Властелины Рима. Биографии римских императоров от Адриана до Диоклетиана - Антология

X. (1) Также другое письмо той же Фаустины Марку: «Моя мать Фаустина убеждала твоего отца Пия — во время отложения Цельза[195] — проявить любовь прежде всего по отношению к своим, а затем уже к чужим. (2) Ведь нельзя назвать любящим того императора, который не думает о своей жене и детях. (3) Ты видишь сам, в каком возрасте наш Коммод. Зять же наш Помпеян стар и не уроженец Рима. (4) Подумай, как поступить с Кассием и его сообщниками. (5) Не давай пощады людям, которые не пощадили тебя и не пощадили бы меня и наших детей, если бы победили. (6) Сама я скоро последую за тобой. Я не могла приехать в формийскую усадьбу, так как хворала наша Фадилла. (7) Но если я не застану тебя в Формиях, то проеду в Капую. Этот город может помочь восстановлению и моего здоровья и здоровья наших детей. (8) Прошу тебя прислать в формийскую усадьбу врача Сотерида. Я совсем не доверяю Пизитею, который не умеет лечить маленькую девочку. (9) Кальпурний передал мне запечатанное письмо. Ответ на него, если не будет какойнибудь задержки, пришлю через старого евнуха Цецилия, человека, как ты знаешь, верного. (10) Ему я поручу на словах передать тебе, что, по слухам, распространяют о тебе жена Авидия Кассия, его дети и зять».

XI. (1) Из этих писем можно понять, что Фаустина не была сообщницей Кассия, что она даже побуждала мирно расположенного и помышлявшего о милосердии Антонина применить суровое наказание и настаивала на необходимости такой кары. (2) Что ответил ей Антонин, покажет следующее письмо: (3) «Ты, моя Фаустина, благоговейно блюдешь интересы своего мужа и наших детей. Ведь я прочитал в формийской усадьбе твое письмо, в котором ты советуешь мне сурово покарать сообщников Авидия. (4) Но я пощажу и детей его, и зятя, и жену и напишу сенату, чтобы и он не производил слишком тяжелой конфискации имущества и не подвергал их жестокому наказанию. (5) Ведь ничто в такой степени не возвышает римского императора в глазах разных народов, как его милосердие. (6) Оно сделало Цезаря богом, оно сделало Августа священным, оно же — главным образом — и твоего отца украсило прозванием „Пий“. (7) Если бы придерживались моего взгляда на войну, то и Авидий не был бы убит. (8) Будь поэтому спокойна:

Храним богами я, моя набожность

Богам по сердцу.[196]

Нашего Помпеяна я назначил консулом на следующий год».[197] Так писал Антонин супруге.

XII. (1) Важно знать, какое обращение он послал в сенат. (2) Из обращения Марка Антонина: «В ответ на Ваши поздравления с победой я назначаю консулом, отцы сенаторы, моего зятя, — я говорю о Помпеяне, которого, по его возрасту, давно следовало бы наградить консульством, если бы не оказывалось в это время храбрых мужей, которым надо было воздать то, что они заслужили от государства. (3) Теперь, что касается отложения Кассия, то я прошу и умоляю вас, отцы сенаторы, оставить вашу строгость, уступить моему, или вернее, вашему человеколюбию и милосердию; пусть сенат не предает казни ни одного человека. (4) Пусть никто из сенаторов не будет наказан, пусть не прольется кровь ни одного благородного человека, пусть сосланные возвратятся и пусть те, у кого было конфисковано имущество, получат его обратно. (5) О, если бы у меня была возможность вернуть к жизни многих даже из подземного царства! Ведь люди никогда не одобряют, если император мстит за свои личные огорчения; чем мщение справедливее, тем более жестоким оно кажется. (6) Поэтому мы должны простить детей Авидия Кассия, его зятя и жену. Но что я говорю „простить!“ Ведь они ничего не сделали. (7) Итак, пусть они живут в безопасности, зная, что они живут в правление Марка. Пусть они живут, владея каждый своей долей имущества родителей, пусть пользуются золотом, серебром, нарядами. Пусть они будут богаты, пусть живут в безопасности, пусть передвигаются куда хотят, пусть живут на свободе, пусть разнесут среди всех народов молву об этом примере моего и вашего милосердия. (8) Невелика еще эта милость, отцы сенаторы, — простить детей и жен людей, объявленных вне закона. (9) Но я прошу вас избавить и сообщников, принадлежащих к сенаторскому и всадническому сословиям, от казни, от конфискации имущества, от страха, от позора, от ненависти, — словом от всяких обид и сделать так, чтобы в мое время (10) человек, обвиненный в стремлении к тирании, если он пал во время беспорядков, считался бы просто убитым».

XIII. (1) Это проявление его милосердия вызвало в сенате такие возгласы: (2) «Благочестивый Антонин, да хранят тебя боги! Милосердный Антонин, да хранят тебя боги! Ты пожелал того, что было позволительно, мы сделали то, что подобало сделать! (3) Мы просим законной власти для Коммода! Обеспечь сильную власть своему потомству! Сделай, чтобы дети наши жили в безопасности! (4) Никакое насилие не может причинить вред доброму правлению! Мы просим трибунской власти для Коммода Антонина! Мы просим, чтобы ты был с нами! (5) Хвала твоей философской мудрости, твоей терпимости, твоей учености, твоему благородству, твоей незлобивости! Ты побеждаешь своих недругов, одолеваешь врагов, — боги да хранят тебя!» и прочее. (6) Итак, потомки Авидия Кассия жили в безопасности и допускались к почетным должностям. (7) Но Антонин Коммод после смерти своего божественного отца приказал всех их сжечь живыми как уличенных в интригах. (8) Вот все, что мы узнали об Авидий Кассии. (9) Нрав его, как мы сказали выше, всегда отличался переменчивостью, но с большим уклоном в сторону суровости и жестокости. (10) Если бы он удержал в своих руках императорскую власть, то он был бы не только милосердным, но добрым, но полезным для государства и превосходным императором.

XIV. (1) Сохранилось его письмо, написанное им, когда он уже был провозглашен императором, своему зятю такого содержания: (2) «Несчастно государство, терпящее этих людей, питающих страсть к наживе, и богатых. (3) Несчастен Марк — человек, конечно, очень хороший: желая прослыть милосердным, он позволяет жить на свете тем, чьего образа жизни он сам не одобряет. (4) Где Луций Кассий, имя которого мы напрасно носим? Где знаменитый Марк Катон Цензор? Где вся строгость нравов наших предков? Она давно уже погибла, теперь ее даже не ищут. (5) Марк Антонин философствует и занимается исследованием об элементах, о душах, о том, что честно и справедливо, и не думает о государстве. (6) Ты видишь сам, что нужно много мечей, много приговоров, чтобы государство вернулось к прежнему укладу. (7) Горе мне с этими наместниками провинций — неужели я могу считать проконсулами или наместниками тех, кто полагает, что провинции даны им сенатом и Антонином для того, чтобы они жили в роскоши, чтобы они обогащались! (8) Ты слышал, что префект претория у нашего философа, человек, позавчера еще нищий и бедный, вдруг стал богачом. Откуда это богатство, как не из крови самого государства и достояния провинциалов? Ничего, пусть они будут богаты, пусть будут состоятельны, все равно они наполнят государственную казну. Только бы боги покровительствовали правому делу: последователи Кассия возвратят верховную власть государству». Это письмо показывает, каким он был бы строгим и суровым императором.

VII

Элий Лампридий

КОММОД АНТОНИН

I. (1) О родителях Коммода Антонина достаточно сказано в жизнеописании Марка Антонина. (2) Он родился[198] в Ланувии вместе с братом Антонином (они были близнецами) накануне сентябрьских календ в консульство своего отца и дяди, — там же, где, говорят, родился и его дед со стороны матери. (3) Когда Фаустина была беременна Коммодом и его братом, она увидела во сне, что она родила двух змей, одна из которых была особенно свирепой. (4) Она родила Коммода и Антонина, но Антонина похоронили, когда ему было четыре года, хотя астрологи по ходу светил предсказывали ему одинаковую судьбу с Коммодом. (5) По смерти его брата Марк старался преподать Коммоду свои нравственные правила и правила великих и выдающихся мужей. (6) У него был учитель греческой грамоты Онесикрат, латинской — Капелла Антистий; учителем ораторского искусства у него был Атей Санкт. (7) Но учителя всех этих наук никакой пользы ему не принесли. Так сильно влияние врожденных качеств или тех людей, которые считаются при дворе наставниками! С самого раннего детства Коммод отличался постыдным поведением, был бесчестен, жесток, развратен, и уста его были осквернены и обесчещены. (8) Он был искусен в тех занятиях, которые не соответствовали положению императора, например, — он лепил чаши, танцевал, пел, свистел, наконец, проявлял способности превосходного шута и гладиатора. (9) Признаки жестокости он обнаружил на двенадцатом году жизни в Центумцеллах.[199] Однажды, когда его мыли в слишком теплой воде, он велел бросить банщика в печь. Тогда дядька его, которому приказано было это сделать, сжег в печи баранью шкуру, чтобы зловонным запахом гари доказать, что наказание приведено в исполнение. (10) Еще будучи мальчиком, он был назван Цезарем вместе со своим братом Вером.[200] На четырнадцатом году он был зачислен в коллегию жрецов.