Сицилийское королевство - А. Живой

Тот, как мог, объяснил, но название звучало незнакомо для слуха Григория, – то ли Дунан, то ли Туной. И вдруг механика осенило «Это, наверное, Дунай. Он как раз где-то здесь должен протекать, в этих местах. Хотя для верности надо бы местных расспросить». Но, впрочем, жгучего желания расспрашивать местных у Забубенного почему-то не возникло. Он вообще сейчас предпочел бы больше не видеть ни одного местного. Особенно в шкурах и с мечами.

Полулежа на телеге Григорий, от скуки стал рассматривать черниговцев, двигавшихся в обозе, и обнаружил, что действительно в бою у переправы полегло немало народа. Егорша, судя по всему, не досчитался почти половины своих людей. Да и бродников осталось человек пять. Силы отряда таяли на глазах, а дело еще даже не началось.

– Что там за замок такой, интересно, – поделился механик сомнениями с Егоршей, – возьмем ли быстро?

– Возьмем, – успокоил его командир спецназа, – людей, конечно, поубавилось после сечи. Но возьмем. Не боись, Субурхан будет доволен. А если заминка произойдет, так мы же бандурину эту не зря волочем? Разок приложишь его по воротам своим камешком, они и отопрутся, а Григорий?

Но Григорий промолчал в ответ. Незаметно его сморил сон и Забубенный провалился в сладостное небытие, дав организму отдых после нелегкого дня. Когда он открыл глаза, то вокруг была уже почти ночь. Обоз стоял у подножия какого-то холма, поросшего густым лесом, а ратники в сумерках сновали между телег, разбирая барахло.

– Хулачу велел на ночлег вставать, – сообщил Егорша, – до замка сегодня не дойдем. Я пойду дозоры ставить.

– Добро, – согласился Забубенный, – только не громко.

И его снова срубил сон.

Глава девятая. Замок в горах

Ночь прошла без происшествий. То ли во вчерашней сече действительно удалось перебить всех нападавших, и никто не сообщил своим о пробиравшемся в сторону Хорватии отряде, то ли не добрался еще этот счастливчик до своих. То ли не ожидали венгры такой стойкости от небольшого отряда, но никто на место ночевки черниговцев и монголов не напал.

Забубенный хорошо выспался, так и не вылезая из телеги. За ночь его тело и душа отдохнули от пережитого. Механик был свеж, сделал зарядку по системе каратистов стиля Киокушинкай, чем озадачил наблюдавших за ним спецназовцев и даже монголов, выпил кувшин кумыса и был готов к продолжению похода.

Егорша, отвечавший за спокойный сон механика-чародея, сам тоже неплохо выспался, расставив дозоры и поручив охрану лагеря толковому ратнику, по имени Иван и по прозванию Нема делов. Этот Иван Нема делов был в небольшом отряде черниговцев такой же правой рукой Егорши, как и сам Егорша у воеводы. А прозвище свое Иван получил за то, что был человеком позитивным и на любой, даже неразрешимый, вопрос всегда отвечал одинаково: «Нема делов!».

Пробудившись на рассвете и, перекусив наскоро, чем бог послал, отряд снова двинулся в путь. Засвистели бичи погонщиков, заскрипели колеса. Дорога постепенно вышла из леса и стала петлять между холмов, высота которых все возрастала с каждой новой верстой. Деревья на холмах еще росли во множестве, там и сям, но местность стал все больше напоминать хорватские предгорья, хотя земля эта была еще венгерская.

– Далеко ль осталось до Печи этой? – поинтересовался механик у Хулачу-хана, который ехал сейчас рядом с Забубенным, пересевшим снова на своего верного Мэджика.

– Нет, – ответил немногословный монгол, – скоро будем.

– А где сам Каюк? – продолжал расспросы Забубенный.

– Он недалеко от замка, перекрыл все дороги и ждет нас.

– Понятно, – кивнул Григорий, – то есть без нас в замок не войти.

– Замок хорошо укреплен.

– А селение? Там, говорят, должна быть какая-то деревенька.

– Селение Каюк взял. Там уже наши воины.

– Это хорошо, – согласился Григорий, – значит, выходы закрыты, чтоб никто не убег, а подходы свободны. Про венгров что слыхать?

Хучачу помолчал, утомленный долгим разговором, но все же ответил.

– Пока ничего.

Удовлетворившись этой информацией, Григорий стал смотреть по сторонам, изучая местные ландшафты. Солнце быстро поднималось, нагревая воздух. Холмы становились все желтее, то и дело на поверхность выходили каменные разломы. Механик вспомнил кое-что из прошлой жизни об этих местах. Когда-то он слышал, что здесь есть неплохие горнолыжные курорты с прекрасными видами на горные кручи, поросшие лесом. Горы здесь были живописные, немного напоминали Кавказ и совсем не походили на высокий и скалистый Тянь-шань, с его безжизненными вершинами. Но это было понятно – зеленый лес рос почему-то только до высоты двух тысяч метров, как выяснили наблюдательные ученые, а выше расти никак не хотел.

Поднявшись на очередной лесистый холм, Забубенный увидел спешивший им навстречу разъезд монгольских всадников, а невдалеке за ними группу каменных домишек, приютившихся у края высокого скалистого холма. Видимо это и был городишко Печ, куда так стремился тевтонский рыцарь Клаус фон Штир. Только вот замка, сколько не смотрел, Григорий пока не видел.

Приблизившись к отряду, монгольские всадники из дозора обменялись парой слов с Хулачу-ханом и ускакали обратно, видимо, обрадовать заждавшегося Каюка, вынужденно скучавшего без активных действий. Впрочем, результаты его первых военных действий в районе городка Печ Григорий увидел, как только авангард отряда черниговцев въехал на территорию некогда живописного селения. Почти половина домов были сожжены и разрушены, во дворах, а иногда и прямо на дороге, валялись трупы венгерских солдат, видно, квартировавших здесь и попавших под неожиданную атаку монгольских нукеров. Присмотревшись, Забубенный с отвращением заметил, что у всех солдат отрезано правое ухо. Еще не осознав, зачем это было сделано, Григорий хотел было спросить у Хулачу, которого вид отрезанных ушей нисколько не смутил, но вдруг заметил сидевшего у обочины спешившегося монгола с каким-то мешком. С деловым видом нукер из отряда Каюка сидел на земле и пересчитывал отрезанные уши.

– Чего это он делает? – не удержался Забубенный.

– Считает поверженных врагов, – буднично ответил монгольский хан, – мы так всегда делаем, после сражений. Разве ты не знал, Кара-Чулмус?

Ошарашенный Кара-Чулмус промолчал. Он действительно не знал, что у монголов после каждой битвы велся строгий учет своих потерь и потерь противника. Только своих погибших пересчитывали простой перекличкой во время общего построения, а врагам отрезали уши и пересчитывали на досуге. Такое проведение статистических мероприятий Забубенного несколько покоробило, но повлиять на это он никак не мог. «Дикие нравы, – только и подумал механик, – нет, чтобы так прошерстить все поле и просто посчитать. Уши-то зачем резать?». Хотя, справедливости ради, прочитанное в прошлой жизни напомнило Григорию, что были в древности и другие товарищи по прозванию вандалы, так те отрезали убитым в бою противникам носы с аналогичными целями. И отбивали их даже у статуй. Вот почему все древнеримские статуи такие безносые. Что уж говорить о некоторых индейских и африканских племенах, которые вообще отрезали побежденному врагу самое дорогое. Забубенного передернуло от этих воспоминаний, и он постарался забыть об увиденном как можно скорее. Тем более что, миновав городишко Печ, отряд выехал в небольшую долину между холмами и взору механика предстал таки долгожданный замок во всей своей красе.

Замок местного жупана стоял на соседнем с городком холме, одна сторона которого была практически отвесной и заканчивалась крутым обрывом, а другая, более пологая, защищена глубоким рвом. Метрах в ста от стен замка начинался лес. Где-то за деревьями шумела река.

«Интересно, – неожиданно для себя подумал Григорий, снова входя в роль военачальника осадного обоза, – как у товарищей осажденных с водой? Надолго ли запасов хватит». Как показывала многолетняя практика долговременных осад, о которой Забубенный, естественно, только читал, замок мог держаться довольно долго, если он был хорошо укреплен, и в нем было достаточно воды. Еда, конечно, тоже нужна, но все-таки вода считалась основным стратегическим запасом.

А этот венгерский замок, хоть и казался относительно небольшим, судя по всему, был укреплен неплохо. Над поднятым мостом возвышались две мощные башни, дальше всю вершину холма опоясывала приличная стена с квадратными зубцами. В глубине, за первой линией обороны, виднелась цитадель – еще одна стена и главная квадратная башня, служившая арсеналом и жилищем местного жупана. Над цитаделью гордо реял красно-белый флаг с гербом в виде креста и короны. Где-то между первой и второй линией обороны должны были находиться скрытые от глаз конюшни, псарни и другие хозяйственные постройки.

Забубенному сразу бросились в глаза редкие фигурки в белых балахонах с черными крестами, рассредоточенные по всему периметру стены. Между ними мелькали солдаты в красно-белых телогрейках, видно, ратники из местного венгерского воинства. Вооружены они были в основном луками и арбалетами. С последними Григорий еще не сталкивался. Стрела, пущенная со стены, ссадила с седла одного из передовых нукеров, угодив ему в грудь. Рассмотрев ее, Григорий удивился – она была довольно короткой и толстой, немного похожей на болт, но дело свое сделала. Долетела и пробила легкий доспех конника.