Лисий дом - Тарья Сампо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставлены в земле
До жатвы зерна.
Война иль мир?
Теперь блеснула и я познаньями.
И тотчас склонилась перед ним, не помня себя от смущения.
Глава 10
Однако куртизанки вкупе с хозяйкой рассмеялись, как и гость.
– Конечно же, мир! – воскликнула Алый Пион.
– Прошу старшую сестру меня простить, – повинилась Нежный Ирис. – А хозяйку молю не наказывать меня за вольность.
– Пожалуй, если только высокий гость не решит, что я дурно тебя воспитала! – едко ответила хозяйка.
Лепесток Сливы, как и подобает, не замечала меня, ведь хозяева не видят слуг. В этой ситуации наказание получила бы Алый Пион, которой я прислуживала, как вдруг ее подруга взяла всю вину на себя! Что, по сути, было справедливо: именно она начала состязание в острословии.
– Нет-нет, – успокоил наместник. – Мне весьма по душе этот поэтический поединок! Правильно говорят: каковы хозяева, таковы и слуги. Я почти не удивился, что служанка знает хинскую поэму.
И он продолжил, подобрав строки на ту же тему:
Сеют намерения,
Пожинают деяния.
Изречение из «Поучений небесного старца» было весьма к месту и соответствовало высокому посту и рангу наместника. Ничто иное не могло сорваться с его уст. Тут уж во всей красе показала себя хозяйка, Лепесток Сливы, демонстрируя знания первоисточника.
В ответных строфах она процитировала двустишие:
Цветы и плоды
Сладки и горьки.
Соблазнительные обещания и тяжкие последствия – вот что она хотела сказать зарвавшимся куртизанкам.
Так сначала обменяли четыре строки на три, а затем и на две. Восхитительно! Такого я еще никогда не слышала.
Горечь сладка,
Сладость горька.
Это произнесла Алый Пион, завершая поэтический поединок, из которого вышла победительницей.
Наместник был в полном восторге, как и все присутствующие. Он подал знак, и его подчиненный тут же выложил перед хозяйкой несколько серебряных слитков. Лепесток Сливы была на седьмом небе от счастья!
Благословение небес, на меня больше не обращали внимания. Я только тихо радовалась и с нетерпением ожидала, когда начнется выступление. Начали, однако, не сразу.
Мне было очевидно, что после поэтического поединка все остальное будет смотреться лишь бледным подобием. Хозяйка дома развлечений на мгновение задумалась. Вероятно, ее посетили такие же сомнения. Чуть помедлив, она наконец дала знак музыкантам и юным ученицам-куртизанкам.
Заиграла музыка. Дюжина грациозных красавиц в черно-белых платьях выступила с танцем Заснеженных Вершин. Белые рукава взлетали ввысь и опадали, как вьюга, а темные юбки кружились, оплетая и легко обрисовывая ноги, чем напоминали подножия гор, где снег еще не успел засыпать землю…
Наконец музыкант, отбивающий ритм трещоткой, щелкнул ею в последний раз. Музыка смолкла, и девушки низко поклонились гостям. Те одобрительно захлопали и стали поздравлять Лепесток Сливы, восхваляя умения ее учениц.
– Каждый раз, покидая столицу, я увожу восхитительные воспоминания, – поддержал гостей наместник. – И все благодаря вашим представлениям.
– Ах, мой господин, вы слишком добры! – только и восклицала хозяйка.
Не знаю, почудилось мне или нет, но наместник произнес это, глядя на увечную куртизанку. Алый Пион в этот миг казалась непривычно задумчивой и немного грустной. О чем она размышляла? Может, о собственном дебюте много лет назад? Должно быть, она точно так же вышла в зал с другими юными куртизанками, чтобы выступить на первом банкете. Но что же привлекло мужчину сейчас?
– Вам не понравилось выступление? – внезапно задал он неудобный вопрос. – Никак не пойму.
– Наоборот, – улыбнулась Алый Пион. – Очень. Даже слишком. Пожалуй, некоторые вещи способны вызвать двойственные чувства.
Они как будто вдруг остались в зале одни, а все остальные исчезли. Только Дракон и куртизанка – и никого больше.
Даже меня не стало. Я вся обратилась в слух.
– И какие же? – спросил наместник.
– Сожаление и надежду.
– Сожаление о чем?
– О былом, мой господин, – ответила женщина.
– А надежда?
– Я надеюсь стать хорошей наставницей для младших сестер.
Наместник отставил в сторону чашу и уселся поудобнее, только полы его одежд зашелестели.
– Есть в этом что-то еще, – настаивал он.
– О, я сожалею о них, не о себе. Вот и все, мой господин.
Кто-то ахнул: похоже, хозяйка. И зал снова ожил, отмирая от колдовства, которое сковало льдом все вокруг.
Алый Пион поклонилась, выказывая почтение, и не поднималась, пока наместник не махнул рукой и не одарил хозяйку еще полудюжиной серебряных слитков. Невиданная щедрость! Пожалуй, он не сердился, и Лепесток Сливы сменила гнев на милость.
Чтобы окончательно рассеять тучи, она дала знак Нежному Ирису. Подошло время для главного танца? Не может быть! Признаться, я ожидала, что он будет позже, если учесть длительность банкета. Точно такое же недоумение было написано на лице у танцовщицы. Однако приказ есть приказ, и она не могла ослушаться.
Алый Пион мне кивнула, и я проворно подала Нежному Ирису цитру. Хотела расчехлить и длинную цитру тоже, но хозяйка инструмента отрицательно покачала головой. Значит, не танец. Что они задумали?
Служанка поднесла шелковую подушку, и я по знаку куртизанки водрузила ее на место в центре зала, предназначенное для выступлений. Нежный Ирис уселась, помедлила немного, примериваясь, и заиграла музыку Вод и Ветра.
А хозяйка, как ужаленная, чуть не подскочила на месте. Брови ее взлетели вверх от удивления, но она продолжала натянуто улыбаться, словно не происходило ничего из ряда вон выходящего. Для несведущих гостей это просто была музыка не по сезону.
Мое бедное сердце пустилось вскачь, когда я поняла, что за мелодия зазвучала. Та самая музыка, которую исполняла Алый Пион в злополучный вечер, когда на нее напало чудовище.
Хозяйка втайне негодовала, зато Алый Пион была на удивление спокойна и почти счастлива. А еще, как мне показалось, тронута, а вовсе не обижена таким напоминанием.
И снова все в зале исчезли. Остались только Алый Пион и ее подруга.
«Я бы сыграла за тебя, сестра, пострадала за тебя, сестра», – плакали струны.
«Знаю, знаю… Закрой свое сердце и больше не открывай», – безмолвно ответила Алый Пион, когда ее пальцы, словно поправляя, потуже затянули ленту ниже ворота.
Музыка смолкла. Раздались редкие аплодисменты, но тут же стихли, поскольку наместник не спешил ругать или превозносить выступление. Он молча смотрел на увечную куртизанку, и было что-то такое в его глазах… Внезапно я испугалась.
