Гендерная терапия - Ирина Малкина-Пых

В-четвертых, ощущение мужчинами «женской власти» может привести к ее переоценке и к страху перед сексуальностью. Цель отношений, основанных на взаимном согласии, примером которых являются супружеские отношения, не забота друг о друге (это приводит лишь к активизации детско-родительских комплексов), а помощь в личностном развитии друг другу. Эти значит, что отношения между людьми должны строиться на диалектике: это откровенное общение, в котором существуют и компромисс, и рост личности. Несомненно, секс связывает полы между собой. Однако мужчины, которые зачастую неумело обращаются со своими эмоциями, сводят весь процесс к половому акту и концентрируют свое внимание исключительно на нем. Основная психологическая цель секса для мужчин, которые живут в жестоком и равнодушном мире и отношения которых с анимой фригидны, – вернуться туда, где было тепло и уютно. Секс – это форма эмоционального самоутверждения, наркотик, заглушающий боль израненной души. Если жизнь ранит мужчину, то секс, так же как лекарство или работа, может притупить острую боль. В процессе полового акта происходит трансценденция, длящаяся несколько мгновений. Оргазм может стать переживанием экстаза; в этот момент мужчина как бы выходит за жесткие рамки ограничений обыденного сознания. Для многих мужчин сексуальное переживание близко к религиозному. Таким образом, за половым актом может стоять отчаянный поиск признания, истоки которого лежат в материнском комплексе. В конечном счете это пристрастие становится пагубным. Секс как любовь, секс как общение, секс как диалектика – каждый такой аспект сексуальных отношений предполагает наличие равных партнеров. Секс как «спасение» искажает отношения мужчины и женщины и примешивает сюда тему власти.

Многие мужчины полны ярости по отношению к женщинам, и эта эмоция нередко выходит наружу. Иногда эта ярость развивается вследствие насилия, совершенного над мужчиной в детстве; в таком случае довольно просто определить ее этиологию и найти причинно-следственные связи. Но часто ярость связана с избыточным влиянием матери и с отсутствием необходимого уравновешивающего влияния отца. Тогда она, безусловно, представляет собой накопившийся гнев, сложную эмоцию, возникающую при нарушении психологического пространства ребенка. Если в процессе развития ребенка хрупкие границы этого пространства все время нарушаются либо в результате насилия, либо вследствие избыточного влияния взрослого, формирующееся Эго постоянно страдает от внешних эмоциональных травм, что может привести к социопатии.

В целом мальчик может испытывать страдания и от «избытка», и от «недостатка». В первом случае на ребенка воздействуют потребности матери, ее дезориентированная психология, ее травмы, ее непрожитая жизнь. «Избыточность» матери разрушает хрупкие границы психики ребенка и порождает у него чувство бессилия. Это переносится во взрослую жизнь и проецируется в основном на женщин и на среду, и тогда чувство бессилия постоянно преследует мужчину. Но если мужчина чувствует, что его мать не в состоянии удовлетворить его потребности, и страдает от ощущения оставленности, это тоже сказывается на его развитии неблагоприятным образом. Такие страдания неизбежно снижают внутреннее ощущение состоятельности («Если бы я был лучше, то получил бы все, что мне нужно и чего я заслуживаю»), что, в свою очередь, порождает общее чувство ненадежности и поиск матери, который питает тревожная зависимость и страх. Ощущение своего Я у мужчины в значительной степени аффективно окрашено этими травмами – «избытком» или «недостатком», а нередко тем и другим вместе.

Не обладая способностью к интроспекции, мужчина обречен жить в мире проекций, и не стоит удивляться тому, что к нему возвращаются все его фантазии и самые жуткие страхи. То, что мужчинам не удалось интериоризировать, всегда проецируется вовне.

Одна из величайших задач развития мужчины – достичь здорового отделения от матери. Вместе с тем он должен осознать важность образа архетипической матери. В отличие от дочери, сыну не хватает первичной идентификации с матерью, в особенности когда он начинает от нее психологически отделяться. Во взрослой жизни последствия изначальной проблемы привязанности-отделения сохраняются в виде внутреннего образа анимы мужчины. Пока он не готов признать свою зависимость, которая является зависимостью внутреннего ребенка, он либо тщетно пытается найти опору в нездоровых отношениях с суррогатом матери, либо испытывает гнев на жену или подругу, которая не соответствует его требованиям. Обычный мужчина почувствовал бы сильный стыд при одной мысли о том, что он ищет мать в своей жене или подруге, но, если он не может отделить свои детские отношения с матерью от реальных отношений с женщиной, он обречен воспроизводить старый регрессивный сценарий. Ни один мужчина не может стать самим собой, пока не пройдет через конфронтацию со своим материнским комплексом. Только обладая мужеством, позволяющим заглянуть в пропасть, разверзшуюся под ногами, он может обрести независимость и освободиться от гнева. Если он все еще ненавидит мать или женщин, значит, он пока не стал взрослым; он по-прежнему ищет защиты или пытается уклониться от власти матери.

Как уже говорилось выше, самое сильное психологическое воздействие на ребенка оказывает жизнь, которую не прожили его родители (и предки вообще). Это утверждение может показаться слишком надуманным и поверхностным, но тут надо сделать одно важное уточнение: это та часть жизни, которую родители могли бы прожить, если бы им не помешали конкретные, всем известные и часто весьма банальные обстоятельства. То, что не выстрадано, не осознано и не интегрировано человеком, передается следующему поколению. Значит, особенности материнских капризов и причуд, уровень ее сознания, характер ее собственных психических травм и соответствующие стратегии поведения формируют психическое наследие ребенка. От матери ребенок получает многочисленные послания о себе самом и о жизни, с которой он должен примириться. Даже когда сын женится и живет с другой женщиной, мать может играть ключевую роль в его жизни (о чем свидетельствует огромное количество анекдотов об отношениях зятя и тещи).

Таким образом, когда мужчина пытается избежать осознания материнского комплекса, это причиняет ему большой вред: это разрушает не только его взаимоотношениям с другими, но и его отношение к самому себе. Все, что остается бессознательным, не исчезает из жизни – оно активно влияет на психику человека. Такое отчуждение от себя снижает качество жизни и отравляет отношения с окружающими. Чтобы исцелиться, мужчина прежде всего должен заняться своими непроработанными интериоризированными отношениями с матерью начиная с младенчества, исследовать характер своих индивидуальных и социальных травм и, наконец, понять место, которое занимает его отец в этой эмоциональной констелляции.

Воздействия материнского комплекса на жизнь мужчины огромно, но не менее важно тут и влияние отца. Несомненно, мужчине нужен позитивный образ маскулинности, и чувство общности между мужчинами способствует достижению этой цели. Но многие мужчины не имели возможности получить такой образ. Часть внутреннего мира отца, которая осталась недоступной его самопознанию, никогда не сможет перейти к сыну.

Каждому сыну что-то нужно от отца. Особенно ему важно услышать, что отец его любит и принимает таким, какой он есть. Слишком многие мужчины не завершили процесс индивидуации, потому что не получили поддержки от отца. Естественно, сыновья решили приспосабливаться к требованиям отца, укротив свои желания, чтобы заслужить его одобрение. Часто они получали одобрение, стремясь соответствовать отцовским ожиданиям. Иногда они всю свою жизнь ищут одобрения у окружающих. Или же, не слыша одобрения из отцовских уст, они поняли его молчание как свидетельство своей неполноценности.

Сыну необходимо видеть отца и в окружающем его мире. Ему нужен отцовский пример, помогающий понять, как существовать в этом мире, как работать, как избегать опасностей. Сыну нужно, чтобы отец сказал то, что ему необходимо знать для жизни «там», во внешнем мире, и оставаться в ладу с самим собой. Сын должен видеть, как живет отец, как он борется, проявляет эмоции, терпит неудачи, падает, снова встает, оставаясь при этом человеком. Если сын не видит, что отец честно совершает собственное внутреннее странствие, значит, он должен найти какой-то свой путь или, в конце концов, бессознательно совершить путешествие, в которое так и не отправился отец.

Отец может присутствовать физически, но отсутствовать духовно. Иногда это отсутствие реальное (смерть, развод), а часто – символическое, тогда оно проявляется в молчании, в неспособности дать то, чего, по-видимому, в свое время отец не получил сам. Неполноценность отца нарушает связи в детско-родительском треугольнике, и тогда диадическая связь матери с сыном становится слишком сильной. При всех добрых намерениях большинства матерей они не способны вести сыновей в ту область, о которой сами не имеют никакого представления. При отсутствии отца, способного вытащить сына из цепких объятий материнского комплекса, сын остается мальчиком, который либо попадает в плен зависимости, либо, в результате компенсации, станет мачо, подавив свою фемининность. В таком случае он будет нести в себе страх и смятение, а значит, ему придется их скрывать. Такой мужчина скрывает свою уязвимость, свою тоску, свою скорбь и становится чужим самому себе.