Смертельный эксперимент - Роберт Сойер

Эти светящиеся индикаторы будут менять свой цвет: белый будет означать, что человек бодрствует, красный — что он спит неглубоко и наверняка будет разбужен любым движением или шумом. Желтый покажет не очень глубокий сон, но если соблюдать осторожность, можно встать и отправиться в ванную, или пойти прокашляться, или вообще кому куда нравится, не потревожив при этом партнера. Зеленый будет означать, что человек крепко спит и вы можете хоть плясать в постели, не рискуя разбудить его или ее.

Эти данные легко сможет считать кто угодно. Большой желтый знак и маленький зеленый, а также 07 на цифровом табло скажут: если вы встанете сейчас, то можете разбудить вашего партнера, но, если потерпите семь минут, он будет крепко спать и тогда можно будет спокойно выбраться из постели.

Когда давление в мочевом пузыре вызвало у Питера типичную для раннего утра эрекцию, у него вдруг возникла еще одна идея. Он часто просыпался в возбуждении в два или три часа ночи и гадал, спит ли жена. Если бы она не спала, они могли заняться любовью, но Питер и думать не смел разбудить ее ради этого. А вот если бы монитор показывал белый сигнал для них обоих, тогда то, что началось как хобсоновский детский монитор, превратилось бы со временем в устройство, благодаря которому будет зачато много новых детей.

Вскоре Питер усовершенствовал свою систему. Все телефоны в доме Хобсонов были теперь подключены к хобсоновскому монитору, а оттуда к домашнему компьютеру. Будут ли телефоны звонить или лишь сигнализировать о поступающих вызовах мигающими лампочками, зависело теперь от того, спали ли Питер и Кэти и насколько крепко.

Ночью, в три часа семнадцать минут, был зарегистрирован телефонный звонок. Питер только что проснулся и теперь спешил в ванную комнату, где был маленький телефон без видеоэкрана. Когда он вошел, его индикатор начал мигать. Питер закрыл дверь, сел на унитаз и взял трубку.

— Алло, — сказал он слабым и сиплым голосом.

— Доктор Хобсон? — спросил мужской голос.

— Да, это я.

— Это Сепп ван дер Линде из Карлсоновского центра для хронических больных — старший дежурный ночной смены.

— Да? — Питер взял стакан и наполнил его из-под крана.

— Мне кажется, миссис Феннелл скончается сегодня ночью. У нее был еще один инсульт.

Питер почувствовал, как в сердце что-то кольнуло.

— Спасибо, что сообщили. Мое оборудование все еще подключено?

— Да, сэр, оно на месте, но…

Он усилием воли подавил зевоту.

— Тогда я приеду утром, чтобы забрать диск с данными.

— Но, мистер Хобсон, она просила вас приехать.

— Меня? — удивился Питер.

— Она сказала, что вы ее единственный друг.

— Я еду.

Питер подъехал к корпусу для хроников примерно в четыре утра. Он предъявил пропуск охраннику и поднялся в лифте на третий этаж. Дверь в палату миссис Феннелл была открыта. Прямо над ее головой горела лампа накаливания, хотя основное люминесцентное освещение под потолком было выключено. Ряд из четырех зеленых индикаторов освещал пространство рядом с кроватью, показывая, что его прибор работает исправно. Нянечка со скучающим видом сидела на стуле рядом с кроватью.

— Я Питер Хобсон, — представился он. — Как она?

Миссис Феннелл слегка шевельнулась.

— Питер, — позвала она, но потребовавшееся для того, чтобы произнести лишь эти два слога, усилие, кажется, заметно утомило ее.

Нянечка встала и подошла к Питеру.

— У нее был удар около часа назад, и доктор Чон ожидает, что скоро будет еще один; в сосудах мозга есть несколько кровяных сгустков. Ей предложили обезболивающий укол, но она отказалась.

Питер подошел к своему записывающему устройству и включил экран, который немедленно ожил. Ряд зазубренных линий прочертил его слева направо.

— Спасибо, — сказал он. — Я останусь с ней. Если хотите, вы можете идти.

Нянечка кивнула и вышла. Питер сел на стул. Так как на нем только что сидели, его виниловая спинка была еще теплой. Он взял миссис Феннелл за руку. В ее тыльную часть был вставлен катетер, соединенный трубкой с капельницей, стоявшей как раз за его спиной. Ее ладонь была очень худой, хрупкие косточки, обтянутые прозрачной кожей. Питер слегка сжал пальцы миссис Феннелл, и в ответ ощутил едва заметное пожатие.

— Я останусь с вами, миссис Феннелл. — Питер склонился над кроватью.

— П… П…

Питер улыбнулся:

— Верно, миссис Феннелл, это я, Питер.

Она покачала головой едва заметно.

— П… П… — сказала она опять и затем, с большим усилием, — Пег…

— Ох, простите, конечно же, — спохватился Питер. — Я останусь с вами, Пегги.

Старуха с трудом улыбнулась, рот казался на ее лице еще одной большой морщиной. Затем внезапно, без каких-либо предупреждений, ее пальцы в руке Питера обмякли и веки очень медленно опустились. На мониторе зеленые зигзаги превратились в ряд совершенно ровных прямых линий. Через несколько минут Питер убрал свою руку, несколько раз медленно моргнул и пошел искать нянечку.

ГЛАВА 10

Покинув корпус хроников, Питер взял записи супер-ЭЭГ с собой. Когда он добрался до дома, Кэти уже собиралась на работу. Она завтракала, грызя ломтик сухого тоста и потягивая кофе. Питер перед уходом оставил сообщение на домашнем компьютере, так что она знала, где он был этой ночью.

— Как все прошло? — поинтересовалась она.

— Я получил запись, — нехотя ответил Питер.

— Что-то у тебя не очень веселый вид.

— Еще бы, ведь умерла одна очень хорошая женщина.

Кэти, кажется, поняла его чувства. Она кивнула.

— Я совершенно измотан, — пожаловался Питер. — Пойду прилягу. — Он быстро поцеловал ее и отправился спать.

Часа четыре спустя Питер проснулся с головной болью. Однако он заставил себя пойти в ванную, побрился и принял душ. Затем наполнил большой термос диетической колой, взял диск с данными и пошел к себе в кабинет.

Его домашняя рабочая станция была более мощной, чем тот здоровенный компьютер, к которому у него был доступ в режиме разделения времени, когда он учился в университете. Он включил систему, вставил диск в дисковод и включил настенный экран на противоположном конце комнаты. Питер хотел увидеть момент, когда последний нейрон испустил свою последнюю серию импульсов, тот момент, когда был установлен последний синаптический контакт. Момент смерти.

Он выбрал графический режим и проиграл несколько секунд записи, заставив компьютер показывать каждую точку, в которой сигналил хоть один нейрон. Как он и ожидал, изображение на экране воспроизводило силуэт человеческого мозга. Питер воспользовался программой оконтуривания и вычертил границы мозга миссис Феннелл. Данных было достаточно, чтобы сгенерировать трехмерный образ. Питер стал поворачивать его, пока перед ним не очутилась фронтальная проекция силуэта мозга, как если бы он смотрел прямо в глазные нервы покойной миссис Феннелл.