… брате.

- Ах, вот оно что! - Хранительница зло прищурилась. - Что ещё натворил этот выродок?

Щека инмарца болезненно дёрнулась, но он упрямо продолжил:

- Откуда такая ненависть, Стася? Разве мы не можем жить в мире? Ведь, что бы ты себе не придумывала, мы одна семья.

- Моя семья - ты и отец! - рявкнула Станислава, сминая пальцами шёлковую простыню. - А Дима безродная тварь! Они с Олефиром стоили друг друга! Одна мразь вырастила другую!..

- Не ври хотя бы себе! Ты по-прежнему любишь его! Едва я заговорил о Диме, ты накинулась на меня, как разъярённая тигрица. А ведь я лишь сказал, что Дима - твой брат. Неужели тебя до сих пор мучает именно это, Стася?! Причём мучает так, что ты готова разорвать его на куски? Тебе было бы легче, если б он умер?

- Да! Я день и ночь об этом мечтаю!

Ричард отвернулся, не в силах видеть лютую ненависть, бушующую в изумрудно-зелёных глазах, слишком уж напоминала она отчаяние обманутой женщины. Инмарец стиснул подлокотники и вдруг подумал: "А была ли она моей? Неужели страстные объятья и поцелуи лишь месть брату за то, что он - брат? Вот идиот!"

Хранительница продолжала что-то пылко говорить, но Ричард не слушал. Он чувствовал себя предателем и мерзавцем, и не знал, что сделать, чтобы хоть как-то оправдаться перед побратимом. Дима ни словом не упрекнул бы его, Ричи был в этом уверен, но как жить с совестью, настойчиво шепчущей о предательстве? А ещё инмарец вдруг осознал, что как бы ни нравилась ему Стася, он больше не сможет прикоснуться к ней. Пара фраз о Дмитрии - и их брак потерпел фиаско.