Секса будет много. Тома 1 и 2 - Мэри Блум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А ты вообще на тренировку идешь? — с легкой иронией спросила одна.
Ясно, это ее пловчихи, по какой-то нелепой случайности заплывшие сейчас не туда.
— Иду! — буркнула Саша, тоже различив эту иронию.
— А выглядит так, — ехидно протянула вторая, — будто забыла…
Похоже, Сашу, которая обожала подкалывать всех вокруг, тоже много кто хотел подколоть. Надо только было найти повод.
Не прощаясь и не оборачиваясь, Саша поспешила к лестнице, и девчонки направились за ней, продолжая с интересом поглядывать в мою сторону.
— Саш, — уже чуть серьезнее спросила первая, — так ты что реально парня сменила?
Они уже скрылись из виду, и до меня долетали только отголоски, раздающиеся в пустом пролете.
— Да это просто одногруппник, — проворчала Саша, явно пытаясь закрыть неловкую тему.
— А смотрел не как одногруппник, — все еще троллила ее вторая.
— И трогал тоже не как, — подхватила первая. — Прямо парочка…
— А парень-то твой в курсе? — прыснула вторая.
Хорошо же она их достала.
— Да пристает он ко мне! — буркнула Саша. — Отвязаться не могу! Ходит за мной постоянно…
Внезапно мне расхотелось улыбаться. Она часто грозилась, что, если нас застукают, скажет, что я к ней пристаю. Но даже не думал, что услышать это вживую окажется так неприятно.
— Парню своему скажи, — перестав насмехаться, заметила первая. — Пусть он разберется. Это ж не дело…
— Да вы что! — торопливо отрезала Саша. — Не надо!
На лестнице было слишком тихо, и каждое слово звучало слишком отчетливо, как и стук их каблуков. Я нахмурился — она явно недооценила мою способность слышать или переоценила мою готовность терпеть.
— Ну хочешь мы ему скажем, если сама стесняешься, — участливо протянула вторая, то ли поверив в этот бред, то ли выводя троллинг на новый уровень.
— Не надо! — Сашин голос нервно прозвенел в тишине. — Он безобидный! Просто задрот!.. С ума по мне сходит! Мне его даже жалко…
Спина прижалась к стене, к которой всего минуту назад я прижимал ее. Обычно Саша, не фильтруя, вываливала на меня все, что бродило в ее голове, и мне казалось, что я ее отлично знал, мог читать эмоции по глазам, понимал так, как больше не понимал никто. Сказанное не тянуло на ее реальные мысли — лишь на очередные тупые уродливые отмазки. Но если она так легко от меня отмахивается, насколько ей вообще это надо? Насколько ей вообще нужен я?
Холод равнодушного бетона настойчиво пробирался под кожу. Саша — образцовая староста, Саша — верная девушка, Саша — гордость универа, Саша — отличная спортсменка… А какая Саша была моей? Какая она более настоящая: со мной или с подругами? А может, я вообще никогда и не понимал ее?.. В пустоте пролетов все еще звучали шаги, слишком гулкие и раздражающе отчетливые. Пальцы сами вытянули из кармана смартфон — мой единственный канал связи с той Сашей, которую я считал своей — которую я считал настоящей.
Я: «Задрот, значит? Которого жалко?»
— Саш, чего встала? — донеслось из глубины пролетов. — Пошли, опоздаем…
— Иду! — мрачно бросила она.
В руке дернулся смартфон — даже его гудение показалось каким-то раздражающим.
Джуси Пуси: «Ну по сравнению с моим парнем, ты и правда задрот.»
Я: «Ну и трахайся со своим парнем!»
— Саш!.. — снова донеслось издалека.
Дальше я не хотел слушать — я уже услышал достаточно. Затолкав смартфон в карман, я свернул вглубь коридора — подальше от этой чертовой лестницы.
Словно потерявшись среди знакомых коридоров, я спускался по уже совсем другим ступеням, другим пролетам — тоже пустынным после пар. Университет внезапно стал похожим на лабиринт, в одном конце которого бродила она, а где-то в другом застрял я. Хотя нас окружали одни и те же стены, казалось, что мы сейчас на разных половинах земного шара. Ускоряясь с каждым шагом, я сердился и не представлял, что ей надо сделать, чтобы я ее простил. С другой стороны, с досадой понимал, что ей достаточно меня обнять, поцеловать, просто прикоснуться — и я ее прощу, даже сам того не желая. В какой момент так получилось?
Все вокруг, как в насмешку, напоминало о ней. Вот за этой дверью мы с ней однажды трахались. По этому коридору я шел за ней в библиотеку, любуясь ее бедрами. Ее улыбка на доске почета около деканата, как магнитом, притягивала взгляд, то ли дразня, то ли издеваясь. Даже хорошо, что Би не научила меня никакой магии, а то бы я сейчас спалил все это к чертовой матери, как сжигают любовные записки от тех, кто не оправдал доверие.
— Паш… — за спиной вдруг раздался торопливый стук каблуков. — Подожди!..
Узнав голос, я резко остановился и развернулся. Майя, скорее всего, только что вышедшая из деканата и увидевшая меня, теперь спешила ко мне, не понимая, куда на такой скорости мчался я.
— У тебя все… — на ходу выдохнула она, — … хорошо?..
В ее глазах сквозила тревога, лучше любых слов показывая, что ей на меня не наплевать. Она бы никогда не сказала так, не отмахнулась от меня, как от ненужной вещи. Ей несложно было сесть ко мне за парту на виду у всего потока, она могла уйти со мной, не боясь, что это кто-то увидит. Ей хотелось делать наши совместные снимки, а не отправлять мне селфи без лица через левый ник, чтобы никто не догадался, что это она. Если уж говорить про настоящее — Майя была гораздо более настоящая.
— Все хорошо? — повторила она и, остановившись рядом, ласково провела пальцами по моей щеке.
Вместо ответа я притянул ее к себе и поцеловал. Однако стоило нашим губам соприкоснуться, как она вздрогнула так, словно ее ударило током. Ее ладонь мгновенно впечаталась мне в грудь и успокоилась, лишь нащупав медальон. Расслабившись, Майя отдалась поцелую, обняв мою шею, доверчиво прижавшись ко мне — безо всяких условий, игр, правил, полутонов и полунамеков. Ей просто нравилось, что я рядом, и она хотела видеть рядом меня.
Если можно поделить сердце на части, то в той, которую захватила Саша, все еще противно ныло — зато там, где обосновалась Майя, я был счастлив. И хотел сделать счастливой ее. Если уж кто и заслуживал приглашения на этот праздник любви и верности, то только она. И, судя по нашей переписке, ей было важно туда пойти.
— Пойдешь, — оторвавшись от ее губ, я заглянул ей в глаза, — со мной на этот бал?
— Но… — Майя немного растерялась. — Никто не обрадуется, если ты
