Пожарский - Дмитрий Володихин

Нашествие запорожцев относится к ноябрю — декабрю 1610 года. Очевидно, именно тогда зарайский воевода имел стычки с «черкасами» и сумбуловцами. В конце декабря 1610-го — первых числах января 1611-го запорожцы штурмуют и подвергают разграблению Алексин.[84] Если бы не скорые и решительные действия Дмитрия Михайловича, Пронск с Зарайском ожидала та же участь.

Фактически отряд князя Пожарского действует как часть земского ополчения. Позиция Дмитрия Михайловича ясно видна. Он враг поляков и враг их друзей в Москве. Его бы, может, и сместили раньше, да руки коротки.

Он еще не идет к столице только по одной причине: рязанцы собираются с силами, бойцов пока не столь много, чтобы выходить в большой общий поход. Да и всех сил рязанского воинства маловато для столь великого дела. Нужны союзники! Зарайский воевода — отличный, верный, отважный союзник. Однако помощь его незначительного гарнизона — далеко не тот ресурс, который обеспечит успешное очищение столицы. Дмитрию Михайловичу остается только одно: ждать. Счет идет на месяцы, на недели…

Помощники нашлись там, где их следовало искать в последнюю очередь.

Земское освободительное движение, находясь еще в пеленках, много выиграло от гибели Лжедмитрия И. Русские города и земли, страдая от наглых и алчных иноземных «гостей», колебались: кого поддержать? Но как только ушел из жизни «тушинский вор», поле выбора резко сузилось. Конечно, еще оставалась в Калуге Марина Мнишек и ее новорожденный сын Иван. Однако в 1610 году мало кто решался всерьез «поставить» на эти фигуры.

До самой смерти своей Лжедмитрий II контролировал очень значительную область. Войска его, пусть и не столь многочисленные, как во времена тушинского лагеря, оставались большой силой. Теперь судьба страны зависела от того, кто сумеет привлечь эту силу на свою сторону.

Сторонники польской власти сделали свой ход: из Москвы в Калугу направился князь Юрий Трубецкой. Он приходился двоюродным братом князю Дмитрию Тимофеевичу Трубецкому, возглавлявшему боярскую думу «тушинцев».

Власть Д. Т. Трубецкого, очень молодого человека, — почти формальная. За нею стоит немногое: симпатии немногочисленных знатных дворян в стане покойного Лжедмитрия да сила инерции. Юрий Никитич — другое дело. За ним — Москва, поляки. Изначально на поле большой политики он выглядит явно крупнее двоюродного брата. И он имеет четкую политическую программу: подчиниться Сигизмунду с Владиславом, дать им крестное целование, не враждовать с поляками. Но линия его оказалась очень уж непопулярной. Она не могла возобладать, и она была отвергнута весьма быстро. Ляпунов оказался милее Сигизмунда.

Главнейшие люди тушинцев сомневались недолго. И родство с князем Д. Т. Трубецким, первенствующим в Калуге, посланнику Москвы не помогло: тот и сам, поколебавшись, отверг подчинение Сигизмунду. Вместе с ним на сторону Ляпунова встал казачий вожак Иван Заруцкий. Этот был по натуре схож с Прокопием Петровичем — тот же огонь, то же своеволие и та же отвага, только без крепкой веры и патриотических убеждений последнего. Заруцкий предлагал свои услуги королю, но под Смоленском лидеру казачества не оказали почестей, на которые он рассчитывал. Обида перевела его в иной лагерь. Заруцкий договорился с Ляпуновым. Трубецкой (а вместе с ним и дворяне-«тушинцы») также встал на сторону рязанского вождя.

В итоге князю Юрию Трубецкому пришлось бежать из Калуги. Дело поляков оказалось там безнадежно проигранным.

Зимой 1610/1611 гг. идет быстрое формирование Первого земского ополчения.

На протяжении января — февраля 1611 года к коалиции Рязани Ляпунова, Зарайска Пожарского и Калуги Трубецкого стремительно присоединяются новые города и области. За Калугой встала еще и Тула, да вся Северская земля. Коломничи действовали вместе с зарайским отрядом.

Изъявили готовность прислать воинские отряды:

Нижний Новгород.

Ярославль.

Муром.

Вологда.

Романов.

Галич.

Кострома.

Кашин.

Бежецкий Верх.

Углич.

Серпухов (туда неприятель отправил карательную экспедицию)…

Наконец, большую силу дали Владимир с Суздалем, где стояли войска знатного дворянина Артемия Измайлова и казачьего атамана Андрея Просовецкого. Особенно значительным отрядом располагал последний — еще один видный авантюрист смутных лет, «малый Заруцкий».

Вся эта разнородная, пестрая масса пришла в движение. Дворяне провинциальные и покинувшие столицу московские… стрельцы… посадские жители, сделавшиеся ополченцами… множество казаков… Тысячи бойцов земского воинства не имели пока общей идеи, помимо стояния за веру и борьбы с поляками. Искренние патриоты мешались с пошлыми честолюбцами. Никто не знал, какие шаги предпринять вслед за победою над иноземцами. Вернее, имелось несколько мнений на сей счет, но ни одно из них не получило преобладания.

Великое дело очищения столицы пока еще заражено духом Смуты. Чистое воодушевление, поднявшее людей на борьбу с жестоким неприятелем, разбавлено куда более низменными чувствами. Кое-кто ждет добычи от похода на Москву, кое-кто — большей власти.

На протяжении февраля и марта разрозненные силы повстанцев стягиваются к русской столице. Вожди ополчения, и прежде прочих Ляпунов, заводят тайные связи с сочувствующими их делу людьми в самой Москве.

19 марта, до подхода главных сил ополчения, в столице вспыхивает восстание.

Где был в ту пору Пожарский? Где находился он с декабрьского противостояния Сумбулову до мартовского «Страстного восстания»?

31-м января 1611 года датируется одна из грамот Прокофия Ляпунова. В ней четко сказано, что Коломна отдана поляками Василию Сукину, хотя жители ее склоняются к делу земского ополчения. Поскольку Пожарский раньше имел коломничей в союзниках и договорился с ними о взаимной поддержке, можно сделать вывод: в Зарайске к концу января его уже нет.[85] Донос на Дмитрия Михайловича, поданный одним из прислужников польской власти Сигнизмунду III и королевичу Владиславу, сообщает любопытные подробности из биографии князя: «Князь Дмитрей… изменил, отъехал с Москвы в воровские полки и с вашими государевыми людьми бился в те поры, как на Москве мужики изменили, и на бою в те поры ранен».[86] Выходит, Пожарский все-таки ездил из Зарайска в Москву — возможно, забирал семью. Затем он «отъехал» к ляпуновцам, а чуть погодя опять явился в столице.

Открытый враг правительства и первый, самый надежный союзник Ляпунова, Дмитрий Михайлович давно ввязался в борьбу. Но начальствующие лица ополченческих отрядов хорошо известны по летописям и документам того времени. Среди них имя князя Пожарского не звучит.