На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Евгений Юрьевич Спицын

Тем временем в самом конце октября 1980 года состоялся скоротечный визит С. Каня и Ю. Пиньковского в Москву, который оставил очень тяжелое впечатление у кремлевского руководства. На словах С. Каня заявил, что у них якобы есть «план на чрезвычайный случай, что они знают, кого нужно будет арестовать и как использовать армию». Но в реальности Москва увидела отсутствие каких-либо решительных действий ЦК ПОРП против оппозиции. И это недовольство открыто прорвалось на заседании Политбюро ЦК 29 октября, где Л. И. Брежнев и Д. Ф. Устинов впервые заговорили о введении военного положения в Польше[1130].

Ситуация в Польше уже серьезно стала беспокоить советское политическое руководство, однако, учитывая уроки «Пражской весны», Москва не очень-то желала повторения подобного сценария. Хотя, как заявляют ряд мемуаристов, она все же готовилась к такому развитию событий. Так, полковник польского Генштаба Рышард Куклинский, который, по всей вероятности, был двойным агентом ГРУ и ЦРУ, утверждал, что уже в начале декабря 1980 года начальник Генерального штаба ВС СССР маршал Н. В. Огарков во время пребывания в Москве заместителя начальника польского Генштаба генерала брони Тадеуша Хупаловского якобы передал ему некий «план военного вторжения в Польшу, в котором примут участие 15 советских, 2 гэдээровских и 1 чехословацкая дивизии[1131]. Однако на самом деле речь шла не о «военном вторжении», а всего лишь о традиционных командно-штабных учениях, которые тогда проводились по несколько раз в год.

Как уверяет тогдашний начальник штаба Объединенных Вооруженных сил стран — участниц ОВД генерал армии А. И. Грибков, в данном случае речь шла о проведении очередного командно-штабного учения «Союз-80» на Западном театре военных действий (ТВД), к которому привлекались оперативные штабы от Войска Польского — штабы Поморского и Шленского военных округов, от Чехословацкой народной армии — штаб Западного военного округа и два армейских штаба, от Национальной народной армии ГДР — два армейских штаба и от Советской армии — штабы ГСВГ и СГВ и два армейских штаба ГСВГ[1132]. Руководителем этих учений был назначен первый заместитель министра обороны СССР, главком Объединенных Вооруженных сил ОВД маршал Советского Союза Виктор Георгиевич Куликов, штаб которого находился в Легнице, где располагался штаб Северной группы войск, которую в то время возглавлял генерал-полковник Ю. Ф. Зарудин. По первоначальному плану эти учения должны были начаться еще в конце октября 1980 года, но по просьбе польского руководства они постоянно переносилось. Наконец, в Москве решили больше не откладывать их проведение, и маршал Д. Ф. Устинов дал установку начать их не позднее 8-10 декабря 1980 года[1133]. Вместе с тем, по уверениям того же А. И. Грибкова, 21 декабря, накануне подведения итогов прошедших учений, ему позвонил сам Д. Ф. Устинов и дал указание продолжать их до особого распоряжения, которое поступило только в начале марта 1981 года.

Вероятно, это было связано с тем, что кабинет Ю. Пиньковского готовил на январь 1981 года введение новых и непопулярных мер, связанных с пересмотром «Августовского» соглашения. И действительно, как только эти меры были озвучены, началась новая вспышка забастовочного движения по всей стране во главе с региональными комитетами «Солидарности», которая к тому времени уже вовсю и открыто спонсировалась западными фондами и спецслужбами. Одновременно в декабре 1980 года оживились «консерваторы» внутри самой правящей партии, создав под негласным руководством члена Политбюро ЦК ПОРП из фракции «партии бетона» Анджея Жабиньского так называемый Катовицкий партийный форум.

В результате в начале февраля 1981 года на очередном Пленуме ЦК ПОРП в отставку был отправлен не в меру «либеральный» премьер Ю. Пиньковский и новым председателем Совета Министров ПНР стал министр национальной обороны генерал армии Войцех Ярузельский, сохранивший за собой и прежний пост, который он занимал аж с апреля 1968 года. Тогда же по предложению самого В. Ярузельского еще одним вице-премьером и председателем Комитета Совета Министров по профсоюзам стал главный редактор еженедельника «Политика» Мечислав Раковский, которому было поручено работать с «Солидарностью» и лично вести переговоры с Л. Валенсой. Однако все эти перестановки на самой вершине власти так и не смогли успокоить забастовочный угар. Более того, после Быдгощской провокации, в ходе которой произошло жесткое столкновение активистов «Солидарности» с отрядами милиции, которым указания давал сам глава Службы безопасности генерал Б. Стахура, 27 марта 1981 года в стране началась предупредительная общенациональная забастовка. Как стало известно позднее, вообще-то сама «Солидарность» первоначально планировала объявить ее бессрочной, но во многом благодаря посреднической миссии примаса Польши кардинала Стефана Вышинского, который встретился с В. Ярузельским, она все же приняла более локальный характер.

Между тем в начале апреля 1981 года в Бресте состоялась тайная встреча В. Ярузельского и С. Кани с Ю. В. Андроповым и Д. Ф. Устиновым, об итогах которой они докладывали на Политбюро 9 числа[1134]. По их уверению, оба польских лидера были в подавленном состоянии, поскольку, по словам С. Кани, «контрреволюция сильнее правительства», которое в самом лучшем случае может опираться лишь на 400 тыс. военнослужащих, 100 тыс. сотрудников милиции и спецслужб и порядка 300 тыс. резервистов. Однако, даже несмотря на это, они «решительно высказались против ввода союзных войск и с оговорками против введения военного положения». Однако в советском Политбюро уже стало преобладать мнение, что единственно возможным способом разрешения польского кризиса является введение военного положения в стране.

23 апреля 1981 года на заседании Политбюро была представлена очередная записка «Комиссии Суслова» «О развитии обстановки в Польше и некоторых шагах с нашей стороны», в которой было указано, что «внутриполитический кризис в Польше принял затяжной хронический характер», что сама «ПОРП в значительной мере утратила контроль над всеми процессами, происходящими в обществе. В то же время «Солидарность» превратилась в организованную политическую силу, которая способна парализовать деятельность всех партийных и государственных органов и фактически взять в свои руки власть. Если оппозиция пока не идет на это, то прежде всего из опасения ввода советских войск и надежды добиться своих целей без кровопролития, путем ползучей контрреволюции». При этом в записке было особо подчеркнуто, что в руководстве ЦК ПОРП существуют три влиятельных группировки: «ревизионисты» — Тадеуш Фишбах, Анджей Верблян, Мечислав Раковский и Генрик Яблоньский, — уже крепко попавшие под влияние «Солидарности»; «левые» — Анджей Жабиньский, Тадеуш Грабский, Стефан Олыповский и Станислав Кочелек, — «наиболее близкие к нашим позициям»; и «центристы» — Станислав Каня и Войцех Ярузельский, — которые пользуются авторитетом в стране и в настоящий момент, по