Рассвет - Андрей Белоус

– Попав на шатл, я смогу вывести из организма все токсины, оставшиеся после приема любого количества стимуляторов, но туда еще надо попасть. А в теперешнем состоянии мы рискуем просто провалить весь замысел на заключительном этапе. Так что можешь не стесняться в средствах, с последствиями будем разбираться позже – невозмутимо заявил он.

– Правильно говорят – с кем поведешься, на того и дети похожи – ответил я ему одобрительно.

Осторожно отойдя от шипящего, по-видимому, от боли, Шиханийца, я решил заняться собственной персоной. Потерять беглеца я не боялся – мимо ворот ему не пройти, а потому, сделав себе инъекцию, и вновь обретя утраченную мобильность, даже навернув порядочный крюк, у прохода я оказался намного раньше его.

Видимо, решив не рисковать, двигаясь по открытому пространству моста, Шиханиец направился пройденным ранее маршрутом – по руслу реки. Любезно предоставив нам возможность двигаться по мосту, поверхность которого по вполне понятной причине, снизу не просматривалась. А потому, преодолев мост, нам вновь пришлось дожидаться, когда он выберется из каменной мешанины русла пересохшей реки. Между рекой и ближайшими домами проходила дорога рядов на десять, что исключало возможность, что появление беглеца пройдет незамеченым.

Буквально перевалившись через отмостку дороги, идущей по краю обрыва, он поднялся, и покачиваясь от усталости, тяжелой трусцой пересек дорогу, скрывшись за домами. Покинув свой наблюдательный пункт за элементом подвесной конструкции моста, я кинулся следом, не желая упускать его из вида надолго. Дальнейшее наше передвижение напоминало игру кошки с мышкой. Когда котяра, как следует придавив свою жертву при поимке, отпускает ее, даря иллюзию свободы, а затем опять ловит. Не желая спугнуть своего провожатого, я старался держаться подальше, наблюдая за ним сверху и меняя наблюдательный пост по мере его продвижения вглубь города.

Видимо, совсем обессилев от потери крови, Шиханиец все чаще останавливался для отдыха, да и сами привалы делались продолжительней. Я уже всерьез начал беспокоиться, как бы наша мышка не испустила дух раньше времени, так и не указав дороги к месту стоянки шатла. Но возможно подобное поведение беглеца означало, что он чувствует себя в безопасности, а потому никуда особо и не торопится. А когда, забравшись на очередной высотный объект, я разглядел шатл, стоящий на редком для этих мест свободном участке, то смог, наконец вздохнуть с облегчением. Шиханиец к тому времени еле передвигался, но, то и дело спотыкаясь, упорно шел к заветной цели.

– Все, можно его кончать – авторитетно заявил Амкер.

– Экий ты, батенька, кровожадный – не одобрил я подобной поспешности.

– А шатл кто открывать будет? – спросил я, полагая, что подловил его на элементарной ошибке.

– Пять минут делов – самоуверенно заявил он в ответ.

– Ну а у него, я уверен, это займет меньше времени – ответил я тоном, закрывающим дискуссию, начав спускаться на землю.

Близость спасения открыла у беглеца второе дыхание, и уже не делая остановок, он из последних сил рвался к показавшемуся вдали шатлу. Выходило это у него, честно говоря, не очень. Падая, но вновь поднимаясь, он, шатаясь из стороны в сторону, целеустремленно продолжал брести дальше. Скрытно двигаясь позади, я позволил ему приблизиться к кораблю и открыв защитную крышку на блоке управления шлюзом, набрать код. Входная панель шлюза, открываясь, начала неспешно опускаться, образуя пандус входа в корабль. Протяжный вой сервомоторов скрыл звук моих шагов, когда я приблизился к ожидающему открытия входа беглецу почти вплотную.

Уже второй раз я держал его на мушке, слыша отчаянную просьбу Амкера: «Убей его», и не делал этого. Верхний конец входного пандуса опустился на землю, и наступив на него Шиханиец сделал первый шаг внутрь шлюзовой камеры. В этот момент я выстрелил ему в затылок, где идущий поверх головы костистый гребень, истончаясь, уходил в ворот комбинезона грязно-пятнистого цвета.

Все его четыре колена подогнулись одновременно, и он, как обесточенный робот, осел на поверхность пандуса, привалившись плечом к углу входа. Шиханиец был мертв, но при этом глаза его оставались направлены в ту же точку, что и в последние мгновения жизни. Проследив за его взглядом, я увидел большую красную кнопку, расположенную около внутренней двери шлюза.

– Как и обещал – сказал я, вновь взглянув в мертвые глаза Шиханийца.

После чего, абсолютно будничным жестом взял за подрагивающую в смертной агонии ногу, и равнодушно стащил его тело с пандуса.

– Теперь твоя очередь вытаскивать нас отсюда – с неожиданно навалившейся апатией, сказал я Амкеру.

– Что ты ему мог обещать и самое главное – когда? – недоуменное состояние Амкера требовало немедленного прояснения этой ситуации.

– Когда за ним шли, я пообещал, что если он приведет нас к шатлу, убью его как можно безболезненней, причем до конца оставляя веру в спасение – устало объяснил я.

– Ну, ты и … сентиментальное чудовище – с трудом сформулировал свою мысль Амкер, подхватывая управление телом, и без промедления бросившись в шлюзовую камеру.

– Да где тебе понять – подумал я про себя:

– Если у тебя самого прицел на спине свелся, поневоле начнешь на мир другими глазами смотреть.

Первым делом нажав ту самую красную кнопку, Амкер активизировал подъем наружной части шлюза. Командная рубка управления шатла находилось прямо по коридору в его головной части. Судя по тому, как Амкер с ходу развил бурную деятельность, активизируя энергообеспечение всех систем, и просматривая параметры предстартовой диагностики, я сделал вывод, что трудностей в пилотировании этого железного насекомого у него не возникнет. Сам я окончательно впал в жуткую меланхолию, испытывая невероятное по силе чувство полной опустошенности. Благо, за всем происходящим я наблюдал уже в качестве зрителя, и имел возможность не выносить свои эмоции на публику.

Покончив с диагностикой систем, Амкер вернулся в проход и из потолочного отсека вытащил противоперегрузочный мат. Кресло пилота оказалось не только больше стандартного, но еще и два углубления, идущих практически через все сидение, куда Шиханийцы помещали ноги, делало невозможным его использование человеком. Но после того, как оно было накрыто объемным слоем мата, пространство внутри кресла стало не только подходящим по объему, но еще и невероятно уютным. Устроившись со всеми удобствами, Амкер взялся за штурвал и плавно оторвал шатл от земли, направляя его в противоположную от гор сторону. Постепенно наращивая скорость, шатл мчался над бескрайним ландшафтом мертвого города, который мы наблюдали на голографической модели местности.

Но вскоре в окружающей шатл черной пустоте начали происходить еле уловимые изменения. Прямо по курсу, во тьме стали просматриваться оттенки серого. С каждой минутой это впечатление усиливалось, и вот уже не осталось никаких сомнений, что небо впереди светлеет, захватывая все большую часть верхнего пространства. Тьма оставляла свои позиции, отступая в сторону темнеющей громады гор. И вот в серой пелене за стеклом стали угадываться цвета. Ожидаемо алый, он, начиная с бледного, накалил горизонт до огненно-красного, служа предвестником происходящего каждый день чуда.

Восход солнца, знаменуя начало нового этапа в безграничной череде времени, являлся символом неминуемости его течения. Изломанный урбанистичностью города горизонт, выглядел особо убогим и жалким, словно признавая свое поражение перед восходящим над ним ореолом.

Амкер хоть и был предельно занят, выполняя расчет выхода на орбиту, все же не мог упустить подобной оплошности с моей стороны, и теперь недоуменно молчал, не понимая причины подобного всплеска эмоций с моей стороны.

– Светает – пояснил я сентиментально, и не скрывая восторженного тона добавил:

– Красотища-а-а!

Амкер Дош

Да, я и раньше понимал, что жизнь – далеко не летний сон, где все танцуют и поют, но что может случиться подобное попадалово, трудно было представить. Еще и словечки эти. С первых минут общения с Серым я заметил одну странную особенность. Я понимал его. В том смысле, что я понимал все, что он хочет сказать, хотя его речь мало соответствовала нашим литературным стандартам. Но мало того, в самый ответственный момент, когда было трудно подобрать нужное определение, оно приходило само, при этом я и сам осознавал, насколько точно оно соответствует данной ситуации.

Вот и сейчас, я никогда не был склонен выражаться, как только что – чуть ли не стихами, но в своих размышлениях уже вовсю использовал прилегшие на слух определения. Объяснения этому не было, да и быть не могло. Настолько тонким инструментом, как мозг, нельзя управлять без ошибок, и возможно одна из них наблюдалась сейчас. Ну а если абсолютно честно, то в свете событий, произошедших с нами за последние сутки, меня это беспокоило меньше всего.