Наследство последнего императора - Николай Волынский

– Совершенно верно! – кивнула Новосильцева. – Наши с вами данные совпадают.

– Кроме того, – продолжила Куликовская-Романова, – имеется заключение известного российского судмедэксперта профессора Плаксина, который считает, что скелет № 4 принадлежит человеку, страдавшему ожирением, который вел неподвижный образ жизни, на что указывает ярко выраженный декальциноз костей. И это опять-таки никак не может относиться к императору, который вел, наоборот, очень подвижный образ жизни, любил спорт и физический труд!

– Безусловно! – согласилась Новосильцева.

– Дальше. В течение 27 лет на голове Николая II существовала костная мозоль – результат покушения на него японского полицейского в городе Оцу. Удар саблей по голове. Отслоение черепной кости. Заращение. Костная мозоль.

– Широко известный факт! – отозвалась Новосильцева.

– Но на черепе скелета № 4 никакой костной мозоли нет. И следствие никакого объяснения этому факту не дает.

– Ну и наконец, – сказала Куликовская-Романова, – государственная комиссия Ярова-Немцова, как это ни странно звучит, сама признает, что ДНК скелета № 4 совершенноне совпадает с ДНК скелетов предполагаемых великих княжон. Совершенно не совпадает! Я уже не говорю об отказе госкомиссии проводить исследование женских останков на предмет ношения генов гемофилии – этим можно было бы закрыть много вопросов! Но – категорический отказ!

Она замолчала. Возникла пауза, которую деликатно нарушил Иван Иванович.

– Позвольте, Лариса Васильевна? – попросил он.

Она склонила голову.

– Кажется, у Ивана Ивановича сейчас найдется в кармане самый большой сюрприз! – предположила она.

– Мне хотелось бы, – бесконечно скучным голосом произнес Иван Иванович, – к многочисленным фактам, названным сегодня, и еще не менее многочисленным, которые еще не прозвучали, добавить один, и на этом, может быть, если не закончить на сегодня, то, по крайней мере, остановиться. Потому что все, что будет еще звучать в опровержение так называемой комиссии Ярова-Немцова, ни может даже сравниться с тем, что я сейчас хотел бы только напомнить. Впервые эту информацию сделала достоянием широкой гласности уважаемая Ольга Николаевна, – он слегка поклонился в сторону Куликовской-Романовой. – После чего немедленно практически во всей прессе России на нее был наложен железобетонный мораторий. Я имею в виду заключение баллистической экспертизы, которым располагает известный петербургский ученый профессор Попов Вячеслав Леонидович. Согласно этой экспертизе, получается следующее: тех несчастных, чьи скелеты выкопаны из пресловутого могильника, расстреливали из пулемета, причем, сзади: вероятно, жертвы во время расстрела пытались спасаться бегством, и в них стреляли вдогонку.

Наступила долгая пауза.

– Теперь… – проговорил глухо Онтонов. – Теперь можно с полным основанием назвать эту «государственную» комиссию – комиссией фальсификаторов, и под таким названием она войдет в русскую и мировую историю! Я согласен с вами, Лариса Николаевна! Можно ставить точку! Окончательно! – еще раз подчеркнул Онтонов.

– Нет! – возразила Новосильцева. – Вот здесь я с вами никак не могу согласиться!

– Почему же? – он откинулся на спинку кресла.

– Потому что нам так пока и не известно до конца, что случилось в доме Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля. И совсем не известно, что произошло потом. Наконец, если даже частично принять ту точку зрения, согласно которой в доме были расстреляны семеро Романовых и четверо их приближенных, то куда все-таки исчезли Алексей и Анастасия? Я считаю, именно в этом причина всех последующих попыток скрыть истину! Если бы с ними все было ясно, то нынешние «екатеринбургские останки» вообще не возникли и мы не ломали над ними голову! – категорично заявила Новосильцева. – Я бы сказала так: история этих останков не закончена. Она только начинается. У кого-нибудь есть возражения?

Возражений ни у кого не оказалось.

– А я, с вашего позволения, – сказал Иван Иванович, – хотел бы сформулировать еще одну, чрезвычайно интересную, проблему и поставить вопрос, который до сих пор никто, по крайней мере, публично не ставил, – с загадочным видом произнес Иван Иванович. – Лично я нигде его не встречал, хотя пришлось прочесть на нашу тему море материалов.

– Что за вопрос? – обернулась к нему Новосильцева. – Почему не знаю? Почему меня заранее не предупредили? Вы тоже, как и я, любитель театральных эффектов?

– Да-да, я, конечно, любитель, – поспешил согласиться Иван Иванович, – но формула родилась буквально только что – в этом помещении… в эти минуты…

– Ну-ну, господин Архимед! Мы умираем от любопытства… – проворчала Новосильцева.

– Мой вопрос возник из другой темы – темы самозванцев, – проговорил Иван Иванович. Он помолчал немного, чтобы присутствующие усвоили преамбулу. – Напомню: уже в том же, 1918 году появились первые претенденты на роль спасшихся от расстрела Романовых.

– Да, – заметил Онтонов. – На протяжении всего времени их было несколько десятков.

– Около сотни, – аккуратно уточнил профессор Беляев. – Широко известны только самые яркие случаи.

– Так-так, спасибо, – отозвался Иван Иванович. – Но прошу всех коллег вспомнить еще раз: на чьи роли претендовали самозванцы? Кем называли себя претенденты – от неизвестной барышни в Перми, в которой в июле 1918 года местный доктор Уткин признал великую княжну Анастасию, и до особы с мировой известностью – Анны Андерсон? И от поручика Голембиовского, которого ЦРУ почти официально признало цесаревичем Алексеем, и до Василия Ксенофонтовича Филатова, тоже серьезного претендента на имя Алексея? Кем еще называли себя десятки и сотни претендентов? Кем себя объявляли?

Наступила тишина. Беляев и Куликовская-Романова переглянулись. На лице Новосильцевой появилось выражение жадного интереса – как у охотника, неожиданно попавшего на след дичи.

– Да никем больше они себя не называли! – воскликнула она. – Никем! Никем больше!.. И вы, Иван Иванович, такой-сякой, увидели то, что под носом у всего мира лежит почти сто лет, но никто, кроме вас, этого не заметил!

– С вашей помощью, – скромно возразил Иван Иванович. – И с помощью присутствующих здесь коллег. Ведь это именно наша встреча и наша беседа вызвала в моем, наверное, не таком уж шустром, мозгу простой вопрос…

– Вот вы, Иван Иванович, – приказала Новосильцева, – вот сейчас, с помощью коллег, которых вы так благодарите, и отточите формулировку!

– Охотно! – отозвался Иван Иванович. – Итак, следствие с той, условно говоря, белой стороны, пришло к единственному выводу, вернее, опубликовало единственный важный для нас вывод: тогда с 16 на 17 июля были расстреляны все Романовы. И уничтожены тоже все – почти полностью! Остатки обгоревших костей, найденных на месте уничтожения трупов, следователь Соколов вывез через Владивосток с помощью главы миссии Антанты генерала Жанена. Все! Этим белое следствие сразу исключило любые возможности для самозванства.

– Усвоили, – отозвалась Новосильцева. – Дальше.

– Что делает красная сторона? – продолжил Иван Иванович. – Она сначала заявляет, что царь расстрелян, а семья жива. Потом торгуется еще долгое время с немцами, продолжая врать, что женщины-то, мать и дочери, все живы, а не только одна Анастасия! Сначала Чичерин, потом Карл Радек даже предлагают немцам обменять женщин Романовых на заключенных в тюрьме немецких коммунистов Карла Либкнехта и Розу Люксембург. Немцы на это не пошли, а зря: многое стало бы ясно уже тогда! Но с 1920 года советская власть накладывает на тему полный запрет. «Записка» Юровского становится партийно-государственным секретом. Тем не менее, на Урале знают место захоронения царской семьи – на «девятой версте». Однако при всей неуклюжести спрятать концы – явной или намеренной – и красная сторона тоже недвусмысленно заявляет: погибли все! Уничтожены или захоронены разными способами и при разных обстоятельствах – все! Но почему в таком случае, – голос Ивана Ивановича зазвенел сталью, – претенденты, начиная уже с 1918 года, выбирают для себя исключительно роли Анастасии или Алексея? Почему никто не назвался Марией? По возрасту она не намного старше Анастасии. Или Ольгой? Или, что существенно облегчило бы для них задачу, – кем-нибудь из слуг?

– Да, – обронил Онтонов. – Ведь только сейчас, в наши дни, после того, как раскопали могильник, мир узнал о неясности именно с этими двумя трупами…

– Хороша неясность! – возмутилась Новосильцева. – То он, то есть Юровский, фрейлину сжег, то императрицу, то Демидову!..

– Госкомиссия заявляет, уже совсем «окончательно», что нет в наличии останков именно Алексея и Анастасии! Прокурор Соловьев, правда, настаивает, что отсутствует Мария. Впрочем, у него нет никаких серьезных причин так заявлять, точно так же как нет оснований утверждать иное, – вставил Беляев.