От Пекина до Берлина. 1927–1945 - Василий Чуйков

II. Войска (части)

123 пд, несмотря на то, что численно ослаблена, может считаться боеспособной. Отсутствие в ней ПТО компенсируется силами бронетранспортеров. Большую заботу вызывает в группе состояние пехоты 16 мд. После летних и осенних боев, после зимних сражений дивизия обескровлена, силы ее истощены. По этому поводу командир дивизии сделал специальное заявление в корпус и армию. К его заявлению отнеслись сочувственно, но пополнения не дали.

123 пд, включая 416 пп, который был разбит в первый день наступления, держалась хорошо в первые два дня неприятельского наступления. Глубокий прорыв на Ново-Подольск во второй день наступления последовал на правом фланге 16 мд. Прорыв севернее Приют произошел на участке 416 пп, который потерял боеспособность, командир полка был убит в бою.

16 мд была оттеснена после прорыва у ж. д. изгиба. Иного нельзя было ожидать из-за неблагоприятной местности. Кроме того, у нее не было резервов, корпус не помогал. Дивизия вынуждена была, сосредоточиться в промежутке между ж. д. и Сорочино. Создалось опасное положение по обеим сторонам ж. д., включая и место главного удара, направленного, по внутренним флангам обеих дивизий. Здесь последовал, как и предполагала группа, решительный прорыв неприятелем наших позиций южнее ст. Павлополье.

На четвертый день наступления 123 пд, вследствие перенапряжения и больших потерь, была поддержана дивизионом штурмовых орудий, что находятся на участке южнее Павлополье. Дивизия беспорядочно отступила от Шолохово, и только ее мелкие арьергардные отряды были оставлены на участке Каменка.

У 16 мд после 3‑го дня наступления масса пехоты была отрезана и отброшена через Базавлук на восток. Это последовало после прорыва большого количества танков. Только небольшие подразделения 60 мп спаслись. После этого бой мог вестись только с применением бронесил. В последующие дни эти средства были также потеряны. Прорыв противника на Шолохово – Каменка – Апостолово не был бы так тяжел для действующих дивизий, если бы не оттепель.

III. Катастрофа от распутицы

Из всех имеющихся сведений следует, что неприятель еще 23.1. 44 г. был подготовлен к наступлению. Наступление не предпринималось по неизвестным причинам. Возможно, что русское командование ожидало оттепели, чтобы использовать распутицы, как оно уже поступило однажды в Пятихатке осенью 1943 г. Бросается в глаза, что начало большого русского наступления 30.1.44 г. совпадает с началом сильного потепления (фон Шверин считает и старается убедить, что распутица только им, немцам, мешала воевать. – В. Ч.).

Каждое мотосоединение рассчитано на твердые дороги. Когда дороги портятся, мотосоединения теряют всякую способность к передвижению, т. к. все колесные машины застревают в грязи. Когда таяние продолжается, то почва становится все мягче и мягче, вследствие чего даже гусеничные машины – танки, артиллерия и тяжелое пехотное оружие тоже застревают в грязи. В таких случаях распутица ведет к неизбежной катастрофе. Застревают 18-тонные грузовики и тягачи, погружаясь в глубокие колеи дорог. Множество машин стоит в глубокой грязи без движения, при появлении неприятеля их приходится сжигать. Лишним становится шофер, бесполезным становится груз, лишними становятся лица, сопровождавшие машины. Сотни этих людей бредут медленными, измученными шагами по грязи до колен, без руководства, в направлении, самими избранном. Их положение катастрофическое. Там, где они появляются, распространяется испуг, паника. Все управление частями со стороны командиров останавливается, наступает замешательство, ибо с потерей связи – радио и телефона весь сборный управленческий аппарат выводится из строя. Получается, что воину сначала отбивают ноги, чтобы он не мог бежать, затем руки, чтобы он не мог стрелять, и, наконец, ему также затыкают рот, чтобы он не мог говорить и приказывать. Это состояние естественной катастрофы властвует над каждым, кто попадал в него, в одинаковой степени – над офицерами и солдатами.

16 мд была горда тем, что она в самые тяжелые свои дни не отдала неприятелю свое оружие и машины, даже сейчас, несмотря на жертвы, 16 мд сохранит свой дух, невзирая ни на что.

17.2.44 г.

Итак, битый генерал, типичная «прусская военная косточка», оправдываясь, выбалтывает правду. Они шли с маршами и насвистывая песенки по польской земле, сдавив предварительно танковыми клещами польскую конницу, которая не могла оказать никакого сопротивления танкам, они шли по полям и землям Бельгии, Голландии, Люксембурга, Франции, имея большое превосходство в силах над противником, они, сосредоточив огромные силы, мобилизовав всю Европу для внезапного и вероломного удара по нашей стране, имели некоторый успех… Они даже дошли до окраин Москвы. Начинали они военные действия, как это широко известно, при двукратном превосходстве в войсках над нами, в многократном превосходстве в авиации, в танках и артиллерии на направлениях главных ударов. Ограбив почти всю Европу, Гитлер дал возможность своим генералам козырнуть умением бить тех, кто на какой-то момент слабее. Но вот у Москвы прусские генералы получают удар и откатываются назад. В битве под Москвой мы не обладали ни численным перевесом в людях, ни в танках, ни в самолетах. И они все же были биты. Лишь немного подравнявшись, мы перехватываем у них инициативу.

Они шли по нашей земле только в те периоды, когда им удавалось создать многократное превосходство в людях и в технике. Мы изгоняли захватчиков, не имея подавляющего превосходства.

Спрашивается, чему же могут научить гитлеровские генералы? А их очень охотно берут в учителя нынешние милитаристы ведущих капиталистических стран. Или, может быть, это только для камуфляжа так изображается, что фон Шверины нужны как профессионалы военного искусства. Правда, возможно, более неприглядна.

Вспомним послевоенные высказывания некоторых американских политиков, когда они еще считали возможным говорить более или менее откровенно.

Некто Льюс Браун, видный американский бизнесмен, компаньон банкира и дипломата Аверелла Гарримана побывал после войны в американской оккупационной зоне в Германии. Вот к каким он пришел выводам после своего визита: «…Германии надо дать открытую дверь надежды. Ей надо дать ногой в зад, чтобы заставить войти в эту дверь, пообещать лучшую жизнь и отдать ей краткие и категорические приказания».

Сенатор Элмер Томас: «Германия – большая военная сила. Немцы – хорошие солдаты. Если США снова начнут войну, нам нужны будут солдаты. В этой войне немцы должны быть на нашей стороне». Это писалось 23 декабря 1948 года в газете «Нью-Йорк таймс».