Дом Ветра (СИ) - Савански Анна

Мери-Джейн прижалась к нему, целуя в грудь. В тот день она не смогла поверить своему счастью, не смогла осознать, что ей дало небо. Судьба сама вернула ей его, стоило сказать, что с ней он потерял вдохновение. Антонио бросил все ради нее. Он вновь стал рисовать, конечно же, ее, снова стал писать обнаженную натуру, у него открылось другое дыханье.

Мери-Джейн вернула ему прежнюю жизни, ту, что он разрушил, ту, что он оставил так легко, в один миг. Два месяца ей казалось, вот скоро она проснется и все окажется сладким сном, все это будет всего лишь ее фантазией. Но дни проходили, а он был рядом. Она прищурила глаза, солнце продолжало слепить. Антонио отвел ее волосы со спины, лаская тонкую линию позвоночника. М-Джейн подняла на него глаза, он улыбнулся, приложив палец к ее губам:

— После моей свободы мы поженимся.

— Я не хочу торжеств, — ответила она.

— Все будет так, как ты захочешь, — Антонио аккуратно положил ее на подушку, вставая с постели.

— Теперь ты не оставишь меня? — ее волосы упали на лицо.

— Если я сделаю это, убей меня.

Глава 58

Это век бредовых иллюзий. Возможно, когда-нибудь настанет просветление, и мы признаем, что это был период глобального помешательства, и постараемся сделать выводы. Но судя по тому, что происходит сейчас, исцеления нам не дождаться.

Себастьян Фолкс, «Там, где билось мое сердце»

Осень 1987.

Утро было таким теплым в постели с Ричардом... Флора встала с постели, подходя к рабочему столу. Она дочитывала очередную книгу, а потом решилась написать первый лист своей работы. Ричард ничего ей не запрещал, наоборот, поощрял все ее увлечения. За прошедший год, что они прожили вместе, изменились взаимоотношения в ее семье. Марк всем видом показывал, как не одобряет то, что она аннулировала прошлый брак и вышла замуж за нищего селекционера. Однако Марк ошибался: Ричард совсем не являлся таковым. Его кантора процветала, он подумывал купить домик с садом и заняться выведением новых сортов. Флора же хотела написать научную работу и поехать в Италию, когда Северина немного подрастет.

Флора, оглядываясь назад, не думала, что жила неправильно до того, как встретила Ричарда. Она видела, как крошилась их семья. После смерти Виктора все стало серым. Элеонора практически не жила с Марком в Спенсер-Хаусе и обитала чаще в их старой квартире. Как оказалось, она дважды ошиблась в своей жизни.

Флора отложила в сторону ручку. Жестко, подумала она, жестоко с ними обошлась жизнь. Она всегда давала им все, и они брали от нее все, только не все было нужно им. Жизнь дразнила их, давая и тут же забирая. Она посмотрела на Ричарда, тяжело вздохнув, не бывает случайностей, не бывает неожиданностей, одно вытекает из другого. Они не имеют право жить только сегодня, потому что есть завтра, может, счастливое, а может, холодное. Только они могут держать в руках свою судьбу и нести ее, как вечный огонь, не вверяя никому.

***

Зима 1988.

Новый год начался, как всегда, скучно, подумал Джозеф. Он закрыл ящик стола, поворачиваясь к окну. Уже наступили сумерки, ночь укрыла этот порочный, но такой родной город, накинула покрывало, рассыпала звезды, и синий шатер светил для всех в эту ночь. За окном играл ветер, на душе было скверно. Джозеф плеснул себе бурбона в бокал, задумываясь над своей жизнью, которую он медленно пускал под откос. Он давно не был тем, кем пришел в эту семью. Из-за вечно пьющего отца ему пришлось взять на себя почти все управление «Лейтон и Ко», если бы не Гарри, то он давно бы наложил на себя руки. Остальные акционеры вечно пытались его шантажировать и, голосуя, отправляли в небытие новые разработки, которые продвигал Гарри. Все давно поняли, что два брата, по своей молодости, не могут вдвоем управиться, Робертом всегда было можно управлять, так был заведено еще во времена властвования Армана МакОллы, и поэтому совсем молодой Джозеф ощущал, что скоро компания развалится на кусочки. Хотя у их семьи и был основной пакет акций, им все равно приходилось соглашаться с мнением других.

— Ну, что ты нюни распустил! — кричал Роберт. — Если мы свернем пару проектов, то ничего не случиться. Так и знал, что не стоит этому Гарри продавать акции, он слишком много хочет.

— Он мой брат, начнем с этого, отец, — процедил Джозеф, — А потом, если мы не будем развиваться, то просто обанкротимся.

— Все и так хорошо! — рявкнул Роберт. Джозеф заметил, как совет директоров, сидящий в аудиенц-зале, смотрит на них в открытую дверь.

— Сейчас не время профсоюзов, и мы должны развиваться, как просит Тэтчер, — сухо и громко произнес он. — Я, конечно, понимаю, твои директора привыкли не рисковать, а потом там давно сидят не врачи. И еще мы с Гарри продаем часть акций, чтобы кто-то еще отрезвлял эту шайку, — он собрался уйти, как его задержал Роберт.

— Ну-ка вернись!

— Зачем?! Все и так решено! — он хлопнул дверью, поступая, как мальчишка, но по-другому он уже не мог поступить.

Пусть Роберт побесится, ничего, пусть поймет, что так жить больше нельзя. Он встретил Гарри, который опаздывал на совет.

— Что случилось? — спросил он.

— Все без нас решено, братец, — зло прошептал Джозеф. — Мы будем продавать часть акций, я выкуплю ее у Вандервильса, он порядком мне надоел, поэтому он продаст, я знаю, как на него нажать, — Гарри смущено посмотрел на брата.

— И как же? Ты и так отказался жениться на его дочери, это его взбесило! — он вспомнил ту историю, когда Роберт стал навязывать ему эту Ребекку, но Джозеф сказал, что не позволит торговать собой, как это пытались сделать с Бетти, и потом его устраивала жизнь плейбоя.

— Я же не товар, я знаю о его махинациях на его трасте, так что продаст, если не хочет сесть и надолго! — Гарри заметил жесткую ухмылку и сам ухмыльнулся.

— И кому продашь?

— Холли, она умеет всех строить, даже тебя!

— Даже не смей, она же ждет ребенка, ты же знаешь, что ей нельзя... — его оборвал Джозеф: — Ну, и ханжа же ты, Гарри. Все просто: пока она будет дома, а поскольку ты ее муж, мы с тобой станем в равных долях, — до Гарри медленно доходил смысл его затеи. — А потом мы и ее включим. Вас не просят каждый день быть в этом чертовом офисе.

— Здравствуйте, дядя, — услышал Джозеф, он обернулся. Перед ними стоял разъяренный Роберт.

— Что ты творишь?!

— Я не позволю тебе все рушить, — крикнул Джозеф. — И я не позволю тебе разрушить нашу семью до конца.

— Ты, зеленый юнец, не смей мне указывать! — Роберт был готов схватить его за грудки. Жаль, что он не воспитывал его, и жаль, что не внушил что надо.

— Знаешь, что, папа, не указывай мне и Гарри, как нам жить! — они с Гарри вошли в здание, потом засмеялись. В тот день они добились своего.

***

Весна 1988.

Март для великолепной шестерки выдался непростым. Холли родила мальчика, которого назвали Кристофером Бренданом. Гарри был счастлив, особенно после того, как они с Джозефом одержали победу. Все шло неплохо, они постепенно изживали неугодных им акционеров, привлекая новых партнеров и спонсоров.

Полли переехала к Айку Руммерсу, с которым почти год встречалась, и когда он предложил ей жить вместе в его квартире над лавкой, она согласилась. Она просто парила. В их квартире царил обычный бардак, по утрам, лежа вместе в постели, они курили, а потом она готовила ему завтрак, после они шли работать в лавку, а вечером им принадлежали все пабы и рестораны. Такой богемный образ жизни не казался Полли аморальным, последний год она вообще делала то, что хотела. Она училась и работала, и, самое главное, присущее ее возрасту чувство вечного кайфа от жизни ее не покидало никогда. Молодость — время ошибок, и она, не задумываясь, их делала, она не сожалела, что закурила, не думала, что все это приведет ее к бездне, ее мало это беспокоило. Главное, что они наслаждались друг другом, и, вечером гуляя по пабам, слушая музыку и выпивая, они чувствовали себя настоящими людьми своего времени.