Очерк общей истории химии. От древнейших времен до начала XIX в. - Николай Фигуровский

Отношение к науке фанатичных мусульман в этот период характеризуется следующим «поучением»: «Если науки учат тому, что написано в коране, они излишни, если же они учат другому, они безбожны и преступны». Однако арабская знать только лишь при первых халифах строго держалась предписаний корана и по образу жизни мало чем выделялась из народной среды. Так, уже халиф Омар (середина VII в.), подражая восточным правителям, завел себе роскошный двор. Аристократизм халифов и окружающей их знати особенно ярко проявился у представителей династии Омейядов, избравших своей столицей Дамаск. Располагая огромными богатствами, притекавшими к ним со всех концов империи, халифы стали приглашать на придворную службу в качестве астрологов, математиков и алхимиков ученых-иностранцев, переселившихся из старых научных центров.

В 750 г. власть в империи перешла к халифам династии Аббассидов, основавших новую столицу халифата — Багдад. При Аббассидах науки и ремесла у арабов достигали блестящего развития. Багдад сделался на некоторое время крупнейшим центром науки и культуры мира. Здесь под покровительством халифов развили широкую научную и педагогическую деятельность выдающиеся ученые — математики, астрономы, медики, химики и философы. Среди них было много и арабов. В школах ревностно изучались сочинения Аристотеля, Эвклида, Галена, Птолемея и других древнегреческих и александрийских авторов. Арабские ученые достигли больших успехов в математике и, в особенности, в астрономии, научились вычислять, например, движения планет, затмения и т. д. Большое развитие получила в эту эпоху арабская медицина.

Наивысшего расцвета арабская культура достигла в VIII и IX вв., особенно при халифах Харун-ар-Рашиде (763–809) и Ал-Мамуне (786–833). В этот период во многих крупных городах халифата возникли научные центры, наподобие багдадского. Былая настороженность арабов по отношению к наукам исчезла. Теперь видные мусульмане говорили: «Мудрость мира — заблудшая овца, потерянная верующими; возврати ее хотя бы из рук неверующих».

Первыми источниками химических знаний арабов, без сомнения, были сирийские, персидские и индийские философско-химические рукописи, частично представляющие собой переводы извлечений из греческих и александрийских авторов. В дальнейшем, в VIII и IX вв., арабы познакомились с оригинальными греческими сочинениями, главным образом сочинениями авторов Александрийской академии, и перевели их на арабский язык. К началу IX в. появились и произведения химического характера, написанные самостоятельно арабскими учеными.

Обширность территории арабской империи, единство литературного языка и религии способствовали распространению накопленных знаний и обмену научными и философскими произведениями между отдельными центрами науки, существовавшими в крупных городах империи. Следует указать также на международные связи ученых арабских центров науки, и прежде всего Багдада, особенно с Византией, получившие наиболее широкое развитие при халифе Ал-Мамуне.

Важную роль в передаче химических знаний, накопленных в греко-александрийский период, играли научные центры арабской Испании и Сицилии. После завоевания власти Аббассидами испанский эмират не признал новых халифов и выделился в самостоятельный испанский халифат (около 750 г.). Здесь также возникли крупные центры науки и культуры, получившие широкую известность в VIII–XII вв. Испанские арабы ушли далеко вперед в культурном развитии по сравнению со своими европейскими соседями. Среди испанских центров арабской культуры следует назвать прежде всего Кордовский центр. В Кордове была учреждена высшая школа (961 г.), в которой преподавались философия, математика, астрономия и астрология, медицина, алхимия и другие науки. Здесь имелась богатейшая библиотека, составленная из арабских, греческих и латинских рукописей по различным областям знания. В Кордове были также многочисленные общеобразовательные начальные школы. Подобные же учреждения были организованы и в других крупных городах Испании — Гренаде, Севилье и Толедо.

Начиная с X–XI вв. в эти города стремились молодые люди не только арабского, но и европейского происхождения, желавшие получить образование. Здесь же, как и в научных центрах арабской Сицилии (Палермо и др.), были впервые переведены на латинский язык некоторые арабские сочинения, в том числе рукописи алхимического содержания, а также сделаны переводы с греческих книг.

Арабы ввели для химии название «алхимия», прибавив к греко-египетскому названию «химия» арабскую приставку «ал». Под алхимией понимался комплекс химических знаний, накопленных арабами и их предшественниками. Это название прочно вошло в европейскую литературу и удерживалось во всех европейских языках в течение всей эпохи средневековья и первых столетий нового времени. Оно перестало употребляться лишь к началу XVIII в., когда ученые вернулись к старому греко-египетскому названию «химия». Начиная с XIII в. под алхимией стали понимать искусство превращения неблагородных металлов в золото при помощи философского камня. В период расцвета арабской культуры и науки в крупных городах империи появились весьма видные ученые, в большинстве ученые-энциклопедисты. Многие из них были выдающимися врачами и алхимиками.

Первым арабским алхимиком называют Калида ибн Азида — принца династии Омейядов (около 660–704 гг.). Существует предание, что Калид был широко образованным человеком и особенно увлекался алхимией. Он собрал ученых-философов, живших в Египте, и производил вместе с ними операции трансмутации металлов и приготовления искусственного золота. По указанию Калида, с греческого и латинского языков на арабский были переведены первые алхимические сочинения. В дальнейшем руководителем Калида в области алхимических занятий был монах Мариан — ученик александрийского философа Стефаноса. По преданию, сам Калид написал несколько сочинений алхимического содержания (2).

В VIII и IX вв. в Багдаде и других научных центрах арабского халифата появилось несколько видных алхимиков. Их имена стали широко известны и фигурируют в позднейших западноевропейских алхимических трактатах. Однако о жизни и деятельности многих арабских алхимиков не сохранилось достоверных сведений.

Виднейшим арабским алхимиком считается Джабир ибн Гайян. Приводимые в старой алхимической литературе сведения о личности и деятельности этого ученого носят легендарный характер. Не установлено точно, действительно ли им написаны приписываемые ему сочинения. В западноевропейской алхимической литературе XIV–XVI вв. широкой известностью пользовались сочинения некоего Гебера, например «Сумма совершенств, или учение о высоком искусстве облагораживания металлов» («Summa perfectionis») и «Книга об исследовании облагораживания металлов» («Liber de investigatione perfectionis»), а также «Книга о философских печах» («Liber fornacum») и др. (3) Имя «Джабир» обычно обозначалось латинизированным именем «Гебер».

Еще в XIX в. было, однако, доказано, что перечисленные сочинения не могли принадлежать арабским авторам VIII–IX вв. и были написаны не ранее XIII в. С другой стороны, при изучении древнеарабских источников ученые столкнулись с именами алхимиков, созвучными с именем Джабира (АбуМуса Джафар аль-Софи, Джафар аль-Садык и др.). Крайне разноречивы также сведения о месте деятельности Джабира-Гебера.

Сравнительно недавно в библиотеках Каира и Стамбула были найдены арабские манускрипты под заглавиями «Книга семидесяти», «Книга о ядах» и другие, которые приписываются Джабиру ибн Гайяну. Появились и некоторые биографические сведения о Джабире. Отец его был дрогистом (торговцем аптекарскими товарами) в Куфе (Месопотамия) и был казнен за политическую деятельность в 723 г. Джабир ибн Гайян родился около 721 г. в г. Туей (Персия). Неизвестно, где и каким образом он сделался разносторонним ученым. Имеются лишь сведения, что он занимался философией, военным делом, физикой и филологией. Главные же его сочинения посвящены медицине, математике и алхимии. Умер Джабир около 815 г. (4) В настоящее время все эти данные о Джабире оспариваются.

Приписываемое Джабиру ибн Гайяну сочинение «Книга семидесяти» представляет собой своего рода энциклопедию, состоящую из 70 глав, посвященных различным теологическим, политическим и естественнонаучным вопросам. Главы 61–70 «Книги семидесяти» содержат некоторые сведения о металлах и минералах.

В этой книге, как и в других сочинениях, Джабир выступает как сторонник и последователь учения Аристотеля о четырех элементах-стихиях и о происхождении в земле металлов и минералов. Однако теории Аристотеля его полностью не удовлетворяют. Из разнообразных веществ, встречающихся в природе, в центре внимания Джабира семь металлов — золото, серебро, медь, железо, олово, свинец, и вместо ртути Джабир причисляет к металлам стекло. Много внимания Джабир уделяет и минералам. Чтобы дать характеристики свойств всех этих веществ, в особенности металлов: плавкости, ковкости, металлического блеска, Джабиру явно недостаточно четырех аристотелевых стихий-качеств. В VIII–X вв. металлы приобрели огромное практическое значение и совершенно естественно, что они были выделены в отдельную группу веществ с особыми свойствами. Вот почему Джабир не удовлетворяется аристотелевыми качествами — теплотой, холодом, сухостью и влажностью, определяемым только при помощи органов осязания.